Сердце Волка - Пейвер Мишель (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Нет, подчинить себе Лес не может никто! Никто не может завоевать деревья или сделать так, чтобы звери перестали следовать древнейшему распорядку жизни, в основе которого лежит лунный месяц. Никто не может приказывать охотникам, где именно они должны охотиться.
Когда Торак наконец заснул, то и во сне не обрел покоя. Сон, приснившийся ему, был поистине ужасен: скрючившись на темном склоне какого-то холма и похолодев от ужаса, он видел, как к нему подползают безликие Пожиратели Душ. Он попытался встать, бежать от них, оттолкнулся рукой от земли, и рука его наткнулась на что-то мягкое, покрытое чешуей. И эта тварь извивалась и кусалась! Он в ужасе рванулся в сторону, но оказалось, что корни деревьев плотно обвили его ноги. Какая-то темная крылатая тень, шурша кожистыми крыльями, камнем упала с небес… И тут Пожиратели Душ настигли его, и злоба, исходившая от них, обжигала, как огонь…
Когда Торак проснулся, наступал рассвет. Дыхание Леса окутало деревья туманной дымкой. И он уже твердо знал, что должен сделать.
— Ослаку лучше не стало? — спросил он Ведну, помедлив на пороге.
— Да нет, все то же, — вздохнула она.
Торак заметил, что глаза у нее покраснели от слез, но она так гневно глянула на него, что ему сразу расхотелось ей сочувствовать.
— Ты Фин-Кединна не видела? — спросил он. — Мне с ним поговорить нужно.
— Он на берегу. Только ты бы лучше оставил его в покое.
Но Торак слушать ее не стал.
Вокруг уже вовсю кипела работа. Рыболовы с острогами в руках застыли на мостках над рекой, кто-то разжигал костры, кто-то готовил еду. Издалека доносился звонкий стук молота по камню. Все старались чем-то занять себя, чтобы не думать об Ослаке и Бере, связанных и запертых в отдельном жилище.
Торак пошел по тропе, идущей вдоль берега вниз по течению реки — мимо порогов и за излучину. Вскоре стоянка скрылась из виду. Здесь Широкая Вода становилась значительно спокойнее, лососи мелькали в темно-зеленой воде, точно серебристые дротики.
Фин-Кединн, устроившись на валуне у самой воды, мастерил нож. Необходимые для этой работы инструменты лежали рядом: два тяжелых камня, служившие молотом и наковальней, правильный камень и чаша, полная черной кипящей сосновой смолы. У ног Фин-Кединна во мху высилась небольшая горка каменных осколков, острых, как иглы.
Стоило Тораку подойти к вождю племени ближе, и сердце его радостно забилось. Он всегда восхищался Фин-Кединном, но немного побаивался его. Когда погиб отец, Фин-Кединн принял Торака в свое племя, но ни разу не предложил усыновить его. И вел себя с ним как бы немного отстраненно, словно решил не подпускать его к себе слишком близко.
Торак остановился и, сжав кулаки, выдавил из себя:
— Мне нужно поговорить с тобой.
— Ну так говори, — кивнул Фин-Кединн, не поднимая глаз.
Торак судорожно сглотнул и пробормотал довольно невнятно:
— Пожиратели Душ… Это они насылают болезнь! А мне самой судьбой велено с ними сражаться. И я буду сражаться с ними!
Фин-Кединн молча изучал темно-желтый камень размером с его кулак. Это было Морское Яйцо: редкая вещь в Лесу. Племя Ворона использовало для изготовления оружия в основном слюду, рог или кость, потому что кремень — да еще в виде Морского Яйца — можно было найти только на побережье, где морские племена обменивали его на рог и шкурки лосося.
Торак в отчаянии смотрел на молчавшего вождя, но все же попробовал начать еще раз:
— Я должен остановить их! Я должен положить этому конец!
— Как? — спокойно спросил Фин-Кединн. — Ты же не знаешь, где они. И никто из нас не знает. — Одним из тяжелых камней, точно молотком, он простучал все Морское Яйцо, чтобы убедиться, что в кремне нет трещин.
У Торака невольно выступили на глазах слезы, и он поспешно стряхнул их с ресниц: этот осторожный стук камня о камень вызвал в его душе болезненные воспоминания. Он вырос под эти звуки — отец часто колол кремень у костра, — и они казались ему воплощением безопасности. Ах, как он ошибался!
— Ренн сказала мне, — начал он, — что когда-то давно сюда уже приходила такая болезнь. И тогда ее умели лечить. Так, может быть…
— Именно это я всю ночь и пытался выяснить, — сказал Фин-Кединн. — Ходят слухи, что один из колдунов, живущих в самом Сердце Леса, знает, как исцелить такой недуг.
— Где же его найти? — вскричал Торак. — И как раздобыть это средство?
Фин-Кединн один раз сильно и резко ударил по кремню, и у «яйца» ровненько откололась самая верхушка. Внутри Морское Яйцо было темно-янтарным с красноватыми прожилками.
— Не спеши, — сказал вождь. — Сперва подумай. Нетерпение не доведет тебя до добра.
Торак послушно замолчал и сел на землю, теребя травинку.
Маленьким молоточком из рога Фин-Кединн осторожно, тщательно рассчитывая силу удара, откалывал от кремня острые кусочки определенного размера и толщины.
Тук! Тук! — неторопливо приговаривал молоток, словно призывая Торака проявить терпение.
Наконец Фин-Кединн заговорил:
— Ночью на лодке к нам приплыла женщина из племени Выдры. У них там двое заболевших.
Торак похолодел. Племя Выдры обитало далеко на востоке, на берегу озера Топора.
— Значит, она уже везде… — пробормотал он. — И мне надо поскорее отыскать дорогу к тому колдуну в Сердце Леса! Если еще осталась хоть какая-то надежда…
Фин-Кединн вздохнул.
— А кого еще ты можешь послать? — спросил Торак, читая на лице вождя сомнение. — Ты нужен здесь. Саеунн слишком стара для такого путешествия. Все остальные тоже заняты: нужно ухаживать за больными, охотиться, ловить лосося…
Фин-Кединн выбрал резец из оленьего рога примерно в палец длиной и несколькими легкими движениями заточил один из осколков кремня.
— Племена, обитающие в лесной чаще, нашими делами почти не интересуются. Почему ты решил, что они захотят нам помочь?
— А это еще одна причина, по которой пойти туда должен именно я! — загорелся Торак. — Моя мать родом из племени Благородного Оленя! Так что я им все-таки родственник, они должны будут меня выслушать!
Правда, матери своей Торак не знал: она умерла, едва он успел появиться на свет, а потому особой уверенности в собственных словах сейчас не испытывал.
Лицо Фин-Кединна слегка дрогнуло и снова окаменело; взяв в руки будущую рукоять ножа — кусок берцовой кости северного оленя с заранее проделанной в ней щелью, — он обмакнул заточенный осколок кремня в сосновую смолу и воткнул его в прорезь.
— А тебе не приходило в голову, — сказал он, — что Пожиратели Душ именно этого и добиваются? — Его синие глаза так пронзительно сверкнули, что Торак не выдержал и потупился. — Прошлой зимой, после твоего сражения с заколдованным медведем, я запретил всем говорить об этом случае с чужаками. Впрочем, тебе это известно.
Торак кивнул.
— И теперь единственное, что может быть известно Пожирателям Душ, это то, что кто-то из лесных жителей обладает волшебной силой. Но они не знают, кто именно. — Фин-Кединн помолчал. — Они не знают, кто это, Торак! Как не знают и того, какова природа этой силы. И никто из нас не знает.
Торак затаил дыхание. Фин-Кединн эхом повторил слова его умирающего отца:
— «Держись от людей подальше, Торак! Если они узнают, на что ты способен…»
А на ЧТО он способен? Некоторое время он был уверен, что отец имел в виду его способность разговаривать по-волчьи. Но из слов Фин-Кединна следовало, что это еще далеко не все.
— Даже сама эта болезнь, — продолжал меж тем вождь племени Ворона, — может быть просто ловушкой, способом выманить тебя, заставить раскрыться.
— Но даже если это и так, что я-то могу с этим поделать? — горестно воскликнул Торак. — Я должен помочь Ослаку! Не могу видеть, как он страдает!
Суровое лицо Фин-Кединна смягчилось.
— Да, я понимаю. Мне это тоже невыносимо тяжело.
Оба надолго замолчали. Фин-Кединн отколол и заточил еще несколько тонких пластинок кремня, а Торак задумчиво смотрел за реку. Солнце поднялось уже высоко, и вода ослепительно сверкала. Прищурившись, Торак заметил на том берегу цаплю, затем обратил внимание на ворона, подбиравшегося к вялившейся на стойках лососине.
