Бритт Мари изливает душу - Линдгрен Астрид (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗

— А не повесить ли ей на шею маленький колокольчик, чтобы мы услышали, когда она приближается? — как можно язвительнее спросила я. Ведь так поступали в старину с прокаженными, а с тех пор культура не очень-то продвинулась вперед!

Но все остальные послушно и услужливо мяукнули в ответ: да, никто, мол, не станет разговаривать с Бриттой целых две недели.

— К слову, о пытках, — сказала я. — Я слышала, будто японцы мучили своих пленников, заставляя овец лизать им подошвы ног до тех пор, пока пленники не сходили с ума. Не стоит ли подумать о чем-нибудь таком и в нашем случае? Кажется, недостатка в глупых овцах в этом классе нет, так что никаких препятствий у нас не будет!

Выпалив эту убийственную реплику, которой сама осталась необычайно довольна, я удалилась.

— Ты куда? — спросила мне вслед Марианн.

— Пойду, хочу часок мило и уютно поболтать с Бриттой Свенссон, — ответила я.

Но поверь мне, как чудесно было в половине четвертого повернуться спиной к школе. Идя домой со школьным ранцем, бьющим по ногам, я искренне кляла в душе всех школьных подруг вообще и Марианн в особенности. На улице, перед калиткой нашего дома, я обнаружила Йеркера в компании трех парнишек его возраста. Он не видел, как я подошла, и мелкие, застенчивые ругательства, которые я шептала про себя, померкли и превратились в ничто, когда я услышала воистину крепкие словечки, которые извергал беззубый ротик моего братца.

— Как тебе не стыдно! — сказала я, схватив его за шиворот.

— Да, но на улицеведь можно ругаться, — с большим удивлением произнес маленький язычник.

Мы вошли в дом и пообедали; чудесно было сознавать, что ты снова среди разумных людей. Кроме того, мы ели пюре из брюквы с картофелем и свинину, а ведь такие блюда могут примирить человека почти со всем на свете. Мы, как обычно, подняли стол. Милая моя, возможно, я тебе об этом не рассказывала, так что я должна, вероятно, все объяснить. Да, видишь ли… В нашей семье существует маленький идиотский обычай: когда мы вместе в мире и счастье сидим за обеденным столом, мы общими усилиями чуточку приподнимаем стол над полом, только на несколько дюймов или что-то в этом роде, и всего на миг. Собственно говоря, я не знаю зачем, вероятно, лишь как своего рода знак нашей общности, удовлетворенности, что нас так много и мы можемсидя приподнять стол. Майкен, правда, постановила не поднимать стол, когда у нас на обед суп. Но брюквенно-картофельное пюре и свинина — солидные блюда, которые можно приподнимать практически на любую высоту. Алида же никогда не одобряла наш обычай приподнимать стол.

— И кто ж подумает, что вы в своем уме, — говорит она, — нет, право ж, никто в это не поверит!

Глаза у меня скоро вылезут на лоб, так что на сегодня поставим точку.

Интересно, видела ли ты вчера вечером, как светит луна? Быть может, большая желтая луна висела над королевским замком, отражаясь в водах Стрёммена [20]? Странно даже думать, что это была та же самая луна, на которую я смотрела во время прогулки. Я видела ее не одна. Со мною был кто-то. Но нет, не скажукто!

Побыла я недолго и у Аннастины. Она живет неподалеку от нас. Мы старые подруги, нам было не больше четырех лет, когда мы впервые подрались из-за куклы, да так, что клочья волос просто дымились. И у нас, и у куклы. Я ушла от нее вчера как раз около девяти и тут столкнулась с Ним. Чисто случайно. Иногда я внушаю себе… я имею в виду, что… я надеюсь… это не случайность, что мы встречаемся! Надеюсь, Он, возможно, предпринимает известные усилия, чтобы мы встретились. Но это, естественно, лишь мои собственные фантазии. Хотя вообще-то…

Мы пошли по набережной Опроменад [21]. Понимаешь, у нас есть довольно славная река, которая течет, извиваясь, через наш маленький городок. Не знаю, что это был бы за городок без реки! Думаю, что-то совершенно лишенное шарма. Я вообще не знаю, зачем нужен был бы лунный свет, если бы он не отражался в нашей маленькой реке. А где бы мы собирали первоцветы по весне, если не в роще у излучины реки сразу же за городом? А не сиди я светлым летним вечером на скамье у реки и не чувствуй, как благоухает белая сирень, я даже не поверила бы, что вообще-то настало лето. Мы гуляем по улице Стургатан только зимой. Но как только снег растает, ты найдешь нас на Опроменаде, где мы месим ногами глиняную кашу, утопая в ней до самых лодыжек. Никакой мостовой, как ты понимаешь, там нет, и я думаю, что на совести этой набережной, пожалуй, довольно много изношенной обуви.

Туда-то мы и пошли вчера вечером, Бертиль и я. Ой, вот и вырвалось у меня Его имя! Ну а почему бы тебе его и не узнать? Точно так же тебе можно узнать, что ему шестнадцать лет и что он занимается на втором курсе гимназии и, как говорит папа, порядочный мальчик. А я говорю, что таких красивых зубов, как у него, нет вообще, уверяю тебя!

О чем мы говорили, не знаю! Мне кажется, мы были довольно молчаливы. Река текла внизу такая темная, а месяц так изумительно отражался в ней, и ивы так грациозно склонялись над водой. Было настолько красиво, что это почти причиняло боль. Я вдруг почувствовала сильную грусть, сама не знаю почему. Такое случается со мной довольно часто. Грусть — быть может, оттого, что я очень молода! И потому, что я ещене моложе. Потому что, когда ты моложе, все так просто! А может, все снова станет проще, когда ты по-настоящему вырастешь! Но именно тогда — когда середка на половинку — порой бывает по-настоящему тяжко, так мне кажется. Интересно, Кайса, чувствуешь ли ты когда-нибудь такое, или только я, глупая. Ведь, собственно говоря, мы мало знаем о Жизни, о Жизни с большой буквы. Но иногда меня одолевает предчувствие, что Жизнь — это, с одной стороны, нечто необыкновенно сладостное, а с другой — необыкновенно ужасное. И тогда снова приходит грусть. Иногда меня охватывает подлинное отчаяние.

Я опасаюсь, что мне не удастся создать что-нибудь по-настоящему хорошее из моей жизни. Мама обычно говорит, что жизнь подобна тесту. Каждый человек получает свой кусок теста и придает ему форму, какую хочет. От самого человека зависит, выйдет ли из этого теста ровный и красивый, сдобренный сливками каравай или кривая и косая маленькая булочка, подгоревшая по краям. А так как кусок теста получаешь всего один-единственный раз, то, если оно один раз подгорело, сделанного уже не воротишь. Многие молодые люди не понимают, как важно придать куску теста нужную форму уже с самого начала. Так говорит мама, она охотно употребляет в своей речи сравнения и иносказания. Иногда она называет вещи своими именами и тогда говорит так:

— Что бы ты ни делала, Бритт Мари, не будь небрежна! На свете так много маленьких глупых девочек, которые думают, что можно быть сколько угодно неряшливой и что вовсе не надо быть такой уж аккуратной, лишь бы было весело! Но это неверно!

Мама, очевидно, считает, что если ты неряшлив, то это все равно что придать своему куску теста кривую и косую форму. А на днях мы шли с мамой по улице и встретили одну девушку… не скажу, как ее зовут. Она и мила, и добра, и всегда живая и веселая, однако же молва о ней идет не очень хорошая; и люди как-то по-особому смеются, когда называют ее имя. И мама сказала:

— Хотелось бы знать, уж не она ли лепит свой кусок теста чуточку кривым.

Все! На сегодня с выпечкой покончено! Но хочу сказать тебе, что уж если есть на свете кто-нибудь, кто станет ровным и красивым и хорошо сдобренным сливками караваем, так это Бертиль! Он почти слишкомхорош для того, чтобы поверить: так и надо жить!

В десять часов мне необходимо мчаться домой, потому что если у папы, у мамы и у Майкен существует общее мнение о чем-то, так это о том, что мы — Сванте и я — должны быть дома в указанное время. Ноги у меня промокли насквозь, и я утешала себя тем, что, возможно, моя грусть зависит чуточку и от этого.