Фаншетта, или Сад Надежды - Сен-Марку Жани (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
Дети осторожно приблизились под злобным взглядом маленькой старухи, которая явно держалась настороже.
— Я думала, они в приюте… — сказала она вместо приветствия.
— Совершенно верно. Меня прислала администрация приюта… Я — Даниэль Мартэн, адвокат при… — Даниэль Мартэн удержалась и не сказала «при трибунале для малолетних преступников», решив, что не стоит давать этой недоброжелательной женщине оружие, которым та могла бы воспользоваться против девочки. — Ну как, мадам Троньон, разве вы не рады видеть ваших племянников? — спросила она приветливым тоном, рассчитанным на то, чтобы атмосфера стала теплее.
— Эти ребята… Я ведь их не знаю, — ответила старуха, на которую все-таки произвели впечатление титул и уверенность ее собеседницы.
— Вот именно. Я пришла поговорить о них. Разрешите зайти к вам на пять минут?.. Дети, оставайтесь здесь. Я вас позову.
Не дожидаясь приглашения, которого не последовало, Даниэль Мартэн решительным шагом направилась к облезшей двери дома. Старуха бормотала извинения, указывая на свою палку:
— Обойдите кругом по коридору, а потом сверните направо… На обращайте внимания на мою комнату — с прошлой зимы я почти не могу ходить…
Фаншетта проводила глазами уверенную фигуру адвоката, пока та не исчезла в коридоре, где громоздились три помойных ведра, одно грязнее другого; затем она снова подошла к девчонке, которая с явным интересом наблюдала за этой сценой.
— Значит, это правда? Ты племянница Троньонши? Будешь здесь жить? — спросила девочка.
— Может быть… — уклончиво ответила Фаншетта.
— Так вот… С ней не очень-то поладишь… — сказала девчонка, сжав губы, и весь ее вид красноречиво говорил о том, как мало у нее с мамашей Троньон взаимной симпатии друг к другу. — Ты еще не знаешь, какой у нее в комнате затхлый воздух… Пахнет плесенью.
— Да? — не настаивая на дальнейших подробностях, сказала Фаншетта.
Ей во что бы то ни стало хотелось сохранить бодрость духа. Но любопытство все-таки взяло верх, и она уже собиралась задать несколько вопросов непримиримому врагу мадам Троньон, как вдруг Бишу, игравший с рыжей кошкой неподалеку от аллеи, подбежал к сестре.
— Он за мной пришел, Фаншетта! — кричал малыш в ужасе, цепляясь за юбку старшей сестры. — За мной пришел!
«Он» — это был «солдат» с площади дю-Тертр, который действительно только что появился в саду. Он преспокойно направился к вагону и вошел в него, после чего потрясенный Бишу увидел через окно, как «солдат» снимает с себя бороду и усы — попросту потянув за них, только и всего.
Затем мнимый солдат сбросил треуголку, синюю блузу, все остальные маскарадные принадлежности и оказался молодым человеком в шерстяном костюме, похожим на всех художников — настоящих или выдающих себя за таковых, — которые населяют Монмартр.
Выйдя из вагона, он заметил детей и подошел к Бишу.
— Ну как, мальчик-с-пальчик, нашел свою маму? — спросил он малыша, который круглыми глазами глядел на него, не понимая, как с ним могла произойти такая перемена.
Однако Бишу быстро взял себя в руки и, крепко держась за шею Фаншетты, заявил твердым голосом:
— Ты стал совсем, совсем некрасивый, мсье… И я тебя больше не боюсь.
В ответ на это заявление все рассмеялись, а маленькая девочка, сыпя словами, важно сообщила:
— Знаешь, Эрве?, похоже, что эти двое будут здесь жить… У мамаши Троньон.
— Да ну? Кто бы мог подумать, что эта старая ведьма станет на старости лет кормилицей! — пошутил молодой человек, удаляясь небрежной и плавной походкой.
События, так сильно занимавшие его собеседницу, не произвели на него, видимо, никакого впечатления.
— Это твой брат? — спросила Фаншетта.
— Нет. Это… это Эрве.
— Он здесь живет? В этом вагоне?
— Нет. Здесь он держит свои вещи. Он живет со своими приятелями выше по этой улице.
— Чем он занимается, когда ему не надо для смеха представлять солдата? — продолжала Фаншетта.
В сущности, это не имело для нее никакого значения, но ей хотелось вовлечь девочку в разговор, чтобы приручить ее.
— Точно не знаю… Твоя тетка кричит ему: «лентяй, бездельник», когда он забывает принести ей воды. Потому что, знаешь, здесь нет ни водопровода, ни электричества, ни газа, ни…
— Как тебя зовут? — перебила ее Фаншетта, чтобы остановить поток перечисляемых бедствий.
— Милое-Сердечко, — сообщила девочка без тени улыбки.
Разговор между мадам Троньон и молодым адвокатом продлился около получаса. У Даниэль Мартэн было очень озабоченное лицо, когда она вышла из полуразрушенного дома и быстро увлекла за собой детей на улицу.
— У меня впечатление, что вам обоим здесь не место, — сказала она в ответ на немой вопрос в полных тревоги глазах Фаншетты и задумалась, продолжая рассеянно идти вперед.
Фаншетта ни о чем не посмела ее спросить до тех пор, пока они снова не оказались на паперти церкви.
— Ну как, мадемуазель? Что тетка вам сказала? — рискнула она наконец заговорить.
— Она сказала… Вот что, посидим немного на этих стульях… Сначала она сказала, что и слышать не хочет о том, чтобы вас взять, — она, мол, старая и наполовину парализованная… Правда, мнение ее резко переменилось после того, как я сообщила, что приют будет платить деньги за ваше содержание. Но стоит мне только подумать об этой сварливой и злой старухе… о ее грязной и тесной берлоге… обо всей нищете вокруг… Я не знаю, не лучше ли будет тебе и Бишу потерпеть еще несколько месяцев, укрывшись от холода и голода в одном из приютов Администрации… Подумай о наступающей зиме, девочка!.. Я могу тебе дать год на испытание. Но отдаешь ли ты себе отчет в том, на какой суровый путь ты вступишь?
Несколько секунд Фаншетта молчала. Нищета? Это очень давняя знакомая, встреченная еще в самом раннем детстве. Она ее не пугала. А вот одиночество — это другое дело.
Бишу прислонил к плечу старшей сестры свою усталую голову, мягкую и теплую. При мысли, что ее снова могут разлучить с братом, Фаншетта почувствовала, что становится похожей на один из тех камней, из которых выстроен город, огромный город у ее ног, уже загорающийся миллионами мерцающих огней. Камни, не правда ли, — их обтесывают, передвигают, ходят по ним, делают из них статуи, тротуары или дома и при этом не спрашивают их мнения… Тонкое лицо Фаншетты тоже сделалось каменным. Оно стало таким жестким и таким бледным, это детское лицо, что Даниэль Мартэн забеспокоилась:
— Послушай, Фаншетта, ответь мне…
И тогда Фаншетта поняла: чтобы добиться своего, надо действовать. Она призвала на помощь все свое упрямое мужество и улыбнулась — это было лучшим ее оружием.
— Вы, наверно, никогда не были бедной, мадемуазель… — сказала она наконец. — Значит, вы не знаете, что это такое… А я… я привыкла. Понимаете, в Булони, там, где я выросла, было вовсе не лучше, чем здесь… И деревьев не было… Но я хочу вам сказать что-то другое… Я боюсь, мадемуазель… не того, что я немножко поголодаю или что мне будет очень холодно… я боюсь, что без Бишу сделаюсь, может быть, очень злой и буду когда-нибудь совсем как тетка Лали или еще похуже! Тетку Лали ведь никто не любит, понимаете, вот она и стала такой… Пожалуйста, мадемуазель, позвольте мне попробовать, раз она согласна! Я обещаю вам вымыть все в ее доме, даже стены!..
Все еще колеблясь, Даниэль Мартэн поглядела на умоляющее лицо девочки, которая ничего не требовала, кроме права трудно жить и сильно любить. «Если я ей откажу, что с ней будет? — спрашивала она себя, в тревоге перед ответственностью, которую в эту минуту на себя брала. — Может быть, через несколько лет я встречу ее на скамье подсудимых… ожесточившуюся, злую, и все из-за того, что сегодня я не дала ей попытать свое счастье. А для нее счастье — это любовь единственного человека на свете, ради которого стоит жить… Но, с другой стороны, если я ее оставлю в этом сомнительном окружении, сумеет ли эта девочка противостоять соблазнам и испытаниям, которые, конечно, градом посыплются на нее?»
