Дневник Толи Скворцова, путешественника и рыболова - Орешкин Борис Сергеевич (книги бесплатно полные версии txt) 📗

Глава 3

ОСТРОВ НА БОЛОТЕ

Я проснулся оттого, что мне наступили на ногу. Конечно, это оказалась Татьяна с ее обычной «ловкостью». Она хотела выбраться из палатки и никак не могла расстегнуть затвердевшие от утренней влаги тесемочные петли на входном клапане.

Солнце просвечивало сквозь зеленый палаточный брезент. Пахло влажной одеждой и кедами. Я тоже поспешил выбраться наружу. Кучум сладко потягивался, припав передними лапами к земле. Я посмотрел на часы. Было уже восемь утра. Проспали! Ну разве можно столько времени спать в походе? Настроение у меня испортилось еще больше. Почему именно я должен вставать раньше всех? С трудом натянув на ноги намокшие от росы кеды, я сходил к речке умыться, потом стал складывать на остывшее кострище дрова. Они были влажные от росы. Я извел чуть ли не полкоробка спичек, а костер так и не хотел загораться. «Надо было накрыть сучья полиэтиленовой пленкой!» — подумал я запоздало. Потом сложил вместе сразу несколько спичек, чиркнул по коробку и тут же бросил их все на землю, потому что сильно вспыхнувшее пламя обожгло мне пальцы. Морщась от боли, я взял котелок с остывшим чаем. На поверхности чая плавали какие-то сине-лиловые разводы, как будто от нефти, и разные букашки вместе с соринками. Нужно было вытащить их, и я вынул из кармана брюк свою деревянную ложку. Но она оказалась сломанной! Наверное, ночью я навалился на нее боком, и она треснула вдоль ручки. Выходит, я и тут оказался неправ… С досады я хотел выбросить ложку. Хорошо, вылезший в это время из палатки Виктор забрал ее у меня и сказал, что ложку можно починить. Он просверлил булавкой маленькие дырочки в трех местах вдоль излома и связал расколовшиеся части крепкой суровой ниткой, предварительно намочив ее. Ложкой теперь снова можно было пользоваться, хотя и с большой осторожностью. Я поблагодарил Виктора, но настроение мое от этого не улучшилось.

После завтрака мы стали готовиться к выступлению. Я, все еще сердитый и злой на самого себя, начал скатывать непросохшую палатку в плотный тючок. Но Виктор молча взял ее у меня, развернул и перебросил через один из сучьев росшей рядом сосны.

— Пусть маленько просохнет, пока мы остальные вещи укладывать будем, — сказал он.

А я еще больше рассердился. Все-то меня учат, и ничего у меня сегодня не получается. Хотелось бросить все и уйти куда глаза глядят. Но тут Оля попросила меня затянуть потуже узел на ее рюкзаке. Ожидая подвоха, я недоверчиво посмотрел на нее. Нет, она говорила вполне серьезно и по-хорошему. Я взял ее круглый, туго набитый рюкзак и сразу увидел, что он уложен совершенно неправильно: вещи втиснуты как попало, одеяло, которое надо укладывать к спине, положено сверху, продукты оказались внизу, и консервная банка своим острым ребром выпирала наружу.

Я еще раз посмотрел на Олю и понял, что она нисколько не рассердится, если я уложу ее рюкзак по всем правилам. Я вытряхнул ее вещи, положил одеяло по всей высоте и ширине рюкзака, наиболее тяжелые вещи уложил внизу, а продукты и то, что полегче, сверху. Потом хорошенько завязал ставший плоским, удобным для ношения рюкзак и помог надеть его Оле на плечи.

Кажется, она мне сказала «спасибо». Не помню. Да и не в этом дело. Главное, она посмотрела на меня очень по-доброму, по-товарищески, и мне сразу стало совсем хорошо. Я в два счета уложил свой рюкзак, вскинул его на спину, и мы тронулись в путь.

Скоро сосновый лес сменился смешанным: сосны, ели, березы, осины росли здесь вперемежку. Все чаще стали попадаться старые, замшелые, очень крупные и наполовину гнилые деревья. Мы шли, то и дело нагибаясь, чтобы сорвать несколько ягод черники или костяники, которых здесь было великое множество.

Кучум носился впереди нас, облаивал белок или каких-то других обитателей леса. Шедший впереди капитан неожиданно крикнул:

— Смотрите, какой огромный валун!

Действительно, среди деревьев, как стог сена, высился серый, покрытый лишайниками валун. Я попытался влезть на него, но уцепиться было решительно не за что: ни одной трещины или выступа. Мы обошли валун и внимательно его осмотрели.

Татьяна тут же принялась всем объяснять, что такие валуны когда-то очень давно были принесены сюда ледником из Скандинавии. Но кто же об этом не знает?! Удивительно другое: почему этот огромный камень лежит здесь один? Почему не видно вокруг других валунов, хотя бы и поменьше?

Отметив на нашей самодельной нарте местоположение этого валуна, мы двинулись в прежнем направлении, точно на север.

— Азимут ноль! — объявил капитан, держа компас в руке и проверяя направление. Я тоже взглянул на компас. Все было правильно: синий конец стрелки показывал на север. Как раз в этом направлении мы и держали наш путь.

Местность постепенно понижалась. Появились зеленый, влажный мох и папоротники. Лес, по которому мы шли, был уже не смешанный, а чисто еловый. Наверху, в вершинах деревьев, шумел ветер, а внизу, у нас, было тихо.

— Как в настоящей тайге! — сказал я, любуясь этим старым, густым и довольно мрачным лесом.

— Тайга и есть! — ответил мне Виктор.

Мы заспорили. Мне казалось, что тайга — это только в Сибири, а никак не у нас, в европейской части страны. Но Виктор утверждал, что лесоводы относят хвойные леса Европейского севера также к зоне тайги. Спорить на такие темы с Виктором было опасно. Он ведь в таких вопросах получше меня разбирается. Но я и не подумал огорчаться. Выходит, мы идем по настоящей тайге! Разве это не здорово?!

Пройдя без всяких приключений еще километра три, мы присели передохнуть. Женька развязал свой рюкзачок и тут же принялся закусывать. И куда только в него лезет? Глядя на него, достала домашний пирожок и Татьяна. Потом и все остальные стали что-то жевать. А ветер вверху все усиливался. Вершины елей раскачивались. С удивлением я вдруг почувствовал, что и сам качаюсь. Сначала меня медленно и плавно приподняло немного вверх, а потом так же плавно опустило вниз.

— Ой! Что это? — воскликнула Оля. — Земля дышит!

И в самом деле, земля под нами как будто дышала, приподнимаясь и опускаясь вместе с корнями и мхом. Мы сразу поняли в чем дело: ветер раскачивал деревья, а мы, сидя на их корнях, скрытых под тонким слоем земли и мха, то опускались, то поднимались, когда они натягивались, стремясь удержать дерево от падения. Казалось, корни вот-вот лопнут от напряжения.

Сначала нам очень понравилось качаться на мху, как на волнах. Но вдруг не очень далеко от нас что-то грохнуло, словно выстрел, и одна из елей сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее стала падать. Ломая сучья, с шумом и треском рухнула она на землю, вздыбив кверху огромный черный блин выворотня с желтыми, растопыренными во все стороны, как щупальца осьминога, оборванными корнями. Нам стало страшно.

— Все за мной! — крикнул капитан и первый, подхватив свой рюкзак, бросился бежать из этого мрачного леса. Мы помчались за ним, на ходу надевая лямки своих рюкзаков. Но земля дышала повсюду. И мы бежали все дальше и дальше, с опаской поглядывая на качавшиеся высокие ели.

Наконец еловый лес кончился, сменившись низким молодым сосняком, росшим на мховом болоте. Мы остановились. Ветер гнал над нами рваные облака. Сильно пахло болиголовом и болотными травами. Ноги утопали во мху. Но земля уже не качалась, и мы успокоились. И тут Татьяна вскрикнула:

— Ой, смотрите, кто-то ягоды рассыпал!

— Это клюква! — сказал Виктор. — Неужели никогда раньше не видела, как клюква растет?

Я нагнулся и стал собирать крупные, розовые с одного бока ягоды. Они в самом деле лежали на мху как рассыпанные. И поэтому одна сторона у них была розовая, а другая белая. Каждая ягодка была будто привязана тоненьким, почти незаметным стебельком-ниточкой. Это было очень интересно. Раньше я думал, что клюква растет примерно так же, как брусника или черника — на маленьких кустиках.