Маленькие музыканты - Страхова Мария Васильевна (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Алик промучился всё воскресенье. Писал, но понимал, что получается не то! Выходило скучно, некрасиво и невесело.
Когда Сергей Иванович на уроке спросил:
— А как твой вальс, Алик?
Алик встал и ответил, опуская глаза и хмуря брови:
— Я его ещё не кончил…
— Что же ты не помог товарищу, Дима? Сам так удачно написал, а помочь не хочешь?
— Мы занимались, — ответил Дима, и его щёки залились румянцем.
Алик хмуро молчал.
— Что у вас произошло? — глядя на смущённые лица мальчиков, озабоченно спросил учитель.
— Они оставались! Занимались! — подтвердили ребята.
— В работе очень важно посоветоваться. Тебе нравится Димин вальс?
— Да! — живо ответил Алик и открыто взглянул в глаза учителю.
После урока Дима побежал за товарищем.
— Алик, не сердись на меня! Я думал, как лучше сделать, — объяснял Дима. И хотя Алик делал вид, что читает о соревновании классов «А» и «Б», Дима почувствовал, что Алик не читает, а слушает его.
— Останемся сегодня, — попросил он. — Мне бы так хотелось, чтобы ты окончил свой вальс. — Он сжал руку товарища. Алик повернулся к нему. Дима смотрел с таким беспокойством, что Алик поверил ему.
После уроков мальчики снова остались вдвоём.
— Ну, давай твой вальс!
— Как он мне опротивел! Я его и слушать не хочу!
— А что хочешь слушать?
— Краснознамённый хор! Ой, вот бы послушать! Я больше всего люблю песни!.. Вот! — И тихо, а потом громче заиграл он «Полюшко».
Он встряхивал головой в такт песне, и Диме казалось, что он видит другого Алика. Всегдашний Алик — малоподвижный, а этот стремительный, окрылённый…
— Здорово! — сказал Дима.
Алик заиграл, но не «Полюшко». Это была какая-то новая песня. Вначале тихая, спокойная, она лилась широко и вольно. Радостно было её слушать. Песня убыстрялась, веселела, и вот она звенит так легко и задорно, что хочется плясать.
— Алик, что это? — не вытерпел Дима.
— Это? — Алик отнял руки от клавиатуры неохотно и даже, как показалось Диме, сердито.
— Это просто так. — С лица его исчезло выражение задора, и он опять стал похож на обыкновенного тихого Алика.
— Что? Что? — спрашивал Дима, тряся товарища за плечо.
— Ничего. Просто играл, и всё.
— Это твоё?
— Да-а, — неохотно протянул Алик.
— Ты записал?
— Нет.
— «Просто»… «да»… «нет»! — передразнил Дима. — Какой ты глупый, Алик! Чудесная песня! Надо сейчас же её записать!
— Ну и записывай!
— Какой ты, Алик, бестолковый! «Ну и записывай»! — передразнил Дима. — Да если мы не будем работать, так ничего и не получится! Вот у меня вальс получился. А у тебя получится песня! Очень хорошая песня! Играй, я сам запишу! Вместе выступим на концерте! Я буду играть свой вальс, а ты песню, здорово, а? Играй скорее, Алик, ты как рыба какая-то мороженая! Играй!
Алик на мгновение зажмурил глаза, потом тихо заиграл. Дима стал записывать.
— Погоди! — остановил Дима. — Проиграй снова эту фразу.
— Вот привязался, — ворчал Алик, но послушно переигрывал. Потом он и сам увлёкся и спрашивал Диму, останавливаясь:
— Записал? — и повторял одно и то же место несколько раз, вслушиваясь и поправляя, как ему казалось лучше.
Ранние зимние сумерки заглянули в класс, а два маленьких музыканта всё еще работали, не замечая времени.
Алик заглянул в тетрадку.
— Сейчас конец! — Он снова заиграл.
— Милые мои, да что же это такое? — В класс вошла уборщица. — Что за беспорядки! Все ушли, а вы тут шалить остались.
— Мы не шалим. Мы песню пишем, пожалуйста, не мешайте! Сергей Иванович ушёл? — спросил Дима.
— Одевается.
— Алик, погоди! — Дима стрелой вылетел из класса, побежал в раздевалку.
Сергей Иванович на ходу надевал перчатки.
— Сергей Иванович, погодите!
— Ты ещё здесь? — удивлённо спросил учитель.
— Сергей Иванович, пойдёмте на минуточку! Какую песню Алик сочинил! Я записал. Он будет песни писать классические!
Сергей Иванович снял шубу и быстро пошёл вслед за Димой.
— Вы разберёте?
— Хорошо, хорошо, — ответил Сергей Иванович, с интересом глядя в нотную тетрадь, где наспех, карандашом была записана песня.
Он играл, а маленькие музыканты стояли и слушали.
— Дай карандаш! Вот здесь, по-моему, лучше так: в правой — пауза, а мелодию перевести в левую, — учитель пропел и исправил. — Правда, так лучше?
— Лучше, Сергей Иванович! — восторженно крикнул Дима. — Лучше!
— Хорошо! — учитель встал из-за рояля. — Ах ты, молчальник, — сказал он, подняв лицо Алика за острый подбородок, — молчал, молчал — и высидел!.. А как твой вальс?
— Я его не окончил…
— Ну что ж! Мы пока так его и назовём — «Неоконченный вальс». Но ты ведь его кончишь, да?
— Да, — уверенно ответил Алик, глядя в добрые глаза учителя.
МИТИНО СЧАСТЬЕ
1. Балалайка
Митя любил балалайку. Отец рассказывал сыну про свою жизнь в армии, про то, как он играл в солдатском оркестре. У отца были ноты, но он говорил:
— Ты ещё маленький. Пока играй по слуху.
Отец научил сына правильно держать инструмент, и Митя начал наигрывать песни. Но отец уехал на строительство, и трогать балалайку мать запретила.
— Не смей! Вдруг сломаешь!
— Папа же давал! Он же мне позволял…
— Вернется, тогда как захочет. Без него — не разрешаю!
Но тайком от матери мальчик всё-таки играл. И сейчас он запер дверь, прикрыл окно, осторожно снял инструмент. Играл Митя с каким-то особенным чувством.
Стыдно брать балалайку крадучись, но радостно слушать её голос! Задумчиво, тихо перебирал он струны, и балалайка грустила вместе с ним. Потом, незаметно для себя, перешёл на песню, любимую песню отца:
слова превращались в звуки. Песня, как волшебная птица на сверкающих крыльях, парила над ним.
Он видел синеву широкой, спокойной реки. Видел чёлн и гребцов, молодых дядьев, что прежде жили в деревне, а теперь служили в армии. Он играл о них…
Вдруг совсем рядом Ленкин голос смело ворвался в песню:
Мальчик вздрогнул, поднял глаза: окно было распахнуто, опираясь руками о подоконник, как кошка, выгнув спину, сидела Ленка. Космы рыжих волос, точно перья красного петуха, отсвечивали огнем.
Не мигая, на Митю смотрели зеленые глаза.
— Убирайся! — возмущенно крикнул он.
Ленка, прислонив огненную голову к стене, спокойно сказала:
— Я буду петь, а ты играй: «Призадумался, пригорюнился…»
— Убирайся! — повторил он.
Припомнилось, как вчера вмешалась она в игру. Как нахально кричала: «Кто теперь в войну играет? Мы за мир во всем мире, а вы, дураки, в войну играете! Вообще в нашем дворе какие-то отсталые мальчишки!»
— Убирайся!
— А вот не уйду! — под веснушками круглые щеки её покраснели.
— Вон! — задыхаясь, крикнул Митя и, глядя в ненавистные зеленые глаза, левой рукой все ещё прижимая к груди балалайку, замахнулся правой.
— А ну, ударь! — дразнила она.
Взбешённый, он кинулся к окну и выронил балалайку.
