Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского) - Осеева Валентина Александровна (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
– Чудной ты человек! – похлопал его по плечу Илья. – И фамилия твоя чудная!
Чудной человек, Яков Пряник, прижился. Был он хлопотун по хозяйской части. Работу находил себе сам. В землянке застелил пол душистым сеном, соорудил потайное окошко, затянул его кусками марли, замаскировал ветками вход, сложил из глины печь.
– Дождик – это для природы хорошо, а человеку кости промывать не требуется.
– Да ты что стараешься? Что мы тут, зимовать, что ли, будем? – удивлялся Илья.
– Хоть день прожить, так надо по-человечески. На то ты и есть человек, а не зверь лесной, – отвечал Яков.
Он перечинил всем одежду, разрезал свои бутсы и поставил заплатки на Костины сапоги.
– Похоже, золотой ты человек… – задумчиво говорил Костя.
– На золото человека не мерят. Это два понятия разные. Один человек и гроша медного не стоит, а на другого цены нет. Это по делам. Человек – существо душевное, живое.
Иногда Яков исчезал. У костра становилось скучно. Костя хмурился:
– Куда пошёл? Убьют где-нибудь, как собаку, и остатков не найдёшь!
Появлялся Яков внезапно и всегда с чем-нибудь: либо вытащит из-за пазухи свежий хлеб, либо вынет из серого мешка крынку с молоком и как ни в чём не бывало захлопочет по хозяйству.
– Где ж ты взял это? – приставал к нему Илья.
– Молока коровка дала, хлебца бабушка испекла, – улыбался Яков. – Понятно, где взял, – люди-то кругом есть!
Дни в лесу казались очень длинными. Выздоравливающий Илья чистил винтовку, задумывался, вздыхал.
Костя хмуро смотрел в огонь. Митя мучительно беспокоился за ребят и не знал, что предпринять. Раза два он пытался пробраться в село и оба раза чуть снова не попал в руки фашистов. Хата Степана Ильича стояла неподалёку от штаба, и пробраться туда незамеченным было невозможно.
У костра становилось всё печальнее.
Однажды Илья не выдержал.
– Долго так сидеть будем? – в упор спросил он Костю. – Я боец, мне спину греть нечего! – Он встряхнул начищенной до блеска винтовкой. – Мне до фронта пробираться надо!
– Тебе до фронта, а мне и здесь фронт. Враг по моей земле ходит, колхозное добро грабит. Мне некуда идти. Я за нашу землю и здесь постою, – отвечал Костя.
– До Красной Армии пробиваться надо! – упрямился Илья. – Кто нас тут держит? Встали да пошли! – Он смотрел на Митю: – Пошли, что ли?
Митя всей душой поддерживал Илью, но он не мог оставить ребят, не зная, что с ними и как они будут жить.
– Что мы друг друга держим? Разойдёмся коль кто куда! – настаивал Илья.
– Это как – кто куда? – вскидывал голову Яков. – Кто под пулю, кто на верёвку, а кто и в яму живьём? Вместе надо действовать! Война – дело общее. Собирать людей надо, а не распускать по лесу в одиночку!
Илья замолкал, но споры не прекращались.
Митя решил пробраться к Коноплянко – узнать у него, что делается вокруг, расспросить о ребятах. Товарищи одобрили его решение. Кузнец проводил до опушки.
Ночь выдалась тёмная. Митя перешёл шоссе, потом свернул к реке. Раза два ему повстречались немецкие солдаты. Он спрятался в кустах, переждал…
В селе Ярыжки лаяли собаки. Митя пробрался огородами к хате Коноплянко. Тихонько постучал в окно.
Встретились они как братья.
Разузнав подробно о ребятах, Митя обрисовал своих новых товарищей, положение в лесу:
– Сидим и не знаем, что делать. Споры начались. Коноплянко взял его за руки:
– От жизни вы оторвались, а ведь она ключом кипит. Все на местах. Вот почитай… А я о вас кого надо в известность поставлю.
Он протянул Мите напечатанный на машинке листок.
– Из Москвы… Сталин по радио выступал.
– Из Москвы?! – Митя бережно развернул листок. Партия вдохновляла людей на борьбу с врагом, вселяла уверенность в победе. Слово её разрешало все сомнения и вопросы Мити и его товарищей.
Митя вскочил, обнял Коноплянке:
– Дай мне, дай мне это! Я товарищам отнесу! Ведь это всё, что надо!
Коноплянко отдал ему листок, проводил до реки. По дороге Митя ещё раз расспросил его о Ваське и ребятах.
– Хвалит их Матвеич: говорит – верные хлопцы! – сказал Коноплянко.
Митя, счастливый и гордый за своих пионеров, улыбался; торопился передать им хоть несколько слов.
– И ещё передай поклон от меня… – попросил он.
Прощаясь, Коноплянко напомнил:
– Значит, я о вас скажу. А вы с кузнецом послезавтра на старую мельницу приходите – там поговорим.
Митя вернулся под утро. Товарищи ждали его с нетерпением. Митя передал им свой разговор с Коноплянко.
Костя ликовал:
– Всё, что я думаю, партия завсегда знает и ответ мне на мою думку подаёт!
– Вот и не будете глядеть кто куда – сообща будем действовать! – сказал Яков.
Костя с Митей побывали на старой мельнице. С волнением слушали сводку Совинформбюро. Провожая их, Коноплянко сказал:
– Завтра в ночь на пасеку приходите. Нужный человек будет!
Митя поглядел на солнце. Лучи его золотили стволы деревьев, пробегали по траве, прятались в кустах.
«Время ехать!»
Он поднял с земли рюкзак, подозвал Гнедко. В последний раз оглянулся на поляну, где стоял когда-то лагерь. Больше сюда незачем было приезжать.
Чернела распотрошённая яма бывшей землянки, в ней уже не было запасов…
С высокой сосны сорвалась шишка и глухо стукнулась о пень.
Митя тронул коня.
Глава 35
На страже
– Тётя Оксана, мы пришли!
Оксана оглянулась, быстрым внимательным взглядом окинула вышедших из кустов мальчиков.
Игнат, держа в руках кубанку, стоял рядом с Васьком. Серые глаза его под прямой линией сросшихся бровей глядели серьёзно и строго.
Оксана узнала Игната, с тёплой, материнской лаской погладила по плечу.
– Хорошего товарища привёл! – одобрительно кивнула она головой Ваську. – Умеешь выбирать.
– Я за всех ручаюсь! Может, ещё надо, так я живо…
– Не надо, – коротко оборвала Оксана и, всё ещё не снимая руки с плеча Игната, о чём-то задумалась.
Мальчики стояли не шевелясь. Сумерки уже спускались на пасеку; кусты вишняка становились темней, сквозь них белыми столбиками просвечивали стволы берёз.
– Игнат у реки будет, а ты – у перелаза. Глядите, хлопцы, чтобы врага не пропустить, да и сами зря не высовывайтесь, – тихо сказала Оксана.
– Не высунемся!
– Чуть что – давайте знать. От реки филин ухнет, а от перелаза иволга может крикнуть. Умеете ли иволгой да филином кричать? – строго спросила она.
– А как? – растерялся Васёк.
Игнат приложил ко рту ладони и издал негромкий крик.
– А, знаю! Вспомнил! – обрадовался Васёк и тут же крикнул, подражая иволге.
– Хватит, – сказала Оксана.
Но Ваську показалось – плохо, и он крикнул ещё раз. Игнат с серьёзным лицом присел на корточки и заухал филином, хлопая себя по бокам руками.
– Хватит, – ещё раз сказала Оксана. – Помногу не кричите. Кто показался в виду – давайте знать. Пасека в стороне стоит, дорога полями идёт – бывает, едут по ней солдаты… Ты, Васёк, тогда не прогляди. На овраг тоже поглядывай: там тропа есть – кто знает…
– А если просто чужие люди?
– Чужой или свой – ты этого знать не можешь. На это другие сторожа найдутся. Твоё дело в одном: показался человек – давай знать, – спокойно разъяснила Оксана.
Тонкий месяц острыми краями врезался в тёмную глубину неба и остановился над пасекой. Вынырнула из густой листвы белая хата, заблестели стёкла закрытых окон, упал на крыльцо жёлтый круг света.
…Молчат высокие тополя, в густом вишняке не дрогнет ветка с чёрными, сладкими вишнями, не шелохнётся трава, не закачается на стебле цветок. Только вдруг блеснут из кустов внимательные глаза, вынырнет из травы и спрячется вихрастая голова, зашевелится в темноте рука, отведёт от лица назойливую ветку. Это Васёк стоит на страже.
У реки, за широким пнём, залёг Игнат. Отсюда по обе стороны видны ему мягкая, переливающаяся блёстками гладь воды, противоположный крутой берег и кусты. Шуршат камыши, тихо касаясь друг друга сухими стеблями; плещет хвостом неугомонная рыба… Из-за старого пня, обросшего белыми грибками и зелёным мохом, смотрят зоркие глаза Игната. Вот, пригнувшись к сырой траве, он ползёт к камышам, вглядывается в плывущую по реке лодку…
