Чудеса в Гарбузянах (илл. А.Василенко) - Нестайко Всеволод Зиновьевич (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Сегодня ребятам везло, как никогда. А когда везет, и время летит как на крыльях. Солнце уже повернулось на вечерний круг, когда они опомнились. Грибов у каждого — полные сумки.
— Что с ними делать? — пожал плечами Сашка Цыган, когда подошли к шалашу.
— Может, пусть Журавль домой заберёт, — сказал Марусик.
— Нет! Нет! — замахал руками Журавль. — Я и свои вам оставлю. А то сразу поймут, где я был. И вас начнут искать в лесу.
— О! Правильно! Разумно! — похвалил его Сашка Цыган. — У тебя иногда котелок варит.
— Вы их посушите, — посоветовал поощренный похвалой Журавль. — На ветки поразвешивайте, как это белочка делает.
— Остановись, — сказал Цыган. — У меня уже не хватает слов, чтобы расхваливать твой ум. Не утомляй меня. Иди уже домой. А то сорвёшь нам всю операцию.
Журавль скривился, словно у него болели зубы.
— Иди! — повторил Сашка Цыган. — А то стемнеет, самому будет страшно идти.
— Вы уж тут осторожно… С волками и медведями не задирайтесь, — пошутил на прощание Журавль.
После того, как он ушёл, Сашка Цыган и Марусик какое-то время молчали, потом Цыган Сказал:
— Мне тут нравится. Никто не упрекает, не издевается.
— Ага, — без особого воодушевления кивнул Марусик.
— Пусть!.. Пусть они теперь делят эту машину… Хоть пилой режут. Я её, пусть теперь меня хоть упрашивают, не хочу.
— И я, — уже совсем искренне подхватил Марусик.
В лесу темнеет быстро. Только зашло солнце, и — не успеешь оглянуться — хоть глаза выколи.
Сашка Цыган хотел зажечь костёр, но Марусик горячо запротестовал:
— Нет! Нет! Еще страшнее будет. Давай спать укладываться. Цыган не стал настаивать.
Завернувшись в одеяла, они лежали в полной темноте, ожидая сон. Но сон не приходил. Где-то недалеко треснула ветка. Что-то вроде ухнуло…
— Что… что это? — прошептал Марусик. — Хо… ходит кто-то…
— Да нет. Спи.
— Ох! Пропадём мы тут ни за понюшку табаку.
— Да ну тебя! — Сашка Цыган старался шептать бодро, но у самого мелко дрожало возле пупка.
Что не говорите, страшно ночью в лесу.
То ли инстинкт далёких доисторических предков просыпается (когда в любой момент можно было ожидать нападения саблезубого тигра, или пещерного медведя, или еще кого-то). Но даже взрослый неуютно чувствует себя ночью в лесу.
Поэтому я целиком понимаю наших героев.
Когда долго не спишь, как — то утрачиваешь чувство времени. Кажется, прошёл час, а прошло всего лишь пять минут. И наоборот…
Цыган не мог бы сказать сколько прошло времени. Но вдруг… Послышались шаги. Мигнул свет фонарика. И… В шалаш кто-то заглянул.
— А-а, старые знакомые! Привет!
У Цыгана перехватило дыхание, словно кто-то холодными пальцами сжал горло. Это был незнакомец…
— Ну, как? Теперь убедились?.. То-то же…
«Нет! Нет! Не хочу! Хватит с меня…» — мысленно закричал Сашка Цыган. Но незнакомец услышал его.
— Ну, это уже твоё дело. Не хочешь — не надо. Можно и отменить. Ну, спи, спи! Только не забудь утром передать волшебный талисман другому…
Свет фонарика погас. Незнакомец исчез.
Сашка Цыган словно полетел в черную бездну. И сразу проснулся.
Лес был наполнен птичьим гомоном. Где-то вверху, просто над головою, лекарь-дятел старательно выстукивал сосну. Солнечная паутина опутала вход в шалаш.
Сашка Цыган не мог даже сообразить, то ли приснилось ему, то ли действительно заглядывал в шалаш незнакомец. Настолько чётким было воспоминание о нём, настолько явственно слышался его голос.
«Нет, наверно, таки сон», — решил он.
Мальчик вылез из шалаша. Утренний лес был такой красивый и весёлый, что ночные страхи представлялись теперь просто странными и смехотворными.
«А даже если и заглядывал ночью? Ничего страшного. Он же ничего плохого не делает. Даже наоборот. Чего же бояться».
И таинственный незнакомец уже казался ему даже симпатичным.
Проснулся и Марусик. Из шалаша высунулась его взлохмаченная голова. Глаза смотрели испуганно.
— Привет! — весело сказал Сашка Цыган. — Вылезай. Завтракать будем.
Он уже разжигал костёр. Нигде так вкусно нельзя поесть, как утром в лесу. Ребята слопали чуть ли не половину сумки еды.
— Интересно, как там наши старики, — улыбнулся Сашка Цыган.
Марусику захотелось вздохнуть, он едва сдержался. Он очень переживал.
«Мои, наверно, глаз не сомкнули. Папа курил целую ночь, хоть три года, как бросил. Он, когда очень волнуется, всегда закуривает. И потом ему плохо. Мать корвалол пила и плакала…»
Раздумья его прервал Сашка Цыган.
— На! — Сказал он и протянул Марусику лягушачью лапку.
— Зачем? — вздрогнул Марусик.
— Как «зачем»? Теперь ты загадывай. Только смотри, не так, как я…
— Да… Не надо. Не хочу я…
— Как это не хочешь? Это же, можно сказать, из-за тебя всё заварилось. Я же хотел выкинуть, помнишь. А ты… На, возьми! Только смотри: не забери из магазина всё подчистую. Не будь жадиной, — Сашка Цыган силой сунул лягушачью лапку Марусику в карман.
Глава седьмая, в которой наши герои убеждаются, что взрослые — очень сложные люди. На Бамбурах снова поют
Они сразу навострили уши. Им показалось, что издалека сквозь чащобу к ним продирается дикий кабан или еще какой-то зверь.
Трещали и ломались ветки. Даже земля дрожала под тяжелыми быстрыми скачками.
Ближе… Ближе… Ближе… Они уже собрались броситься наутёк, когда из кустов выскочил… задыхающийся Журавль.
— А ну тебя! — в один голос облегченно воскликнули ребята.
— Фу! Фу! Фу! — пыхтел, как компрессор, Журавль, не в состоянии вымолвить и слово.
Наконец он немного отдышался и только тогда выдохнул:
— Оххх!.. Там такое творится! Такое творится!.. Полночи меня допрашивали. Никто не спал. Матери голосят. Отцы вдоль речки с фонарями бродят… А сегодня утром твой, Цыган, отец на мотоцикле в район поехал. В милицию.
— Ой-йой! — Марусик даже присел от испуга. — Что же теперь будет?
Сашка Цыган нахмурил брови:
— Да-а!..
Потом вздохнул и спросил, словно без всякого интереса, притворно равнодушным тоном:
— А… а билет уже сдали в сберкассу? Не знаешь?
Журавль как-то странно посмотрел на друзей, сунул руку в карман и вытащил… лотерейный билет:
— Вот он…
— Что-о?!
Не знаю, можно ли удивится больше, чем удивились ребята.
Журавль махнул рукою:
— Да чтоб ему! Вот как пришел я вчера вечером из леса домой, там уже обстановка была неспокойная. Хотя паники еще не было. «Не видел?» — спрашивают. «Не видел. Мы, — вру, — поругались немного. Они куда-то отправились. А куда, не знаю». Час прошёл, второй. Стемнело. Матери ваши всё больше нервничают. Отцы, правда, держатся. Только сопят угрюмо. А потом вдруг вижу, подходит твой, Цыган, отец к твоему, Марусик, и говорит. Хрипло так, приглушенно: «Нате вам, сосед, этот билет лотерейный, везите в сберкассу». И протягивает. А тот удивленно: «Так вы же собирались утром сами!.. Чего же…» — «Некогда было… — И рукой махнул. — Берите, вы же просили». Твой, Марусик, брови как насупит: «Нет, — говорит, — не хочу!» — «Да возьмите же!..» — «Не хочу и всё…». Этот даёт, а этот не берет. Этот даёт, а этот не берет. И оба красные, глаза прячут, отворачиваются. Просто как дети. Тогда твой, Марусик, замахал-замахал руками и убежал в хату. А твой меня увидел и мне: «На, сынок, матери отдашь!». Силой мне в руку билет вложил и ушел. Я — к матери. А она: «Да ты что! Не хочу! — И тоже руками замахала. — Пусть учительница эти занимается! Таисии Николаевне отдашь…» Вот так! — Журавль усмехнулся и протянул лотерейный билет Сашке Цыгану. — На! Сам Таисии Николаевне отдавай.
Сашка Цыган покраснел и отшатнулся:
— Нет! Не буду.
— Да ты что? Это же ты выиграл.
— Ну и что? А теперь я к нему и притрагиваться не хочу.
— Марусик… — сделал шаг Журавль.
