Подвиг солдата (Рассказы) - Митяев Анатолий Васильевич (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
Танку трудно воевать на городских улицах. В поле, в степи можно мчаться на хорошей скорости, обходить укрепления врага стороной, атаковать их с тыла. А в городе, среди каменных построек, танк словно среди крепостей.
Опасно каждое окно, опасны чердаки и подвалы — отовсюду фашисты могут выстрелить фаустпатроном. Фаустпатрон, в переводе с немецкого, — кулак-патрон. Этот сильный снаряд летел недалеко, метров на сто, но взрывался так мощно, что мог уничтожить танк со всем экипажем. За углами домов, за каменными завалами прячутся пушки — тоже целят в танк. Под асфальтом мины: надавит танк гусеницей на невидимую мину — гремит взрыв.
Так вот и случилось: в уличном бою, помогая пехоте пробиваться к центру города, танк Букина наехал на мину, взрывом изуродовало гусеницу, танк остановился; а в танк Бубукина попал снаряд, заклинило орудие танка, невозможно было наводить орудие в цель.
Рации в обоих танках работали хорошо. И командиры экипажей договорились: танк с заклиненной пушкой возьмёт танк с разбитой гусеницей на буксир. Из двух неисправных машин получится одна исправная — можно продолжить бой. Обидно сидеть сложа руки, когда идёт последнее сражение войны.
Танк Бубукина направился к танку Букина. И в это время мелькнула в развалинах разбомблённого дома фигура фашиста с фаустпатроном. Враг крался к неподвижному танку. Бубукин не мешкая выскочил через башенный люк танка, побежал с автоматом к развалинам — надо помешать фашисту стрелять фаустпатроном.
Фашист был упрямый. Он отложил в сторону фаустпатрон, начал бить короткими очередями из своего автомата в Бубукина. Наш танкист тоже стрелял, прячась за грудами кирпича, приближался к фашисту.
Бубукин был совсем уж близко от врага, когда тот перестал стрелять. «Почему фашист не стреляет? — подумал Бубукин. От догадки мороз пробежал по коже. — Верно, фашист отложил автомат и целит фаустпатроном в танк Букина. Сейчас выстрелит…» Бубукин бросился к укрытию фашиста. Навёл автомат, нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало — патроны кончились. Тогда Бубукин с высокой груды обломков прыгнул на врага, ногами выбил из рук фаустпатрон. Фашист мгновенно вскочил, готовый вцепиться в нашего бойца. Но увидев человека в замасленном комбинезоне, с лицом, тёмным от копоти, его гневные глаза и огромные кулаки, побежал.
Бубукин схватил автомат врага — он тоже оказался без патронов. Тогда танкист запустил вдогонку фашисту половинку кирпича.
— Ну, гад! — крикнул Бубукин. — Второй раз не попадайся! Отверну голову!
Забрав оружие врага, Бубукин вернулся к товарищам. У них всё уже было готово — буксирный трос закреплён, можно в бой.
Они славно поработали. Букин из своей пушки выстрелил все снаряды по фашистам. Потом перенесли к нему снаряды из танка Бубукина.
Воюя, танкисты вызвали ремонтников. Те прибыли со всем необходимым. Принялись чинить танки. Но воевать уже было не нужно. Во второй половине того дня, а было 2 мая 1945 года, немцы по всему Берлину вывесили белые флаги. Делали их наскоро — из простыней, полотенцев и даже из носовых платков. Белые флаги означали, что Берлин сдаётся.
По улицам, засыпанным битым стеклом и камнем, мимо изрытых взрывами скверов, разрушенных домов, мимо сгоревших танков и раздавленных пушек двинулись вереницы вражеских солдат и офицеров — сдаваться в плен. На площадях они складывали оружие, и очень скоро там образовались горы автоматов, пулемётов, гранат, пистолетов, винтовок — всего, что час назад грозило смертью нашим бойцам.
Фашисты шли, опустив глаза, смотрели в землю. Им было страшно — ведь придётся держать ответ за горе, причинённое людям, и было стыдно — хотели взять Москву, но Москву не взяли, а Берлин сдали. На самом главном здании Берлина, на рейхстаге, развевалось Красное знамя. Его, в знак нашей победы, подняли в разгар жестокого сражения храбрые советские солдаты.
…Через неделю после взятия Берлина капитулировала вся фашистская Германия. На землю пришёл мир. Все страны и народы ликовали. Все славили Советскую Армию, посылали привет нашим солдатам и командирам.
И природа радовалась. Весеннее солнце светило светло, грело тепло. Навстречу свету и теплу из почек на деревьях вылезали прозрачные листочки, трава зелёными ленточками колыхалась под майским ветром. В небесах летели стаи перелётных птиц.
— Смотри, — сказал Букин Бубукину, — сколько птиц летит! Хорошо, что война кончилась. Самолёты в самую пору освободили небо птицам. И мы не пугаем их выстрелами.
С утра 9 мая Букин и Бубукин прихорашивались — побрились, умылись, причесались, почистили комбинезоны, навели глянец на обуви — и запаслись баночкой краски и кисточкой. Они готовились пойти к рейхстагу.
Прошёл слух, что все, кто брал Берлин, идут к этому огромному зданию, где прежде заседало правительство фашистов, и пишут на стенах, на колоннах свои фамилии — оставляют автографы на добрую память друзьям и в назидание врагам. Говорили, что сам прославленный маршал Георгий Константинович Жуков расписался на рейхстаге.
Действительно, площадь перед рейхстагом была полна наших солдат и командиров. В разных её местах играли гармошки и аккордеоны; где плясали, где пели. А стены рейхстага и колонны были испещрены различными фамилиями. Надписи всё прибавлялись и прибавлялись. На уровне человеческого роста всё уже было заполнено ими.
— Опоздали, — сказал Бубукин. — Места не осталось!
— Что ты? — засмеялся Букин. — Нам-то как раз самое лучшее оставили. Встань-ка покрепче. Я с твоих плеч расписываться буду.
— Друг-танкист! — попросил Бубукина низкорослый сержант в погонах связиста. — Подсади и меня!
— Залезай, — согласился Бубукин, когда Букин спрыгнул на каменные ступени.
— Братья-славяне! — закричал весёлый артиллерист. — Кто ростом не вышел — скорее сюда. Пока плечи танкисту не оттоптали.
Подсобив желающим, Бубукин сгрёб всех их в кучу, придвинул к колонне, приказал: «Ни шагу назад!» — и сам вскарабкался на их плечи.
Букин подал ему кисточку и краску.
— Погоди, — сказал сверху Бубукин Букину, — роспись-то не твоя. Ты же не так расписываешься. Где же твои крючки и загогулины?
— Правильно! — согласился Букин снизу. — Но если бы я расписался с загогулинами, то кто бы прочёл, что и я брал Берлин.
— Хитёр ты у меня! — проговорил Бубукин и вместо обычного «Бу», как он расписывался в различных бумагах, вывел печатными буквами полную фамилию. Рядом, помельче, приписал: Рязань.
Друзья-танкисты отошли от колонны, чтобы не мешать расписываться другим. Издали читали надписи. Перед ними была невиданная книга. Она рассказывала о великом подвиге советских людей. Называла героев жестоких сражений поимённо. Называла сёла и города, откуда герои родом.
«Жуков — Москва. Васильев — Ленинград. Петров — Тула. Гончаренко — Полтава. Богданович — Минск. Гоцеридзе — Тбилиси. Берзиньш — Рига. Хабибулин — Казань. Гусейнов — Баку. Керимбаев — Алма-Ата…»
Вся Советская страна, все советские люди брали город Берлин.
