Под солнцем любви (сборник) - Мазаева Ирина (читать книги TXT) 📗
— Даже не верится, что все как-то устаканилось, — произнесла Надя, задумчиво жуя бутерброд. — Как-то я от Беды такой прыти не ожидала. И вообще я от него ничего хорошего не ожидала.
— Вася хороший, — тут вставила Марля, преисполненная благодарностью и к Беде, и к незнакомому им тренеру Сергею.
— Боже, даже не верится, что можно наконец расслабиться, лечь и уснуть. И забыть про этот ужасный день. Про предателей Федьку с Петькой, про ужасного сынулю бабули… Жаль, только кровать одна. Надеюсь, ты не пинаешься.
— Я не пинаюсь! — тут же уверила подругу Марля. — А я как чувствовала, что все в итоге будет хорошо. Как здорово, что я вспомнила, что в Краснодаре скачки.
— Ладно, признаюсь, — сытая Надя решила больше не дуться на подругу, — я днем убить тебя была готова, когда ты отказалась ехать со мной автостопом. И в затею с ипподромом и коневозкой до «Восхода» тоже не верила. А теперь… А теперь я тебе очень благодарна, что ты меня не послушалась, а настояла на своем.
— Да я… Я так боялась. Я ведь никогда ни на чем не настаиваю. Я ведь сама не знала, как лучше. Я… — растерялась Марля. — Но я тоже рада, что приключения закончились.
Напившись чаю и перекусив, подружки, не сговариваясь, тут же привалились на кровать. Но заснуть им помешали.
— Так, Марлен, со мной на выход, — в дверях снова появился Беда и решительно потащил Марлю за собой.
И она послушно пошла следом. Наверное, после Надиных рассказов про страшных конмальчиков она боялась ему перечить.
Или, наоборот, прониклась к нему таким доверием, что готова была пойти куда угодно? Почему-то она вдруг поняла, что, несмотря на все рассказы, Вася ей нравится. Может быть, потому что именно он настоял на том, чтобы она стала ездить верхом, и благодаря ему для нее открылся огромный мир лошадей и конного спорта? Потому что он сам поначалу взялся учить ее, был терпелив с ней, много хвалил и ни разу не обругал? Потому что он все время, пока она занималась верховой ездой, нет-нет да и появлялся на плацу, сидел и смотрел, как она ездит в смене?
Марля вдруг поняла, что он ей нравится. Чем-то таким пока еще неуловимым. Поведением ли, отношением ли к ней. И ведь сейчас, как он сразу вник в ситуацию, без расспросов, укоров, обвинений, просто решил проблему, и все. Позаботился. Взял на себя ответственность, как говорили на берегу моря Анна с Ириной…
Васька между тем притащил ее в соседнюю конюшню. В которой в проходе и по денникам толпились несколько парней примерно их возраста.
— Знакомьтесь, это Марлен, — вытолкнув на середину конюшни, представил Марлю Беда и добавил: — Зацените, какая мелкая!
Марля как будто на полном галопе из седла вылетела.
Только она поняла, что он ей нравится. Только она вдруг посмотрела на него другими глазами… А он? Он притащил ее к своим друзьям, чтобы посмеяться. Посмеяться над тем, какая она маленькая, тощая, несуразная в свои шестнадцать лет. Не девушка, а ребенок. Не такая, как все. Посмешище.
Марля вся сжалась в комок, не смея поднять глаз. Больше всего на свете ей хотелось провалиться сквозь бетонный пол конюшни. Перестать существовать. Не быть. Но…
— Круто! — раздалось рядом.
— Во повезло с ростом! — раздалось с другого бока.
— В тебе, наверное, весу и сорока нет? Везуха, — раздалось откуда-то из ближнего денника.
Марля не верила своим ушам. Наверное, это было какое-то совсем уж изощренное издевательство? Но изумление все-таки было так велико, что она открыла глаза и посмотрела по сторонам.
Вокруг нее стояли парни и… улыбались. И на их лицах читалось искреннее восхищение и одобрение. Марля стояла, верила и не верила, не могла понять, что происходит.
— Вот бы мне такой рост, — сказал парень, который находился слева и немного за спиной у нее.
И вдруг Марля заметила, что все они, в общем-то, были немногим выше ее. Она так привыкла, что она в компании ровестниц всегда самая мелкая, а уж рядом с парнями и вовсе лилипутка, что тут смотрела по сторонам и не верила своим глазам.
Все были тощие и маленькие. Такие же, как она. И вдруг Марля вспомнила рассказы Нади про конмальчиков. Жокейский вес — пятьдесят два, максимум пятьдесят пять килограммов. Но чтобы лошади-двухлетки могли участвовать в скачках, их надо начинать объезжать и тренировать за полгода, когда они еще совсем подростки и не могут нести даже такой вес. Поэтому в конных заводах на них ездят конмальчики, которые должны весить еще меньше.
— Мой рост метр пятьдесят, а вешу я с одеждой сорок, — в первый раз гордо назвала свои рост и вес Марля.
И тут же вздох зависти пронесся по конюшне: повезло.
ПОВЕЗЛО! Никто никогда так не оценивал Марлину внешность.
ПОВЕЗЛО! В первый раз услышала она вместо привычных жалости и фальшивых слов утешения «вырастешь еще»!
ПОВЕЗЛО! Самой ей даже в голову не могло прийти, что ее рост и вес — повод для гордости.
Между тем, когда обсуждение Марлиных параметров приутихло и все разошлись по денникам, Вася пояснил ей, зачем он ее сюда притащил:
— Выручи, а? Мой напарник, еще пока ехали, сошел с дистанции. Ну… напился, в общем. А лошадей надо отшагать перед завтрашними скачками. Поможешь?
— Я? На настоящей скаковой лошади? — испугалась Марля.
— Ты здорово держишься в седле, я же видел, — улыбнулся Беда.
Они вдвоем выехали на ипподромный круг. Лошади шли в ногу бок о бок. Так близко, что Марля иногда касалась своей коленкой коленки Беды. Они проехали мимо пустых трибун, мимо судейской будки. Марля вкратце рассказала Ваське об их с Надей приключениях на море, а он ей — о себе, о предстоящих скачках. Беда говорил увлеченно, просто и искренне. Без дурацких шуточек. Делился с ней как с самым близким человеком… Потом оба замолчали. Сделав полный круг по скаковой дорожке, пошли на второй.
— Знаешь, — вдруг сказал Беда каким-то чужим голосом, — я ведь тебя сразу заприметил. Тогда, за столиком. Ты красивая…
И Марля растерялась. Ей никто из парней никогда не говорил, что она красивая. Никто-никто. Никогда.
— Спасибо, — только и нашлась она что сказать.
— Я… Я никогда толком не общался с девчонками. В классе, конечно, но… Но как-то у меня все время были лошади. Только лошади. С ними проще. — Васька шумно выдохнул и снова замолчал.
Марля тоже не знала что сказать. Только посмотрела на него украдкой. И заметила, что он красивый. Какой-то взрослый. Сильный. Загорелый. И черты лица у него правильные и очень мужественные. Немного еще посмотрела на него, но, встретившись глазами, моментально покраснела и снова стала смотреть куда-то на землю, куда ступали копыта.
— Вы только сегодня больше никуда из комнаты Сереги не высовывайтесь, хорошо? Сегодня весь ипподром гудеть будет. Мало ли что. Я тебя провожу, и не выходи, ладно?
— Ладно, — согласилась Марля, — не выйдем.
— А завтра праздник будет. Не просто скачки, а День урожая. Ну да увидишь сама. А вечером в завод поедем.
— Поедем.
Снова помолчали.
— Скачки всегда проводятся против часовой стрелки, это называется «в правильную сторону». А по часовой — «в обратную».
— Почему?
— Лошадям удобнее скакать с поворотами налево. Да и жокеи все правши, им удобнее посылать лошадь вперед хлыстом правой рукой. А хлыст всегда должен быть в наружной по отношению к ходу движения руке.
— Да, мне так Андрей говорил на занятиях в конном заводе.
— Вот мы сейчас в правильную сторону едем.
И Марле вдруг стало легко и радостно на душе.
«В правильную сторону едем» – это прозвучало так двусмысленно. Ей сразу вспомнились все «отношения» с Федькой. Как все это было фальшиво и неправильно . «Неправильно», пожалуй, это было самое верное определение всей той глупой погоне за любовью, которую инициировала Надя и в которую Марля зачем-то вовлеклась. А сейчас вдруг она ясно и четко поняла, что едет именно в правильную сторону . Едет верхом, на лошади – животном, которое она полюбила всем сердцем и навсегда. Едет рядом с парнем, который ей по-настоящему нравится. Который для нее – свой . И не только потому, что он такого же маленького роста, нет. Марля просто ехала и ощущала всем своим существом, что Васька для нее – свой . Это ее человек. Это то, о чем говорили на море ее добрые феи. И это ощущение ни с чем не спутать.
