Когда приходит ответ - Вебер Юрий Германович (читаем книги бесплатно txt) 📗
Инженеры уже с любопытством поглядывали на ящик. Уже не с тем недоверием и подозрительностью. Стали подходить, чтобы рассмотреть поближе и даже сунуть нос внутрь, за заднюю стенку. И вопросы начали задавать другие, по существу.
Баскин, конечно, не мог допустить, чтобы так продолжалось. Он покинул свою позицию в углу, протолкался вперед и стал перед макетом, с ненавистью выкатив на него свои и без того глаза навыкате. Он прямо жег его взглядом. За что бы уцепиться? Чем бы его подкосить?
— Четыре элемента! — громко сказал он, подавляя другие голоса. — Проанализировать четыре элемента. Это все, на что способна ваша машина? Четыре элемента! — иронически повторил он. — И на такую детскую задачку целое сооружение? Стоило огород городить!
Баскин метил в самое уязвимое. Четыре элемента — вечный порог, через который никак не могут перепрыгнуть логические устройства, чтобы стать наконец практически полезной машиной, а не только опытным лабораторным экземпляром.
Зуев ринулся, словно защищая ящик от удара.
— Здесь не все есть, что нужно для большой машины! — сказал он запальчиво. — Все принципы уже заложены.
Баскин не удостоил его даже поворотом головы. И сказал в пространство тоном, как учат младенца:
— Техника работает не на принципах, а на готовых конструкциях.
— Но у нас будет такая машина. Мы уже приступаем.
— Бу-удет… — насмешливо протянул Баскин. — Все только в будущем!
— А если будет? — вдруг лукаво спросил Зуев.
— Тогда видно будет… — ответил многозначительно Баскин.
В вечерней мгле за балконной дверью ярко ударила молния и хлынули небеса. Наконец-то разразилось! Теперь уж не прогуляться по городу перед поездом.
Мартьянов, слегка подремывая, видел сквозь прищуренные веки: Зуев потрогал, хорошо ли перевязан макет. Потом сел за стол, раскрыв свой желтый портфель — такой же большой, глубокий, как и знаменитый портфель самого Мартьянова.
Зуев вынул листки с таблицами, со схемками. Разложил и углубился в вычисления, бормоча под нос. Тень теории легла на его занятие. О, да он и сюда прихватил свою задачу «без повторителей»! Ему нужно решить ее непременно, ради все той же большой машины. Освободить машину еще от лишнего груза размеров. Сделать машину еще более простой, экономной, красивой.
Рассматривая снова и снова схемы генератора конституентов, таблицы включений, пытается он в них подсмотреть ответ: как бы ему обойтись без реле-повторителей? Создать то же действие, но лишь на одних основных реле. Стройтесь по столбикам и строчкам, играйте мелодию перебора конституентов!
Мартьянов следил за ним, будто в щелочку, сонно прикрывая веки. Сидит, дорожа минутой, сидит, впившись в свою задачу, его аспирант Зуев. Алексей Алексеевич. Алеша…
В номере гостиницы они сидели в ожидании отъезда, разомлевшие от жары и от жара, который пришлось им выдержать в «группе специалистов», и от плотного обеда в ресторане. Лениво перекидывались словами.
— А все-таки нас не погладили, — сказал Зуев. — Это все «он»! Смял под конец, — добавил ворчливо.
— Будьте довольны, — благодушно отозвался Мартьянов. — Представляете, если бы мы действительно в чем-нибудь промахнулись, какой был бы клёв. А так ведь, по существу, они не могли ничего опровергнуть.
— Значит, вывод? — спросил Зуев.
— Вывод простой — надо продолжать.
— То есть скорее за вариант на двадцать элементов! — воскликнул Зуев.
Он прямо сжимал кулаки от нетерпения приняться за большую машину и… доказать этому Баскину.
17
Схемы расстилались по столам, по полкам стендов, перекочевывали даже на пол, когда не хватало места. Схемы уже готовые, вычерченные по всем правилам, переснятые в светокопии. И схемы, еще только набрасываемые торопливой зуевской рукой. Ряды зубчатых значков, выстроенных в виде батареи, и густая сетка соединительных линий, и множество кружочков с палочкой. Это значит обмотки реле, провода, релейные контакты. И еще полукружия шаговых искателей, еще кружки сигнальных ламп… Буквы, номера. Сложная, замысловатая картина на развернутом полотнище и вместе с тем геометрически стройная, много говорящая тому, кто понимает.
Схемы большой машины. Ее основных блоков. Ее отдельных узлов. Уже окончательно решенных и проверенных. И как будто решенных, но снова и снова подвергающихся пересмотру. Между прочим, среди них и блок генератора консти туентов, который все еще перетряхивает Алексей Зуев, желая удалить из него во что бы то ни стало, как ненужную опухоль, всю группу реле-повторителей.
Казалось бы, в малом варианте машины на четыре элемента все было уже заложено, все возможности к простому увеличению. Надо только продолжить то же самое до двадцати. Но часто простое увеличение вызывало необходимость по-другому конструктивно подойти, по-другому расположить, по-другому связать. И схемы перестраивались, меняли свои фигуры, чтобы избежать вечной опасности, когда исследователь или конструктор хватается за голову: «Идея не влезает!»
Схемы наводнили комнату лаборатории. Релейные схемы, по которым должна быть создана релейная логическая машина для анализа… релейных же схем. По ним, по этим рабочим схемам, должны начать наконец монтаж большой машины там, в мастерских института, и возможно скорее. Теперь уже у Григория Ивановича не может быть никаких отговорок. Нужно, мол, еще проверить, «на чужой глаз». Хватит! После того как прошли они с первым макетом сквозь огонь и воду в той «группе специалистов»… Новый директор уже звонил Мартьянову в лабораторию, спрашивал: «Как у вас с большой машиной? Подвигается?»
— Подвигается, — ответил Мартьянов. А положив трубку, поймал себя на том, что подумал: «Ишь ты, проверяет! И тон такой, похоже, что требует». Раньше Мартьянов пожимал плечами: никто не обращает внимания, никто не спрашивает. А теперь, когда такой звонок, он что, доволен? Да как сказать… Человек ведь всегда недоволен.
В комнате аспирантской Володя-теоретик завистливо косился на то, как раздвигает Зуев границы своих схемных владений.
— Разреши положить на минутку? — спросил Зуев, перекидывая бесцеремонно целую простыню от своего стола к столу Володи. Один из главных блоков машины.
Володя любезно, задним числом, разрешил. Невольно направил на схему свои окуляры, на ту часть, какая легла перед ним. Поводил туда-сюда вдоль линий. Он же все-таки приучился скользить по значкам за годы в лаборатории. Он же все-таки получал уроки теории от Мартьянова, из первых рук. Он прошелся по схеме из любопытства. И даже отпустил очередной парадокс:
— Лучший способ найти ошибку — не стараться ее искать.
А через два дня Зуев уже не спрашивал никакого разрешения «положить на минутку», но протягивал Володе через стол чертеж и говорил отрывисто, по-мартьяновски:
— Проверь, пожалуйста, еще вот тут, это местечко. Не набрехали конструкторы?
Володя покорно нацеливал свои окуляры.
Старый лабораторный «теоретик» — помощником у аспиранта. Володя — у Алексея Алексеевича. Парадокс!
Зуев между тем, зарядив соседа порцией схем, вытаскивал свои еще не законченные наброски. Ну конечно, по этой задаче «без повторителей». Ему нужно, непременно нужно решить. Остались считанные дни. Почти все уже готово, а он придерживает до последнего важнейший орган машины — генератор конституентов… с повторителями или без них? Как же будет?..
Мартьянов говорил Ростовцеву по телефону:
— Приезжайте. Накопилось еще кое-что по теории. В Чехословакии принялись всерьез. Из Венгрии написал профессор… Интересные работы. Приезжайте.
И как бы между прочим:
— Вы знаете, наш Алексей Зуев-то решил. Решил, получается без повторителей…
Ростовцев говорил:
— Очень любопытно. При случае загляну. — И как бы между прочим: — Вы говорите — решил? Без повторителей?.. Заеду как-нибудь, посмотрю.
А часа через полтора был уже в кабинете Мартьянова и разглядывал по таблицам и схемкам зуевские построения «без повторителей». Зуев действительно глубоко проник в связи между реле генератора конституентов, вскрыл в них новые свойства. Он удачно разложил все действие по таблице включений. Перевел затем на язык алгебры логики и, упрощая формулы, нашел наконец такой характер связей, что можно было расположить все нужные контакты на одних и тех же реле. Без помощи двойников. Без повторителей.
