Тайна гранатовых зёрен - Антонова Ирина (читать книги без txt) 📗
– Думаешь, его надо выручать? Может, ему хорошо. Наверное, он рад, что обрёл семью, – и Вика вздохнула, вспомнив родителей.
– Не думаю, – усомнился Шар-Нольд. – А впрочем, кто его знает? Посмотрим. Всё равно мы не можем уйти, не спросив его об этом.
Никанор провёл кошмарную ночь. Он изнывал от жары под стёганым ватным одеялом. Лапы его затекли, туго перехваченные поверх одеяла лентами. Кот чувствовал, как его раздувает от большого количества выпитого молока. Ведь стоило только опустошить одну бутылку, как появлялась новая. Василий насильно впихивал в рот Никанору соску и удерживал до тех пор, пока бутылка не пустела.
Надо заметить, что Василий усердствовал не без злорадства: он отнёсся к Никанору как к очередной прихоти госпожи Марьяны, которые ему порядком надоели. Поэтому он решил отыграться на ни в чём не повинном Никаноре.
А Никанору становилось всё хуже и хуже. Его начало мутить то ли от молока, то ли оттого, что люльку, в которую его поместили, всё время трясли и раскачивали. К тому же Федька, не переставая, пел колыбельные, похожие то на вой, то на душераздирающие вопли.
Наутро Марьяна обнаружила Никанора неподвижными сухим носом и закатившимися глазами. И вызвала врача.
Немолодой, умудрённый опытом детский врач велел немедленно распеленать пациента и положить на его горячий нос холодный компресс. Назначил строгую диету: не поить, не кормить, пока больной сам того не потребует. И обеспечить полный покой: не качать, не трясти, не орать на ухо песни. И ушёл, пообещав навестить завтра.
Целый день Васька и Федька, а иногда и сама Марьяна, когда ей было скучно, меняли Никанору компрессы. Постепенно ему становилось лучше. К вечеру Никанор совсем оправился, но не спешил дать знать об этом кошкам. Вместо этого он лежал с закрытыми глазами и делал вид, что находится в беспамятстве. Ох, и трудно давалась ему эта роль! Хотелось немедленно вскочить и драпать! драпать! драпать! от необузданного гостеприимства сородичей.
И снова наступила ночь. Спасительная. Марьяна отправилась спать. А измотанные за сутки коты, оставленные дежурить возле Никанора, бессовестно свернулись возле колыбели калачиками и захрапели.
Никанор слегка пошевелился. Храпят. Осторожно вылез из люльки. Храпят. Рядом, на тумбочке, стояли бутылки. Преодолевая отвращение к не давно ещё любимому напитку, кот всё же прихватил пару и, бесшумно ступая, вышел на крыльцо дома.
Вдохнув полной грудью свежего ночного воздуха и почувствовав свободу, Никанор посмотрел на небо. Крупные яркие звёзды дрожали на нём от богатырского храпа нерадивых охранников. Зорко вглядываясь в темноту и прислушиваясь, Никанор стал обследовать соседние кусты. Он был уверен, что друзья не бросили его в беде. Они где-то тут, рядом. Через полчаса он совершенно случайно наткнулся на девочку, спящую на подстилке из сухого душистого мха, и шиша, чутко стерегущего её сон.
– Ты как, насовсем? – спросил, дуясь на своевольного кота, Шар-Нольд. – Или так, только подкормить нас? – и кивнул на торчащие из-под мышек Никанора бутылки.
– Насовсем, – виновато выдохнул Никанор, – только надо уходить прямо сейчас, – и он опасливо огляделся по сторонам. – Я ведь сбежал. Скоро меня наверняка хватятся.
Пока Вика и шиш пили молоко с сухариками, кот сидел на страже, наотрез отказавшись сделать хотя бы глоток.
В полночь, с трудом разбирая дорогу, друзья пошли дальше. Никанор нёс злополучные бутылки. А на шее у него, в память о госпоже Марьяне, побрякивало изумрудное ожерелье, подаренное в день знакомства. Но он не замечал этого, торопясь покинуть гостеприимный кошачий край и своих несостоявшихся родственников.
Глава 11
Красная пустыня
утру друзья вышли из леса. Солнце как раз наполовину показалось из-за горизонта и густыми красными мазками раскрасило пустыню.
– Словно разлитый по тарелке кетчуп, – сказала Вика. – Даже ступать страшно – вдруг увязнешь.
– Нам во что бы то ни стало нужно пересечь пустыню, пока солнце не достигло зенита, – предупредил Шар-Нольд. – Иначе мы изжаримся, как цыплята табака на сковороде.
– А разве мы не будем отдыхать? – закапризничал Никанор. – Мы и так почти всю ночь бежали.
– Ну, если ты заскучал по тётушкиному гостеприимству, можешь оставаться здесь, – усмехнулся Шар-Нольд. Он всё же опасался погони, хотя вряд ли кошки сунутся в раскалённые пески.
– Что ты! Что ты! – и Никанор испуганно оглянулся. – Я только о Вике беспокоюсь. Смотри, у неё глаза совсем слипаются.
– Неправда! – Вика в знак протеста тряхнула головой так, что рыжие хвостики возмущённо подпрыгнули. – Это я от красного песка щурюсь. Шар-Нольд, не слушай его, я готова идти дальше.
И девочка бодрым шагом направилась в пустыню. Шиш и кот двинулись следом. Идти было тяжело. Ноги и лапы увязали в песке. Поэтому от темпа, который Вика взяла вначале, вскоре пришлось отказаться. Теперь они медленно тащились по необозримому красному пространству. Солнце, поднимаясь, начинало припекать сильнее. Хотелось пить.
– Никанор, дай глоточек молока, – попросила Вика, облизывая сухие губы.
– Оно… оно… – запнулся Никанор, – оно от жары прокисло, – нашёлся он.
Но дело было вовсе не в этом. Просто коту непривычно было идти на двух лапах с бутылками под мышками. Бутылки незаметно выскользнули на песок, и кот, с облегчением вздохнув, пошёл так, как привык с детства, то есть на четырёх лапах. А поскольку он замыкал шествие, никто ничего не заметил. И вот теперь…
– Это даже хорошо, – произнёс Шар-Нольд, не оборачиваясь, – кислое молоко лучше утоляет жажду. Пожалуй, я тоже попью.
Никанор молчал.
Вика остановилась.
– Ну что же ты, Никанор? – Она обернулась. – А где молоко?
– Откуда я знал, что вы будете пить такую гадость?! – с вызовом сказал кот. – Я его выкинул.
Вика и Шар-Нольд повернулись и медленно побрели дальше.
Мимо пробежала резвая ящерица.
– Привет, Шар-Нольд! – крикнула она. – Всё путешествуешь?
– Привет! – только и успел ответить шиш, а ящерица уже исчезла за соседним барханом.
Обогнав девочку и шиша, окатив их песком, промчался Никанор. Он извивался всем телом, подражая ящерице. Но через несколько метров запутался в собственных лапах, шлёпнулся и забарахтался, поднимая весёлые песчаные фонтанчики.
Вика и Шар-Нольд рассмеялись. Усталость как рукой сняло, и они наперебой стали давать Никанору советы:
– Лапы пошире расставь…
– Хвостом не маши, а волоки его за собой по песку…
– Пальцы, пальцы растопырь…
– Переваливайся из стороны в сторону…
– Брюхом, брюхом скользи по песку…
Никанор немного подурачился, потом встал.
– Да ну вас! – Он был рад, что друзья на него больше не сердятся. Он подбежал к Вике, боднул её лобастой головой и предложил: – Садись на меня, подвезу. Ты, наверное, очень устала.
– Не больше твоего. Да и конь из тебя ненадёжный. Вываляешь ещё в песке!
– Да я…
– Нет, нет, – остановила его Вика. – Был бы ты, к примеру, верблюдом… – и она звонко расхохоталась, представив Никанора с большими лохматыми горбами, – или хотя бы ящерицей…
– Вот ещё! – насупился кот.
– Молодец, Вика! Отличная идея! – оживился Шар-Нольд. – Ящерицы! Вот кто нас выручит!
Солнце между тем поднялось довольно высоко и пекло нещадно. У Вики закружилась голова. Она покачнулась и чуть не упала.
Шар-Нольд сразу всё понял, подбежал к девочке, сорвал с себя полосатый колпак и надел его ей на голову. Шиш сделал это вовремя. Ещё немного, и Вика получила бы солнечный удар.
– Ай-яй-яй! И как я об этом не подумал? – сокрушался шиш. – Надо было отдать тебе колпак раньше. Мне-то солнце не страшно. У меня вон какая густая шевелюра.
