Послушай мое сердце - Питцорно Бьянка (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
Но радужное настроение учительницы, добившейся полной зрительной гармонии, было безнадежно испорчено возвращением Реповик Иоланды и Гудзон Аделаиде. Синьора Сфорца так искренне удивилась, увидев двух новеньких, что Приска прошептала Элизе:
— Она не ожидала, что они вернутся! Она была уверена, что избавилась от них навсегда!
Но на этот раз прогнать Иоланду и Аделаиде учительнице не удалось. Они не только были украшены розовой лентой, но и явились в сопровождении школьного сторожа, который принес объяснительные от родителей с печатью школьной канцелярии, а также записку от директора, который приказывал учительнице принять девочек в класс.
Как только сторож удалился, начались трудности.
Прежде всего, куда посадить новеньких?
Хотя Аделаиде и Иоланда были второгодницами, то есть по крайней мере на год старше остальных, роста они были очень низкого и по логике должны были сидеть на первых партах. Но…
— Кто рано встает, тому бог подает! — изрекла учительница. — Не могу же я требовать у ваших одноклассниц уступить вам место!
Единственные свободные парты были в самом конце класса. Одна в ряду Кроликов, одна в ряду Сорванцов и две в ряду Подлиз, как было видно из плана, который учительница нарисовала в первые дни и держала между страницами журнала.
Все ждали, что учительница из любви к симметрии посадит новеньких в ряд Подлиз за Эстер и Ренатой, которые уже заранее брезгливо нахмурились.
Но, к большому облегчению Подлиз и удивлению всех остальных, учительница посадила новеньких на последнюю парту в ряду Кроликов. Но это еще не все. Хотя учительница только что заявила, что не хочет никого пересаживать, она отправила Лучану и Маризу в ряд Подлиз, а остальных Кроликов сдвинула на парту вперед, так что между ними и новенькими осталась одна свободная парта.
Конечно, проще было бы освободить предпоследнюю парту, пересадив Анну и Луизеллу, но не могла же она посадить дочь сторожа и дочь портнихи вместе с отпрысками лучших семей в городе!
Тщедушные Аделаиде и Иоланда совсем потерялись за спинами Анны и Луизеллы и конечно не видели доску. Но они не возражали. Казалось, им даже по душе такое уединение.
Дальше возникли сложности с «большими маневрами», где без симметрии не обойтись. Просто поставить их на последнее место было никак нельзя. Ведь тогда вместо того, чтобы остаться незамеченными, они будут привлекать к себе взгляды всех зрителей.
Чтобы не нарушать церемонию выхода, учительнице не оставалось ничего другого, как поставить новеньких по росту, то есть переделать весь строй (и, разумеется, написать в журнал новый список).
Но туг обнаружилось одно очень досадное обстоятельство.
Самой маленькой была Марчелла Озио, дочь знаменитого хирурга, которая была младше всех на год и до сих пор с честью открывала большие маневры в паре со Звевой Лопез дель Рио, принадлежавшей к богатой семье землевладельцев из старинного испанского рода.
Гудзон Аделаиде со своими рахитичными ножками оказалась ниже их обеих. Симметрия требовала, чтобы она, а не Звева, открывала строй вместе с Марчеллой. Она — в своей дырявой заляпанной форме, со своими деревенскими длинными косами!
Разве могут такие разные девочки составлять первую пару класса? И что подумает профессор Озио, если ему случится забирать дочь из школы?
Но учительница слишком долго рассказывала ученицам о симметрии и порядке, так что отступать ей было некуда. К тому же Марчелла Озио уже схватила Гудзон Аделаиде за руку и отпускать не собиралась. Она была счастлива, что нашлась одноклассница ниже нее. Учительнице пришлось смириться, но было понятно, что она при первой же возможности им это припомнит.
К сожалению, Иоланда и Аделаиде, хоть и пропустили репетиции больших маневров, так старались повторять за другими, что не предоставили повода для упрека. Аделаиде к тому же очень помогло, что Марчелла крепко держит ее за руку — так ей было гораздо проще поймать ритм.
Синьора Сфорца злилась на новеньких еще и по другой причине. Аделаиде и Иоланда были очень бедными и после уроков ели бесплатный обед, который, как презрительно говорила Звева, наверное, был для них единственной нищей за день. А это означало, что сеньоре Сфорце теперь приходилось дежурь в школьной столовой. Что может быть ужасней!
Глава четвертая,
из которой мы узнаем, что тот, кто моется, попадает в рай
На следующий день сразу после переклички и молитвы учительница вдруг заявила:
— Чистота тела — это зеркало души. Опрятная одежда — знак уважения к окружающим. Отныне я буду каждое утро проверять, как вы соблюдаете это важнейшее правило этикета. Встаньте!
Девочки вскочили, стараясь держать спины и головы прямо, как их учила синьора Сфорца.
— Руки на парту, пальца растопырить и выпрямить! — скомандовала учительница, выйдя из-за своего стола с пятидесятисантиметровой линейкой в руках.
— Если она осмелится меня тронуть, клянусь, я вырву линейку у нее из рук и разломаю об ее башку, — прошептала соседке по парте Звева Лопез, которая знала, что у нее неприлично обгрызенные ногти.
— Тихо!
И учительница стала медленно обходить все парты, осматривая учениц одну за другой.
Она проверяла чистоту ногтей, шеи, зубов и ушей. В порядке ли форма, не отрываются ли пуговицы; начищены ли ботинки, не спущены ли чулки, расчесаны ли волосы, точно ли посередине пробор.
Она поднимала линейкой волосы на затылке, чтобы открыть шею и проверить, нет ли черной полоски на воротнике сорочки. Дотрагивалась до губ, приказывая открыть рот и показать зубы. Указывала на съехавший чулок, пятно на платье, прядь выбившихся волос.
— Легкую небрежность, — сказала она, — я буду наказывать двумя или тремя ударами линейки. За небольшие нарушения — ставить отметку в журнале. За серьезные — ставить отметку и выгонять из класса.
Инспекция разных рядов проходила в разном ритме. Ряд Подлиз учительница прошла бодрым шагом с извиняющейся улыбкой. Здесь не было необходимости поднимать линейку и уж тем более опускать ее для ударов. Одного взгляда было достаточно, чтобы поправить розовый бант, сместившийся на миллиметр. Обгрызенные ногти Звевы было видно за версту, но учительница сделала вид, что их не заметила.
С рядом Сорванцов тоже не возникло особых проблем. Подозрительная линейка постоянно поднималась, но ударяла редко, оценок в журнал тоже было мало. Приска заработала три удара по заляпанным чернилами пальцам, но без оценки.
— Пунтони, ты неисправима, — учительница даже засмеялась.
Неприятности начались, когда синьора Сфорца подошла к ряду Кроликов. Она обходила его медленно, очень медленно, наслаждаясь видом затаивших дыхание девочек. Кроме Марчеллы и Розальбы, досталось всем. У линейки была куча хлопот: подниматься, указывать, ударять.
— Чистота тела — это зеркало души, — повторяла учительница. Как вы появитесь в раю с такими неухоженными душами? Вам придется отправиться в ад. Таким грязнулям, как вы, там самое место.
Большинство наказанных девочек не обратили внимания на эти страшные пророчества. Но Анна, дочь сторожа, расплакалась.
— В моем классе я не потерплю плакс! — с досадой сказала синьора Сфорца. — Выйди вон! Умойся и не возвращайся до звонка.
Весь класс замер, когда учительница добралась до последней парты. И слепой бы заметил, что Аделаиде и Иоланда были не очень-то опрятными и давно не мылись. Что с ними сделает учительница? Сколько раз ударит линейкой? Или двух грязнуль снова выгонят из класса?
Но, ко всеобщему удивлению, ни одного удара линейкой не последовало. Она даже не коснулась двух девочек. Примерно в метре от них учительница остановилась, скорчив гримасу.
— Какой аромат фиалок! — воскликнула она с сарказмом. — Какое благоухание роз! Эй, вы две, сколько дней вы не мылись?
