Эльвис Карлссон - Грипе Мария (онлайн книга без .TXT) 📗
Эльвис любит складывать мозаику, особенно когда с ним дедушка. Оба они неплохо с этим справляются, хотя, конечно, Эльвис проворней.
Но сегодня он рассеян. Нет охоты играть. Всё время свербит одна мысль. И настроение не из лучших. А когда у Эльвиса скверное настроение, оно быстро передаётся дедушке. Чудеса, но правда. И мозаика никак не складывается.
— Что это с нами сегодня? — говорит дедушка.
Эльвис перебирает мозаику. Красиво она раскрашена.
Только никак не догадаешься, какая должна выйти картинка.
— Это последняя игра Юхана? — спросил Эльвис.
— Да, — ответил дедушка.
— Он умер, да? — спросил Эльвис.
— Да, — ответил дедушка. Оба помолчали.
— Только остальным мы не скажем, ладно? — чуть погодя предложил Эльвис.
— Ладно. Лучше им ничего об этом не знать, — сказал дедушка.
Лучше всего молчать о том, что Эльвис понял, где сейчас Юхан, сказал дедушка. Эльвис кивнул. Они снова попытались углубиться в игру, но получалось всё так же скверно.
— Что-то у нас с тобой сегодня ничего не выходит, — сказал дедушка.
Эльвис взял наугад несколько кусочков, но они совсем не подходили друг к другу, и больше он уже не стал пробовать.
— А Юхан умел петь? — вдруг спросил он.
— Нет, — ответил дедушка. — Что-то не помню… Эльвис был доволен ответом.
— Тогда, значит, Юхану хоть этим не морочили голову, — проговорил он. — А в футбол играть он умел?
— Нет, — сказал дедушка, — Юхану некогда было играть в футбол. У него были другие заботы.
Снова Эльвис как будто остался доволен ответом. Бывает, значит, что человеку некогда играть в футбол, по крайней мере так полагает дедушка. Но может, это относится только к Юхану, потому что он умер?
— Я тоже не успеваю играть в футбол, — осторожно произносит Эльвис.
— Понятное дело, — отозвался дедушка, — а кто успевает? Он подошёл к мойке и сплюнул в сточную дыру. Если бы это видела мама!
Эльвис по его примеру тоже подошёл к мойке и тоже сплюнул в сток, бесстрашно и невозмутимо. Но он слишком мал ростом, и потому его плевок попал на кухонный столик.
— Да, футбол — это чепуха! — сказал он, вытирая плевок.
Дедушка не рассердился.
— Знаешь, — ответил он, — как для кого. Если человеку нравится футбол, пусть играет, это очень даже хорошо. Но не всем же нравится гонять мяч. Мы вот с тобой любим ковыряться в земле, а другие, может, не любят.
— А вот это уже непонятно, — заметил Эльвис.
— Почему непонятно?
— Как почему? Семена — это должно быть всем интересно. И растения и цветы тоже. Ясно, почему… Где семена — там Тайна. Правда, у многих людей нет тайны. Может, с них хватит и футбола. Но у дедушки, как и у Эльвиса, тайна есть.
— Правда, ведь есть? — переспросил Эльвис.
— Конечно, — ответил дедушка. — Только не говори никому. Лучше никому про это не знать. Так вернее. Понял?
7
Так, так… Значит, мама думает, что Эльвис весь день болтается без дела. Что ж, пусть думает.
А если сказать по правде, он один из самых что ни на есть занятых людей во всём городе. У него всегда куча дел, а сейчас как раз просто невпроворот.
Во-первых, он присматривает за домом Юлии и уже начал разыскивать Петера.
Во-вторых, он учится читать…
В-третьих, на нём лежит весь уход за цветами, которые он посадил в разных концах города.
Столько дел у него, что во весь день он забегает домой лишь раз-другой, чтобы перекусить. А потом снова бежит на улицу.
Маме всё это не нравится. Она боится, не ввязался ли он в какую-то опасную затею, — и в чём только его, не подозревает! Кто-то видел его у дома Юлии. Одна из собачьих подруг прогуливала там своего пёсика и, заметив Эльвиса, наябедничала маме. И она теперь думает, что он попал в плохую компанию, ведь о доме идёт дурная слава, — говорят, там притон бандитов.
Родители запретили Эльвису туда ходить…
Он клялся, что и знать не знает никаких бандитов, но всё было напрасно.
— Ты должен обещать, что не будешь туда ходить! А не то я больше не выпущу тебя из дома! — сказала мама.
Но как раз этого Эльвис не мог обещать. Должен же он присматривать за подсолнухом, не говоря уже обо всём прочем. И за домом надо смотреть. Поэтому он ничего не мог маме пообещать.
Мама несколько раз пыталась его запирать. Но на дворе дивная погода. Нельзя же всё время держать мальчика взаперти. К тому же с ним так трудно справляться, когда он дома. И мама часто мирится с тем, что он удирает.
Но каждый день она говорит:
— Смотри, пойдёшь туда опять — позвоню в полицию!
И Эльвис теперь забегает в тот сад совсем ненадолго. Стоит папе вернуться с работы домой, как мама, сразу же посылает его к дому Юлии. Эльвис знает это и к приходу папы всегда убегает оттуда. Никто не должен видеть его у дома Юлии. Мама так подозрительна. Стоит ему забежать домой, как она сразу же начинает его обнюхивать. В газете писали, что некоторые мальчики его лет уже курят, и она вдруг вообразила, что он непременно тоже должен курить. Ей вечно кажется, будто в квартире пахнет дымом. Она и на папу тоже напускается, хочет, чтобы он подавал сыну хороший пример и сам перестал курить. Папа, понятное дело, злится и думает, что во всём виноват Эльвис. Беда, да и только. Тем более, что у Эльвиса как раз сейчас столько хлопот.
Но он не поддаётся. Очень много времени занимают розыски Петера. Может, это вообще безнадёжная затея. Эльвис обегал весь город, в разное время дня обошёл все кварталы, побывал даже на окраинах, но всё напрасно. А ведь Петер должен быть где-то близко, если сова его здесь. Но может, они случайно оказались в городе, а потом опять уехали куда-нибудь?
И Юлии тоже нет. Эльвис не знает, где она теперь живёт. Но не может же она жить в каком-нибудь обыкновенном доме. А во всём городе нет второго такого красивого, приветливого дома, как её прежний.
Для Эльвиса нет никого на свете лучше Юлии. Мама иногда рассказывает про каких-то «благородных», про людей «высшего круга». В её журналах печатают их фотографии. Эти люди живут в роскошных домах, часто совсем одни. Эльвис листает мамины журналы, смотрит, нет ли там фотографии Юлии и её мамы. Но ни разу он ничего похожего не нашёл. И фотографии Петера тоже нет.
— Мама, а может, в твоих журналах показывают не всех благородных? — как-то спросил он маму.
— В журналах снимают только самых благородных, — ответила она.
Выходит, Юлия не из их числа. Отчасти это даже хорошо. Сам-то Эльвис никакой не «благородный», понятное дело. Об этом и речи нет. Но по глупости он спросил, почему не снимают папу с мамой. А как раз это спрашивать не следовало.
— Нас снимать? Меня в этом старом-престаром пальто? Или папу, с его старой-престарой машиной? Неужели ты думаешь, что благородные так живут? — ответила мама вопросом на вопрос.
Тут папа разозлился не на шутку. И машина — что надо, сказал он, и мамино пальто тоже. И после родители поссорились, так что очень даже глупо было со стороны Эльвиса заводить этот разговор.
Но вот у Юлии и у её мамы вообще нет никакой машины… И если люди не принадлежат к «благородным», кто же они тогда? Как-то раз, оставшись дома один, Эльвис позвонил дедушке и спросил об этом.
Но дедушка сказал, что нет благородных и простых, — есть только обыкновенные люди, а Эльвис привык верить дедушке. Хотя в тот раз Эльвис подумал: может, он что-нибудь не так понял?
Ведь Юлия куда благороднее обыкновенных людей — в этом нет сомнений.
Но и это ещё не всё. Самого дедушку тоже не назовёшь обыкновенным человеком. Хотя, может, и он тоже не числится в «благородных». И сколько бы Эльвис ни думал о людях, он не может назвать ни одного обыкновенного человека. Всех он вроде перебрал, одного за другим: нет! Нет среди них ни одного обыкновенного.
