Белая западинка. Судьба степного орла - Колесников Гавриил Семенович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Пока наш дядя Фома с Поповым прилаживали к плоту кормовое весло (гребь, как они его называли), я не мешкая снарядился в дальнюю дорогу. Снаряжение несложное: топор, ружьё, спички, мешок с едой. Все это мы укутали в брезент и хорошо приторочили к плоту.
Провожать меня вышла вся партия, но за первым же поворотом я потерял товарищей из виду и остался один на стремнине таёжной реки.
Плот хорошо слушался греби, и управлять им было легко. Двигался он очень быстро. Мне кажется, что хорошо натренированный бегун отстал бы от меня уже на первых километрах. Мелькали живописные берега Безымянной: зелёный тальник у самого берега, голые глыбы серого гранита по крутым склонам сопок, хмуро молчавшие лиственницы, весёлый, пушистый стланик.
Сначала мне было не до красот природы. Безымянная, капризно извиваясь, пробивала себе в тайге трудную дорогу, и я ни на минуту не выпускал из рук греби. Постепенно приноровился к ритму движения и смотрел на быстро меняющиеся картины с профессиональным интересом разведчика, как бы листая живые страницы учебника геологии. Я увидел, что массивы серого гранита расчленены трещинами на причудливые угловатые глыбы. Даже гранит обречён, даже он не в силах противостоять времени: все шире эти трещины будет раздвигать замерзающая в них вода, все глубже и глуше будет гудеть в них ветер, крепко вцепятся в гранитную поверхность лишайники… Начиналась несколько приподнятая долина какой?то древней речки, давно исчезнувшей с лица земли. На ярком солнце расплавленным серебром вспыхнуло зеркало большого ледяного поля: нерастаявшая наледь. Высоко взбиралась зимой наша Безымянная!
А плот не останавливается. Подгоняемый попутным ветром, он скользит по реке быстрее её течения. Что я для этого ветра? Парус! Плечи мои мешают его вольному размаху, и он сердито толкает меня вместе с плотом, ускоряя наше движение… Под шапкой галечника голубеет гигантским топазом многометровая толща материкового льда. Сколько он томится под своей галечной шапкой? По нашим людским понятиям — вечность: со времён ледниковой поры! Зелёный распадок прошивает шёлковой серой лентой резвая речушка — младшая сестра нашей Безымянной. У неё тоже пока нет русского имени, и мне хочется назвать её Капризницей… Ярко–жёлтый глинистый обрыв сплошь просверлён небольшими круглыми отверстиями. Я не успеваю разглядеть их как следует, и, когда уже исчезла продырявленная кем?то стена, мелькнула догадка: колония стрижей. Бедные птахи! Куда вас забросила судьбина?
Слева, у самого берега Безымянной, густо зачернели невысокие слоистые обнажения. Запомнить место! Здесь возможны выходы каменного угля… Впереди крутой поворот. Пологим мысом — словно отдыхающий медведь уткнул морду в лапы — на Безымянную надвинулась сопка. Удваиваю внимание, намереваясь с ходу обогнуть этого медведя. Но вдруг мой послушный плот строптиво развернулся, пере-стал слушаться греби. Меня понесло обратно. В каком?то месте взбунтовавшийся плот снова повернул к медведю.
Суводь!
Ударяясь о мыс, река колесит здесь обширной водовертью. Думать некогда. Резким движением кладу гребь налево, плот прижался к противоположному берегу, и я стремглав обхожу коварного медведя.
Колымские речки, пропиливающие себе русла в твёрдых горных породах, обычно порожисты. Безымянная, слава богу, пока была милостивой. Но не успел я отблагодарить бога, как впереди глухо зарокотала сердитая белопенная кипень. Я ничего не мог изменить в том, что мне предстояло испытать, только крепко ухватился за гребь и поднял над водой рулевую лопасть, чтобы она не разлетелась в щепки, зацепившись за валуны. Со скоростью «Красной стрелы» плот нёсся к порогу. Вот он мгновенно спрыгнул с ревущего буруна, резко крутанулся в не слишком, впрочем, сильном водовороте… и я снова оказался на быстрой глади Безымянной. К счастью, больше порогов мне не встречалось.
В напряжённом внимании, в непрерывной смене впечатлений время бежало незаметно. Корда я увидел рубленые избы якутского становища, мне казалось, что я только что оставил своих товарищей, а плыл я уже часов шесть.
У якутов я нашёл лошадь и попутчиков, а перед тем как точно в назначенное время явиться пред светлые очи начальника, успел даже побриться.
ЗА ТЕКУЧИМ ПЕРЕВАЛОМ
За удачную работу горное управление премировало нашу разведочную партию… коровой. Её купили в далёком якутском колхозе и доставили к нашей стоянке больше чем за сотню километров. Корова была местной породы, давала три литра молока в день и традиционно называлась Бурёнкой. Мы поместили её в конюшне вместе в другим нашим мучеником — Мухомором.
И вот — кто бы мог подумать! — наша мирная Бурёнка, видимо, почуяв весну, взбунтовалась и убежала. А может быть, не убежала, а просто ушла в тайгу, и её задрал какой?нибудь бездомный медведь? Но Попов был почему?то глубоко убеждён, что наша корова «не иначе как к своим якутам ушла обратно». Он предлагал вести поиски именно в направлении якутского колхоза. Мало верилось в успех этого предприятия. Но и мне вряд ли поверили бы, что подотчётная корова «просто пропала», я вынужден был—так сказать, по долгу службы — пуститься на поиски.
Нужно, впрочем, сознаться, что не только пропавшая Бурёнка толкнула меня в это фантастическое путешествие, совершенно бессмысленное с житейской течки зрения. Достаточно было взглянуть на карту, чтобы убедиться в этом.
До якутского колхоза, куда, по уверению Попова, отправилась Бурёнка, было километров сто пятьдесят. Из них, по крайней мере, сто двадцать пять идти таёжной тропой, правда, хорошо утоптанной и многократно хожевной. Этой тропой привели и Бурёнку. Остальные двадцать пять километров—хорошей автомобильной трассой. Если же двигаться напрямик к трассе, расстояние сократится почти наполовину.
Корова могла уйти только тропой: другого пути она не знала. А я мог отправиться и напрямую, обогнать корову и перехватить её по дороге. Правда, мне нужно было при этом преодолеть знаменитый Текучий перевал. Знаменит он был прежде всего тем, что мало кому удавалось его преодолеть. Но это больше всего и прельщало меня. За перевалом был кусок русской земли, на которую ещё не ступала нога человека. Не судите меня за то, что мне очень хотелось сделать это первым. Я геолог, и было мне в то время только двадцать шесть лет!..
Пока я раздумывал над тем, что же делать с пропавшей коровой, сомнения мои разрешила радиограмма из горного управления. Разведка наша подходила к концу. Мне поручалось обследовать местность для устройства новой поисковой базы. Предположительные координаты этой базы совпадали в одном труднодоступном месте с той «прямой» дорогой, преодолев которую я и намеревался перехватить Бурёнку на автомобильной трассе.
Путешествие предстояло трудное, но я даже обрадовался полученной радиограмме. Видимо, влечение ко всему новому, неизведанному на земле составляет главную черту характера каждого разведчика. Со всей серьёзностью я начал готовиться к путешествию по нехоженым местам.
Итак, я решил отправиться на поиски пропавшей коровы по прямой дороге. Это можно было осуществить только на лошади или на лыжах. Оба способа — одинаково неудобны. Снег уже почти стаял, а в тех местах, где ещё сохранился, был сильно нагрет солнцем, потемнел, стал колючим и ломким, днём таял, а ночью замерзал и покрывался коркой, по которой можно было двигаться на лыжах только с величайшей осторожностью.
Нет, лыжи решительно не годились!
Но и Мухомор как средство передвижения не представлял собой ценности, хотя имел свои преимущества — например, на него можно было погрузить снаряжение, оружие и запасы продуктов.
Я надел поверх оленьих чулок большие болотные сапоги. Они застёгивались на бедре ремешком. При случае в них можно перейти ручей метровой глубины. Стёганые ватные брюки, меховая безрукавка, лёгкая телогрейка, шапка и меховые рукавицы с крагами составляли остальную часть моего дорожного костюма. Взял я с собой большое байковое одеяло. Уложил в непромокаемый чехол финский нож, топорик, винчестер, бинокль и компас. На пропитание —мешочек муки, килограмм лярду в железной банке и килограмм сахару. Для Мухомора был необходим мешок овса — нагрузка довольно большая. Наконец— сумка с записной книжкой, картой, документами. Мой весовой лимит был с избытком исчерпан, а надо взять ещё верёвку, котелок, спички… Для спичек предназначалась специальная бутылочка с притёртой пробкой.
