Солнечный круг - Герчик Михаил Наумович (книги бесплатно без TXT) 📗
— Тетенька, а что они сделали? — осторожно спросила Лера.
— Что сделали? — резко повернулась к ней тетка. — В котел с картошкой тушеной бутылку уксусной эссенции вылили и две пачки сахара всыпали, вот что. Все варево испоганили, в рот не возьмешь.
От изумления у меня отнялся язык, я даже слова не мог выговорить. А Африкан спокойно жмурился на солнце и дергал струны гитары. Ах, как мне вдруг захотелось трахнуть его этой гитарой но голове!..
— Ребята, — наконец выдавил я, — поверьте…
— Это тебе-то верить!.. — Женщина сдернула с головы косынку, волосы у нее были черные, с седыми прядями. — Пошли, Митенька, что с ними разговоры разговаривать…
— Погодите! — закричала Лера. — Погодите! У нас есть картошка. И сало. Может, еще не поздно что-нибудь приготовить? Правда, у нас маловато…
— Хватает у нас и картошки, и сала. — Повариха вытерла косынкой раскрасневшееся лицо. — Да только когда ты что теперь сготовишь? Вон уже где солнце, пока соберешься, ужинать пора — не обедать…
— Мы вам начистим целый воз картошки! — загорелась Лера. — Правда, ребята?! Вы нам только ножи дайте, у нас свои всего два. Нас семеро, да вы, да Митенька… Пока будем чистить, вода закипит. В кипяток опустим — раз! — и готово.
— А им что — так и обойдется? — непреклонно спросила повариха. — Это ж котел картошки с мясом — коту под хвост… И главное — за что?
— Не обойдется, — пообещала Лера и так глянула на меня, что я съежился. — Мы с них за это шкуру спустим. Потом. Сами.
— Ну, что ж, — повариха пригладила на макушке у мальчонки вихор, — ваши нашкодничали, вы и помогайте. Нельзя в сенокос людей на сухомятке держать, ног не потянут.
— Пошли, — вздохнул Витька. — Все на фронт! — Он сгреб в охапку рюкзак и одежду. — За мной, братики-матросики! Впере-е-ед!
На пляже остались только я, Африкан и Ростик. Ростик засыпал песком костер.
— Чего стоите? — буркнул он. — Догоняйте. Да дрова прихватите, шпана несчастная…
Я даже не подивился такому красноречию — не до того. Значит, Ростик считает и меня виноватым?! Нет, такого я стерпеть не могу. Я подошел к Африкану и изо всей силы стукнул его по физиономии. Он тут же дал мне сдачи, и мы покатились по песку.
Ростик кое-как растащил нас, наградив обоих увесистыми тумаками.
— Свинья ты, — тяжело дыша, сказал я Африкану. — Я думал, ты просто пижон, а ты грязная, бессовестная свинья.
— Лопух, — ухмыльнулся Африкан, облизывая разбитую губу. — Все вы лопухи. — Он подобрал отлетевшую в сторону гитару, заботливо сдул с нее песок и легонько тронул струны. — Подумаешь, уже и пошутить нельзя! Представляю, как она скривилась, когда попробовала эту картошку! Ха-ха-ха!
— За такие шутки людей нужно убивать на месте из рогатки… — Ростик закинул за плечо свой рюкзак и набрал охапку дров. — Пошли, Тим, разве ж это человек!..
И я поплелся за ним к костру.
…Мы чистили картошку в четырнадцать рук, не разгибаясь, а маленький Митя подкладывал в костер дрова. Бежали и бежали веселыми серпантинами очистки, с глухим стуком падали в ведро картофелины, солнечные зайчики прыгали на влажных лезвиях ножей. Жарило солнце, звенели кузнечики, пахло подсыхающей травой, от костра тянуло горьковатым дымком. А на душе у меня было погано-погано. Я все думал и не мог понять, зачем он так поступил. Специально ведь вернулся, не поленился вернуться, чтобы навредить людям, которые не сделали ему ничего плохого. Зачем?..
Я отложил нож и недочищенную картофелину.
— Ребята, честное слово, я даже не видел, когда он это сделал, я отошел с дровами… Клянусь вам, если б я мог подумать, я не пустил бы его. Ну, поверьте…
— А чего не поверить? — Витька сосредоточенно выковыривал в картофелине глазки. — Будто мы этого Таракана не знаем… будто впервой он нас под монастырь подводит… Ну да ничего, теперь мы с ним за все рассчитаемся. — Витька взмахнул ножом, как саблей, словно показывая, как мы рассчитаемся с Африканом. — Поднажмите, братцы, мало осталось. — И пронзительно — наверное, в городе было слышно! — запел:
Мы начистили полный котел картошки, помогли перемыть, поднесли дров и воды и ушли, хотя оттаявшая повариха долго уговаривала нас остаться пообедать с косцами. Почему-то всем расхотелось есть, даже Казику.
ТАИНСТВЕННОЕ ПИСЬМО
Я спускаюсь в подвал, нащупывая ногами ступеньки, и в душе ругаю себя за то, что не сообразил захватить фонарик или, на худой конец, коробок спичек, хотя запросто мог догадаться, что они мне понадобятся. Темно, хоть ты глаз выколи, а я не совсем уверен, что не нарвусь на какую-нибудь провокацию.
На тринадцатой ступеньке лестница кончается. Я поворачиваюсь направо, выставив вперед руки, делаю два коротких шажка и упираюсь в обитую железом дверь.
Пока все сходится с таинственным письмом, которое я получил сегодня утром. Прибыло оно довольно необычным способом: я читал на тахте, когда в открытую балконную дверь влетел камень, вдребезги разбил лампочку — хорошо, что мы с отцом еще люстрой не обзавелись, вот был бы номер! — и шлепнулся на пол. Камень был обернут листком бумаги в клеточку. Развернув ее, я увидел следующее послание:
«Шифровка, — догадался я и прикусил от любопытства кончик языка. — Сейчас разберемся, что в ней написано!»
Я очень люблю всякие ребусы и головоломки. Заразился я этим от отца: он может целый вечер рыться в словарях и энциклопедиях, отыскивая какую-нибудь гору в Африке из тринадцати букв или химическое соединение из девяти. У него это называется «гимнастика ума». Когда прибывает «Огонек», мы сразу же беремся за последнюю страницу, даже если в номере печатается новая повесть Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ.
Я достал бумагу, карандаш и принялся за работу. Итак, шифровка. Чтобы прочитать ее, нужно найти ключ — систему, по которой переставлены буквы. Четыре строчки букв, не разделенных на слова; ни одного знака препинания. Значит, знаки пропущены или тоже зашифрованы какими-то буквами — не может быть, чтоб в таком длинном предложении, если даже оно одно, не стояло ни запятых, ни тире, ни двоеточия…
Попробуем прочесть записку через одну букву: «сгдяда…» — не годится. Шифровал, определенно, Витька, больше некому, а уж он придумает что-нибудь посложней. Через две буквы… «саязц…» — какая-то тарабарщина! Через три, четыре и пять букв… Через одну, затем — через две, через три… ни одного нормального слова!
«Ах ты, рыжая команда!» — разозлился я и попробовал прочесть записку слева направо: «ииттрик…»
Любой другой пришел бы от этой белиберды в отчаяние, но я решил быть мужественным и терпеливым. Попробуем рассмотреть шифровку еще раз. Нет ли в ней хоть одной группы букв, которые образуют слово? Есть! «Трек», «трит» «той», «ум», «что», «все»… Прекрасно!.. А что, собственно, прекрасного? Что с ними делать, с этими словами? Каким образом в Витькиной записке может оказаться слово «той»? На «той» он меня приглашает, что ли? Или на «трек»?
Я еще с полчаса составлял слова, подбирая буквы произвольно, пока не понял, что это совершенно бессмысленное занятие: из букв шифровки можно насоставлять столько всяких слов, что их хватит на толстенную книгу, и еще тысяч пятьдесят останется.
«Спокойно, Тимка, спокойно! — сказал я сам себе, потому что мне вдруг отчаянно захотелось обернуть этим листком камень, который еще валялся на полу, и вышвырнуть его за балкон, туда, откуда прилетел. — Главное при разгадывании головоломок — система. А у тебя никакой системы нету. Хватаешься, за что придется, конечно, из этого ничего не получится».
