Большая жемчужина - Новогрудский Герцель (Герцль) Самойлович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
БАЦ! БАЦ!
Юные островитяне вместе с господином Деньги и минданайцем, сгрудившись, смотрели, как акула приближается к их приятелю. Шумливые, словно воробьи, они сейчас молчали. Никто не произносил ни слова. Всех сковал ужас. Умару нечем помочь. Умару один на один с акулой. От тигра морей в воде спасения нет.
Руайя, сидя на корточках у кроны пальмы, тоже испытывала смертельный страх перед тем, что, казалось, неизбежно должно случиться. Уцепившись за ветку, она смотрела вниз. Решающие события разыгрывались в воде как раз под нею. Здесь выступала из воды ноздреватая белая глыба коралла, взобравшись на которую мог спастись Умару. Если он сейчас, немедленно, не уцепится за неё и не выберется из воды, всё будет кончено. Ему нужно выиграть мгновение, буквально одно мгновение.
Акула раскрыла пасть, приготовилась к последнему броску. От неё до Умару было ближе, чем от Умару до спасительной коралловой глыбы.
Только чудо могло спасти сейчас мальчика, только чудо могло отвлечь живую торпеду от её жертвы.
И чудо свершилось. Бац! Что-то круглое, твёрдое, тёмное упало с высоты и стукнуло по мягкому, с нижней стороны очень чувствительному носу акулы. Бац! Бац! Ещё два круглых твёрдых предмета, похожих на чугунные ядра, с громким плеском упали в воду рядом.
Тигр морей в панике метнулся в сторону. В маленьких круглых кровожадных глазках сверкали злоба и страх. Что случилось? Откуда взялась непонятная опасность? Что там обрушилось сверху? Ведь не от маленького же беспомощного человечка это исходит?
Да, человечек по-прежнему был беспомощен и был один. Рядом никого, кроме акулы. Но она почему-то отстала. Не понимая того, что произошло, Умару лишь почувствовал: расстояние между ним и его страшной преследовательницей увеличилось, секунда, та самая секунда, от которой зависело, жить ему или не жить, оказалась выиграннной. Можно доплыть.
Несколько взмахов рук — и последние метры водного пространства, отделяющие маленького островитянина от коралловой глыбы, остались позади. Задыхаясь, дрожа всем телом, серый от пережитого страха, мальчик уцепился за ноздреватый, в выбоинах, шершавый камень, подтянулся, взобрался наверх.
Уф! Кажется, обошлось. Ну и досталось ему!
Умару оглянулся. Акулы не было. Она ушла в глубину. На нестерпимо сверкающей от солнца поверхности моря там, где только что он прощался с жизнью, плясали, подгоняемые ветерком, три кокосовых ореха.
Откуда они взялись? Их ведь не было. Да и ветер не сильный. Такому ветру орехов не сбить.
Умару поднял голову. С вершины наклонной пальмы на него смотрела Руайя и что-то кричала. Лицо сердитое. Должно быть, ругается.
Так вот откуда орехи! Это она заехала тяжёлыми, похожими на чугунные ядра плодами кокосовой пальмы прямо в акулий нос. Сердитая девчонка единственная из всей голоногой компании не растерялась, нашла cпocoб прийти на помощь, спасла его от тигра морей. Ну и молодец!
ДОСАДА
Господин Деньги тоже смотрел на Руайю. Лицо его выражало досаду. Глупая девчонка! Хоть бы крикнула, предупредила… Тогда бы он перевёл аппарат на неё и снял, как она срывает кокосовые орехи, как запускает ими в акулу. Всё бы выглядело очень мило, очень трогательно, очень интересно. Эту часть ленты можно было бы назвать: «Находчивая чёрная обезьянка спасает своего товарища, попавшего в беду».
А теперь всё пошло насмарку. Даже то, что было снято, теряет свой интерес. Ведь получилась чепуха! Акула преследует, преследует мальчишку, а потом вдруг ни с того ни с сего исчезает, и мальчишка спокойно выбирается на берег. Почему? Что заставило акулу отступить? Как случилось, что парень спасся от неминуемой гибели? Вопросы есть, а ответов нет. Глядя на кинокадры, никто ничего не поймёт… Просто выть от досады хочется.
Господин Деньги сердито подтянул ремешок аппарата, повернулся спиной к злополучной наклонной пальме и, дробя тяжёлыми ботинками ломкую коралловую крошку, пошёл к своей моторной лодке, привязанной поодаль. Он был чертовски зол.
Минданаец последовал за ним. В узких глазах таилась усмешка. Совсем пустой человек, думал он о белом. Совсем пустыми заботами живёт. Ума нет, сердца нет, ничего нет.
Но тут же владелец шхуны вспомнил о деньгах, которых у белого много, и усмешка в узких глазах погасла.
Деньги минданайский купец уважал. Деньги, по его мнению, могут заменить и сердце и ум.
СКУЧНО!
Белый уехал на шхуну. На следующий день его на острове не было. Он пошёл за тунцами в море.
На третий — снова появился. Опять бродил где придётся, снимал что придётся. Киноаппарат жужжал, но вяло, с перебоями. Тааму-Тара, видно, приезжему уже порядком надоел. Те же пальмы, те же хижины, те же черномазые, те же голопузые мальчишки. Скучно!..
Скучать господин Деньги перестал, когда с охоты вернулся Нкуэнг на своей долблёной лодке. На буксире за лодкой тянулась черепаха. Величиной на этот раз она не выдалась, но черепаха есть черепаха. Нкуэнга добыча устраивала.
На берегу поднялась обычная суматоха. Прибежали и, перебивая друг друга, что-то стали кричать дети охотника, вышли из хижин соседи. Они помогли вытащить на прибрежный песок лодку, общими усилиями перевернули черепаху на спину, общими усилиями оттащили ее к пальмам. Большая Жемчужина была водворена в свой садок и получила положенную порцию гусениц.
Всё это было привычным делом для островитян, но не для белого. Киноаппарат жужжал, просто из сил выбивался. Самодельная лодка, рыба-прилипала, черепаха на буксире, черепаха на спине, черепаха, которую черные волокут за лапы… Есть что снимать.
Господин Деньги вернулся под вечер на шхуну очень довольный. День не пропал даром: три кассеты пленки израсходовал.
Ночью белый долго ворочался в своём гамаке, привязанном на палубе между мачтой и бортом. Смотрел на большие звёзды в чёрном-пречёрном небе и думал, чем заняться завтра. Тунцы не ловятся. Они, оказывается, в это время года уходят в другие места. Снимать ничего, всё уже снято. На шхуне сидеть? Пропадёшь с тоски. По богом забытому островку болтаться? Ещё того хуже. Черномазые физиономии опротивели до смерти… Но придется терпеть: судно снимется с якоря только послезавтра.
Господин Деньги вздохнул. Не стоило ему забираться в эту чёртову глушь.
ОТЛИЧНАЯ ИДЕЯ
На палубе шуршали тараканы. Подбирали крошки. Шхуна минданайца не отличалась чрезмерной чистотой.
Американец прислушался к шороху. Может, тараканов завтра снять? Крупным планом. Они здесь невероятного размера. Хоть запрягай, как говорится.
А впрочем, что толку? Тараканы остаются тараканами. Даже самые большие. Кому это интересно? Снимать следует необычное. Например, вчерашняя морская черепаха… Да, вот тут ничего не скажешь. Таких бы снимков побольше.
Верёвки гамака скрипнули. Белый повернулся с боку на бок. Ему не лежалось. Он был очень доволен собой. Кто сказал, что завтра будет скучный день? Ничего подобного! У него, слава богу, на плечах голова, а не кочан капусты. Не всякий потягается с ним в выдумке. Вот только сейчас, сию минуту, у него возникла великолепная идея.
Господин Деньги взглянул на часы. Стрелки в темноте светились зеленоватым светом. Они показывали близко к полуночи.
Отлично. Он постарается побыстрее уснуть, а чуть свет встанет и выйдет с охотником за черепахами в море. В этом и заключается его идея. Он снимет на киноплёнку, как чёрный выслеживает черепаху, как выпускает в погоню прилипалу, как подтягивает пойманное животное к лодке, как берёт добычу на буксир, — словом, всё от начала до конца. Кадры получатся на редкость интересные.
Верёвки гамака снова скрипнули. Ему не всё в его идее нравилось. Смущает туземец. Что же получается? Весь этот месяц он без конца снимал островитян. На них истрачена уже не одна сотня метров плёнки, надоели они до тошноты, а тут опять будет темнокожий. Не следует ли поставить точку? Не попробовать ли обойтись без дикаря?
