В морозный день - Афанасьев Юрий Николаевич (читать книги полные TXT) 📗
Хотя лиственниц давно уже здесь нет.
— Гнилое место, — скажет Валякси на следующей остановке. Оказывается, у дедушки здесь когда-то сломались полозья у нарт. Так и место назвал. Кочует оленевод, как будто это не тундра, а большой чум под небом, где всё знакомо.
— Спасибо, спасибо, — задумался над русскими словами Валякси, — моё слово не помогает олешкам, может, твоё «спасибо» поможет?
— Ты о чём, дедушка? — не понял Фёдор и пожал плечами.
Ундре нетерпеливо стрельнул чёрными раскосыми глазами на дедушку, тот кивнул: мол, говори.
— С дедушкиными оленями большая беда, — попытался разъяснить геологу Ундре. — Болезнь «копытка» пришла.
Фёдор долго не мог понять, что за странная болезнь «копытка», и Ундре пришлось сводить его к оленям. Больные олени совсем не испугались, печально смотрели на геолога, многие не могли подняться, лежали за кочками. Вот почему Фёдор не сразу их заметил: десятки, сотни умирающих животных распластались по тундре.
— Дедушка говорит, — объяснил Ундре, — если сейчас не вылечить, то через неделю больные олени погибнут. Из-за больных оленей не может передвигаться и всё стадо. Как их оставишь? Это будет хорошо только волкам.
— Вертолёт надо вызывать, ветеринарных врачей, — подойдя к Валякси, сказал Фёдор. — Так ведь все олени твои погибнут.
— Какая жизнь без оленей? — согласился дедушка и вздохнул. — Крылатая лодка хорошо, да Салехард далеко. Как туда пойдёшь? Никто не знает, где моё стадо сейчас.
— Попробуем отсюда вызвать, — Фёдор направился к вездеходу.
Ундре впервые увидел рацию. Стрелка словно натыкалась то на завывание вьюги, то вдруг раздавался такой треск, будто рушились Уральские горы. В чуме у дедушки есть «Спидола», но она только сама любит говорить. Фёдор же разговаривает со своей рацией. Интересно…
— База, я четвёртый! База, я четвёртый… В районе Варча-югана гибнут олени. Шлите от экспедиции вертолёт. Как меня поняли? Приём…
Валякси продолжал сидеть неподвижно около дымокура, наблюдал за водителем, который приспособил на костре походный котелок и готовил еду. Начистил картошки, мелко нарезал лук, вскрыл банку с борщом. Валякси к такой еде не привык, да и где зимой в тундре будешь хранить картошку?
— Вкусно, — облизнул ложку парень. — Как ты думаешь, хозяин тундры, — обратился он со смешком к Валякси, — вот бы ещё в котелок пригласить хоть не военную, пусть так, чуть-чуть гражданскую куропатку, что бы она сказала?
— Сказала, хоть телом ты с длинную жердь, а ум с комариную лапку имеешь, — без обиды покачал дедушка головой. — Только себя умеешь слушать…
Ундре очень понравился красный суп, а Валякси сплюнул лавровый лист и поморщился.
— Трава. Однако, геолог скоро, как олень, ягель будет кушать. В чум поедем, — стал приглашать он. — Мясо ешь — сильным будешь, целый день бегать можно.
Не захотел дедушка такой обед есть, но согласился посидеть вместе, когда Фёдор предложил ему чаю.
— Чай хорошо, — пододвинулся снова к костру Валякси. — Чай пить всегда можно — зубов не надо.
Ундре с интересом рассматривал кулинарную книгу, по которой готовил обед водитель, она вся была изрисована цветными картинками.
— Красиво? — подмигнул парень. — Сейчас, брат, без науки никуда.
«Сколько на земле растёт всякой травяной еды!» — удивился Ундре, перелистывая страницы.
— Это что? — показал пальцем на рисунок Фёдор.
— Огурец, — без запинки ответил Ундре, такую картинку он видел.
— А это?
— Помидор.
— Молодец, — похвалил Фёдор, — знаешь, что в тундре не растёт. А как одним словом их называют?
Ундре задумался. На картинке очень аппетитно были нарисованы огурцы. Они лежали на блюде вперемешку с помидорами, некоторые были нарезаны и как будто сочились. За ними стояла тёмная, почти чёрная бутылка. На столе были разложены вилки — бери и ешь. Но как называется эта еда? Её любят Роговы, в больших банках покупают в магазине огурцы и помидоры. Сем Вань такую еду называет…
— Закуска, — вспомнил Ундре.
— Во даёт! — загоготал водитель. Это его рассмешило, как дедушкин «военный комар».
— Малая еда, — поправился Ундре, — потому что здесь нет мяса и рыбы.
— Сиды, сиды — так, так, — подтвердил дедушка. — Правильно говоришь. Какая это еда? Тьфу.
Но теперь парень смеялся вместе с Фёдором. Дедушка Валякси долго переводил глаза с одного на другого, а потом неожиданно и сам захихикал.
— Ничего, ничего, — вытирая рукавом выступившие слёзы, погладил по голове Ундре геолог, — обижаться не надо. На морозе картошку не вырастишь.
А потом Фёдор вдруг стал серьёзным, мечтательно начал говорить:
— Найдём газ, нефть — тепло придёт в тундру. Приедут строители. Вот здесь, где сейчас сидим, построят первый каменный дом, за ним второй, третий — и вырастет город. А в этом городе построят теплицу, в которой будут краснеть помидоры. И главным агрономом в ней будет Ундре. Хорошо?!
— Возьми, это на память, — шофёр протянул Ундре кулинарную книгу.
Но не успел Ундре спрятать книгу в надёжное место, чтобы её не подмочило дождём, как неожиданно над головой пророкотал вертолёт. Они с дедушкой забыли поблагодарить геолога и уже мчались на нартах в сторону чума. Из вертолёта вытаскивали ящики с медикаментами, спальные мешки, продукты, опрыскиватели от овода и гнуса.
Через две недели олени повеселели, повсюду слышно было весёлое хорканье телят.
— Пора кочевать на новые пастбища, — радостно сказал дедушка Валякси и стал собираться в дорогу.
Далеко откочевали, но дедушка часто по утренней росе ездил к Заячьему нюрму, где строилась буровая вышка. Мяса, рыбы в подарок привезёт геологам, а сам, как ребёнок, с любопытством смотрит — что за железное чудо? От удивления восклицает: «Какой человек сильный: на железном олене умеет ездить, железный чум умеет строить…»
Последний раз на холм, где встретились с Фёдором, Ундре приехал вместе с дедушкой. Долго молча курил дедушка, потом взял топор и спустился вниз. Ундре подумал: наверное, ёлку хорошую хочет выбрать — вдруг в дороге сломаются полозья нарт. Однако до вечера не попадалась хорошая ёлка дедушке. Ундре устал ждать и решил помочь, пошёл следом. Вдруг внизу он увидел странную сцену. Дедушка стоял с топором около идола. И после каждого удара приговаривал:
— Вот тебе. Хватит ребятишков смешить. Чем помогла ты мне, чурка-обжора, когда олешки болели? Разве я не кормил тебя вкусным мясом, деревянная башка? — Валякси измочалил идола и, когда тот треснул, одним махом подрубил снизу и пнул полусгнившую чурку в овраг.
Чтобы не попадаться на глаза дедушке, Ундре поспешил на холм и уселся снова на нарты. Валякси пришёл запыхавшийся, сунул под шкуру топор, взял в левую руку хорей.
— Это место, однако, будем называть «Геолог», — не то себе, не то Ундре сказал он и тронул вожжой.
СПАСИБО, ПИОНЕР ДЗЕНЬ!
Дома, как пароходы, дымят и, кажется, плывут куда-то. Окно превратилось в капитанскую рубку. Ундре гуднул и поехал к дому Роговых, у которых из трубы идёт уже не чёрный дым, а весело сыплются жаркие искры.
«Эге, да около дома стоит вездеход, значит, из тундры вернулся Фёдор. Конечно, зачем Аркашке улица, когда он, может, сейчас слушает, как играет на гитаре и поёт Фёдор? А может, Аркашка сам научился играть на гитаре?»
Дедушка Валякси любит послушать песни Фёдора. Геолог смотрит на раскалённую железную печь и тихонько поёт, как будто о чём-то думает:
— В каменном городе жил, — хвалит Валякси геолога, — а тоже умеет песни про тундру придумывать. — Он обращается ко всем пастухам, кто слушает, а потом к Фёдору: — Зачем грустно петь? Вези свою невесту, рядом чум поставим — плясать от радости будешь. Как одному жить? Одного и куропатка собьёт в тундре.
