Экипаж боцмана Рябова (Рассказы и повести) - Коковин Евгений Степанович (электронная книга .txt) 📗
Егор ещё что-то хотел спросить, но в это время брякнула щеколда, калитка отворилась, и во двор вошёл бородатый человек в парусиновой куртке, в фуражке с маленьким козырьком и в высоких сапогах. Борода у вошедшего была не большая — лопатообразная, и не маленькая — клинышком, а средних размеров — поморская борода.
Ребята сразу догадались, что это вернулся домой хозяин, боцман «Буревестника» Степан Иванович Рябов.
— Дядя Степан! — закричал Егор и бросился навстречу пришедшему.
За ним, уже не обращая внимания на незнакомцев, стремглав понеслись Юнга и Адмирал.
Так встречают только очень дорогого и желанного человека.
— Ого, да у тебя, никак, гости, Егорушка! — обняв за плечи племянника, весело сказал Степан Иванович.
— Они не ко мне, а к тебе.
— Ко мне? — удивился Степан Иванович и оглядел ребят. — Ну что же, гостям всегда рады. На пеньковом канате четыре узла. Вас четверо, прибавьте боцмана, пять пишем, капитан в уме. Это такая у меня поговорка. Добро!.. Юнга, Адмирал, на место!
Вероятно, в душе проклиная пришельцев, которые лишили их приятной встречи с хозяином, собаки поплелись к конуре.
— Скажите, вы не потомок… — начал нетерпеливый Вяча.
— Да подожди ты! — одёрнул его Антоша.
— Боцман Рябов, хозяин палубы трёхмачтовика «Буревестник»! — сказал Степан Иванович, пожимая ребятам руки. — В дом пойдём или здесь потолкуем? Пожалуй, здесь лучше. Егорушка, скажи тёте Ирише, пусть кваску кувшин нальёт.
Егор ушёл домой, а Степан Иванович пригласил мальчиков присесть за стол, что стоял под тополем. Рядом с тополем росла седая замшелая берёза, похожая на древнюю старуху. И тут же, словно внучка к бабушке, протягивала к ней свои ярко-зелёные, нежные ветви совсем юная, чистая и свежая белоствольная берёзка.
— Юнга, — крикнул боцман.
И пёс в. миг подбежал к столу.
Рябов снял фуражку, подал Юнге и приказал:
— Отнеси домой!
Юнга осторожно взял фуражку зубами, взбежал на крыльцо и скрылся за дверью, легко открыв её передними лапами.
Всем трём друзьям боцман сразу же понравился.
«Весёлый, — подумал Вяча. — Конечно, это прямой потомок Ивана Рябова».
«Какие у него руки! — размышлял Антоша. — Прав, конечно, Егор, эти руки многое умеют делать».
А Ян глядел на крепкую фигуру боцмана и думал: «Пожилой уже, а сразу видно: и парус легко поднимет и в гребле молодым не уступит».
— Ну, так по какому делу понадобился вам боцман Рябов? — прервал раздумья гостей хозяин.
Так «…на острове Соломбала произошла знаменательная встреча…» — как об этом записал Вячеслав Полянкин.
«На острове Соломбала произошла знаменательная встреча…» А что это за Соломбала такая? — может быть, не без усмешки полюбопытствует иной читатель. Да так, конечно, не ахти что, но и не очень местечко безвестное. Знающий старожил-соломбалец может не без гордости сообщить вам, что о Соломбале писали литератор-декабрист Бестужев-Марлинский, великий русский поэт Николай Алексеевич Некрасов, выдающийся советский романист Алексей Толстой и писатель Вениамин Каверин в своих «Двух капитанах».
Внимательно приглядитесь к старому боцману Степану Ивановичу Рябову, и вам не нужно будет знакомиться по крайней мере с половиной взрослого населения Соломбалы. Коренные соломбальцы — мореходы, кораблестроители и судоремонтники — прожили большие и разные жизни, но у них у всех много общего.
Если присесть поближе к огню, если впереди длинный и тихий вечер, о моряках-соломбальцах можно услышать немало занимательных историй. И будьте уверены, рассказы соломбальских капитанов и механиков, матросов и кочегаров, шлюпочных мастеров и судовых корпусников окажутся не скучнее стивенсоновских. Если нужно, будут и штормы и кораблекрушения, морские сражения и плавание на обломках мачт и на льдинах — словом, самые необычайные приключения.
Старики в Соломбале мудры, степенны и общительны. Многие из них, плавая, повидали полсвета, дальние моря и чужеземные страны. Судоремонтники ещё в детстве помогали своим отдам шить карбаса и шлюпки ивовой вицей, а в первые годы стахановского движения ставили на электросварке мировые рекорды. Даже незнакомые между собой, старые соломбальцы, встречаясь, приподнимают фуражки в знак приветствия, иногда останавливаются и начинают разговор о рыбалке, об окраске сетей, об остойчивости поморских карбасов и корабельных шлюпок, о далёком былом.
Соломбальские женщины веселы и говорливы. И случись какое-нибудь событие, через полчаса уже вся Соломбала знает об этом. А Соломбала теперь не так уж мала. Хотя жительницы морской слободы и сейчас редко пользуются телефоном, они могут соперничать с самыми совершенными средствами связи.
И мальчишки в Соломбале и такие же, как всюду, и не такие. Все они отличные пловцы и заядлые рыболовы. Все влюблены в море и речные просторы, в корабли и в свои маленькие посудинки— моторные катерки и лодки, шлюпки, карбаса и самодельные байдарки.
Запахи недалёкого моря овевают морскую слободу Соломбалу. Улицы здесь тихие, и многие из них густо зарастают травой. Всюду из-за заборов смотрят мелколистные застенчивые тонкие берёзки, высокие стройные тополя, осыпающие тротуары и дорогу обильным пухом. Чуть ли не у каждого дома красуются черёмухи, рябины, кусты смородины и малинника. Только на главной улице, идущей от реки Кузнечихи и судоремонтного завода, шумно и оживлённо. Грузовые и легковые машины и автобусы мчатся в ту и другую сторону.
Узкая речка Соломбалка — канал, прорытый ещё по приказу Петра Первого, — заполнена катерами и лодками самых разнообразных размеров, форм и расцветок.
В затоне, в доках и у причалов судоремонтного завода стоят пароходы, теплоходы, буксиры, катера. Трубы и мачты их видны издалека. Неистовый треск пневматической клёпки, компрессорные выхлопы, грохот отгружаемого листового железа — весь этот шум незнакомому человеку может показаться шумом разрушения, а на самом деле это шум созидания и восстановления.
Таков остров, на котором произошла «знаменательная встреча» боцмана Степана Ивановича Рябова с юными друзьями Вячей Полянкиным, Антошей Прилучным и Яном Эрмушем.
— Ну, так по какому делу понадобился вам боцман Рябов? — спросил Степан Иванович.
— Вы слышали об Иване Рябове? — смущаясь, спросил Антоша.
— Который при Петре Первом спас Архангельск, — поспешил разъяснить Вяча.
— Кто же о нём не слыхал! — улыбнулся Степан Иванович.
— А вы ведь тоже Рябов… Вы, случайно… не потомок его?
Вопрос рассмешил боцмана.
— Да кто ж его знает, потомок я или не потомок. Никогда не думал об этом и не выяснял. Знаю только, что кормчий Рябов не был графом. И я тоже — не граф и не князь. Это только графы и князья свою родословную знали и помнили. На Севере Рябовых хоть не пруд пруди, а всё же фамилия такая частенько встречается. Да к чему вам это?
Ребята наперебой принялись рассказывать Степану Ивановичу о кинофильме, показали газету и стали объяснять, для чего они ищут потомков Рябова.
— Ясное дело, дядя Степан — потомок, — сказал, незаметно подойдя, Егор, которому очень хотелось, чтобы его дядя оказался потомком знаменитого кормщика.
— Это не так важно, ребятки, — сказал Степан Иванович. — Архангельск-то спас Иван Рябов, а не потомки. Только разве интересно узнать, что его потомки теперь делают, достойны ли они своего знаменитого предка.
Егор поставил на стол ведёрко с квасом и кружки.
— А вот скажу я вам, что раньше слышал. — Степан Иванович разлил квас и подвинул кружки мальчикам. — Где-то будто бы сохранился кафтан Ивана Рябова. Царь Пётр ему кафтан пожаловал со своего плеча за верную службу отечеству. А кафтан с царского плеча в то время был самой большой наградой. Орденов и крестов тогда ещё не давали.
— А первый орден Пётр и учредил, — сказал Вяча. — Орден Андрея Первозванного… Ого, ребята, нужно искать не потомков, а кафтан Ивана.
— Может быть, этот кафтан как раз у потомков и хранится, — высказал предположение Егор.
