История Энн Ширли. Книга 2 - Монтгомери Люси Мод (читать книги без регистрации полные txt) 📗
— В газете пишут, что Питер Эллис женился на Фанни Бьюгл, — заметила тетя Шатти.
— Да, женился. Тот самый случай: женись в спешке, а пожалеть успеешь. Они были знакомы всего три года. Боюсь, Питер скоро обнаружит, что под яркими перышками может скрываться не очень хорошая птица. Фанни ужасно безалаберна. Она гладит столовые салфетки только с правой стороны. Не то что ее покойная мать — вот уж была святая женщина. Она-то делала все обстоятельно. Когда носила траур, то и ночные рубашки надевала черные. Мне, говорила она, так же грустно ночью, как и днем. Я помогала Бьюглам готовить угощение к свадьбе, и можете себе представить: спустившись утром на кухню, я увидела, как Фанни сидит себе и спокойно ест яйцо. Это в день свадьбы-то! Вам небось не верится, и я бы тоже не поверила, если бы не видела это собственными глазами. Моя бедная покойная сестра три дня перед свадьбой маковой росинки в рот не брала. А когда ее муж умер, мы боялись, что она вообще уморит себя голодом. Мне иногда кажется, я совсем не понимаю свою родню. Раньше ты знал, что можно ждать от Бьюглов, а чего нельзя, а сейчас все пошло кувырком.
— А правда, что Джин Янг опять выходит замуж? — спросила тетя Кэт.
— Да, это так. Конечно, все считают ее мужа Фреда погибшим, но у меня страшное предчувствие, что в один прекрасный день он возьмет и объявится. Он всегда был ненадежным человеком. Она собирается за Аиру Робертса. Боюсь, что он женится на ней только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Его дядя Филипп когда-то хотел жениться на мне, но я ему сказала: «Выйти замуж — это все равно, что прыгнуть в темную пропасть. Я не позволю себя туда затащить». Этой зимой в Лоуэлле было очень много свадеб. Не удивлюсь, если летом будут сплошные похороны. В прошлом месяце поженились Анни Эдварде и Крис Хантер. Мне кажется, лет через пять они уже не будут так обожать друг друга, как сейчас. По-моему, он ей просто вскружил голову. Его дядя Хайрем к концу жизни сошел с ума и вообразил себя собакой.
— Ну, если он лаял и охранял дом, то в этом не было большого вреда, — съязвила Ребекка Дью, внося на подносе вазу с грушевым вареньем и слоеный торт.
— Я не слышала, чтобы он лаял, — сказала кузина Эрнестина. — Он просто грыз кости и зарывал их в землю. Его жена от этого очень страдала.
— А куда уехала на зиму миссис Лили Хантер? — спросила тетя Шатти.
— Она уехала с сыном в Сан-Франциско, и я ужасно боюсь, что там их застанет новое землетрясение. А если этого и не случится, то она наверняка попытается провезти через границу штата что-нибудь запрещенное и попадет в историю. Когда уезжаешь из дома, с тобой обязательно что-нибудь приключается: не то — так это. Но всех все равно куда-то тянет ехать. Мой кузен Джим Бьюгл провел зиму во Флориде. Слишком уж он разбогател и думает лишь о мирских удовольствиях. Перед отъездом я ему сказала… — это был тот самый день, когда у Колманов сдохла собака… или не тот… нет, кажется, тот, — так вот, я ему сказала: «Погибели предшествует гордость, а падению надменность». Его дочь работает учительницей и никак не может решить, за которого из своих кавалеров выйти замуж. «Вот что я тебе скажу, Мари-Аннет, — сказала я ей, — все равно тебе не достанется тот, кто нравится больше всех. Так что лучше выходи за того, кто тебя больше любит». Надеюсь, она сделает лучший выбор, чем Джесси Чипмен, которая выходит за Оскара Грина просто потому, что он не давал ей проходу. «Неужели уж лучше никого не нашла?» — спросила я ее. Его брат умер от скоротечной чахотки.
— Как вы всегда умеете порадовать человека, — заметила Ребекка Дью, внося в столовую блюдо с миндальным печеньем.
— Вы не знаете, — продолжала кузина Эрнестина, подкладывая себе еще грушевого варенья, — что такое кальцеолярия — цветок или болезнь?
— Цветок, — ответила тетя Шатти.
На лице кузины Эрнестины отразилось разочарование.
— Я слышала, как в прошлое воскресенье вдова Сэнди Бьюгла сказала своей сестре, что наконец-то заполучила кальцеолярию… Что-то твоя герань захирела, Шарлотта. Ты, наверное, не подсыпаешь в горшки удобрения… Миссис Сэнди перестала носить траур, а бедняжка мистер Сэнди всего четыре года как в могиле. Что ж, мертвых теперь быстро забывают. Моя сестра вот носила траур по мужу двадцать пять лет.
— У вас расстегнулась застежка на юбке, — сообщила Ребекка, ставя перед тетей Кэт кокосовый кекс.
— У меня нет времени без конца торчать перед зеркалом, — отрезала кузина Эрнестина. — Что из того, что у меня расстегнулась застежка? У меня там еще три нижних юбки. А нынешние девицы носят только одну. Все думают лишь об удовольствиях, и никто не вспоминает о Судном дне.
— Вы думаете, что в Судный день нас спросят, сколько мы надевали нижних юбок? — спросила Ребекка Дью и скрылась на кухне, не дожидаясь, пока кузина Эрнестина выразит ужас по поводу такой ереси. Даже тетя Шатти подумала, что Ребекка на этот раз зашла слишком далеко.
— Вы, наверное, видели сообщение о смерти Алека Крауди на прошлой неделе? — вздохнула кузина Эрнестина. — Его жена умерла два года назад, и, говорят, он загнал ее в могилу бесконечными придирками, а потом изнывал от одиночества. Боюсь, они от него еще натерпятся — даром что он уже в могиле. Я слышала, он отказался написать завещание, и его наследники обязательно все перессорятся.
— А что поделывает Джейн Голдвин? — спросила тетя Кэт. — Я что-то давно не видела ее в городе.
— Бедняжка Джейн! Она чахнет, и никто не знает, что с ней. Боюсь, это окажется белокровие… Чего это Ребекка хохочет на кухне, как гиена? Помяните мои слова, вы еще с ней намучаетесь. В семье Дью было много слабоумных.
— И Тира Купер, говорят, родила, — перебила ее тетя Шатти.
— Родила, бедняжка. Слава Богу, только одного. Я боялась, что будут двойняшки. У Куперов часто бывают двойняшки.
— Тира и Нед — такая приятная пара, — улыбнулась тетя Кэт, видимо, решив спасти хоть что-нибудь из развалин Вселенной.
Но кузина Эрнестина отказалась признать наличие бальзама в Галааде, не говоря уж о Лоуэлле.
— Она была ужасно рада его заполучить. Какое-то время она совсем отчаялась и думала, что он не вернется с запада. «Вот увидишь, — сказала я ей, — он тебе еще натянет нос. Он этим знаменит. Когда он родился, все думали, что он умрет, не дожив до года, а он натянул всем нос и до сих пор жив». А когда они купили дом у Джозефа Холли, я опять ее предупредила: «Этот ваш колодец заражен брюшным тифом. Пять лет назад его работник умер от брюшного тифа». Так что пусть пеняют на себя, если что-нибудь случится. У Джозефа Холли все время болит спина. Он говорит, что это прострел, а я боюсь, у него начинается спинно-мозговой менингит.
