Маленький Бобеш - Плева Йозеф (список книг txt) 📗
— Посмотри, как здорово блестит снег! Посмотри-ка, там вон желтый, здесь красный, а у берега голубой.
— Это тебе, Бобеш, только кажется. Снег всюду белый.
— Я знаю, что белый, Марушка. Это все делает солнышко. Скоро оно зайдет, и снег снова будет везде белым.
И правда, солнышко скоро зашло, и все оттенки снега исчезли. Остались только белые и голубые тени.
Бобеш с Марушкой отправились домой. Бобеш любил субботу. У отца в субботу было и настроение получше, и выглядел он не таким усталым. Случалось, что и сосиски он иногда приносил Бобешу. К тому же еще в субботу всегда купали, а Бобеш готов был сидеть в деревянном корыте хоть целый час.
Бобеш давно выкупался, все поужинали, мать постелила Бобешу постель, а отец все еще не приходил. Дедушка пошел узнать у соседа, не знает ли он, что случилось. Но и Веймолы не было дома. Все молчали. Дедушка немножко полистал календарь, который он еще летом одолжил у паромщика Брихты. Потом бросил читать, снял очки, положил их вместе с календарем в стол и прилег. Бабушка уже спала. Мать уложила спать и Бобеша, но сама осталась сидеть у стола, что-то зашивая. Она терпеливо ждала отца, а он все не шел и не шел. Дедушка хотя и лег, но все-таки тоже не спал. Тихонько он сказал матери:
— Ты не беспокойся. Если бы что-нибудь случилось, Йозеф наверняка передал бы через Веймолу. Видишь, и Веймола еще не пришел. Что-то их там задержало. Может быть, собрание. Ведь Йозеф теперь в комитете.
— Он мог бы передать тогда через Марека, тот ходит мимо нас домой.
— Конечно, мог бы. А что, если и Марек еще не пришел?
— Уже половина десятого. В субботу он никогда еще так поздно не приходил. Веймола — это совсем другое дело, тот иногда заходит в трактир.
— Слышишь? Кто-то открывает дверь в сенях. Наверное, уже идет.
Мать приоткрыла дверь, чтобы в прихожей было посветлее. Но вместо отца в комнату тяжелым шагом вошел Веймола. В дверях он пробормотал: «Здравствуйте!» — и тяжело опустился на стул. Он был явно пьян. Мать это поняла тотчас же, как он заговорил. Она переводила глаза с Бобеша на Веймолу, который, казалось, не мог вымолвить ни слова. Но вот он ударил об стол шапкой и заговорил:
— Да, собачья жизнь, соседка! Меня снова выгнали! Как пса, выгнали. Перед самыми праздниками! — И Веймола плюнул.
Как только Веймола хлопнул шапкой по столу, Бобеш сразу проснулся. Он открыл глаза, но, ослепленный светом, тотчас же их снова закрыл. И мать думала, что он спит. Она попросила Веймолу говорить потише, чтобы не испугать Бобеша.
Бобеш это услышал и решил, что будет теперь притворяться спящим.
— Да, — начал снова Веймола, — я должен вам передать, что ваш старик придет поздно — у них там собрание организации. (Бобеш знал, что «ваш старик» означает «отец», но не знал, что такое «собрание организации».) Нет, представьте себе, теперь, перед праздниками, выгнали с работы полтораста человек, половину фабрики! Вот оно как бывает, соседушка!
— Я хорошо слышу, пан Веймола. Не кричите так, прошу вас.
— Но организация, говорят, выступит против этого. Говорят, нельзя так оставить. Мы не потерпим, чтобы Дакснер делал, что он хочет.
— А что наш?..
— Ваш, соседка, тот… нет, он там еще на денек-другой нужен, а потом и его тоже выгонят… Разве нашего брата за людей считают? Скажите, ну разве это жизнь?.. Нет, не бойтесь, я не буду кричать, ведь я ничего не пью… Это я так… со зла… самую малость. Человек теперь как собака, которую можно прогнать… — И Веймола заплакал.
Дедушка тихонько слез с постели, чтобы не разбудить бабушку, надел брюки и подошел к столу. Он взял Веймолу за руку и сказал ему ласково:
— Пойдем, сосед, я провожу тебя домой. А если позволишь, то немножко еще и потолкуем… Что же ты так… Ну пойдем, сосед, пойдем!
Веймола встал, молча подал матери руку и неровными шагами вышел в сени. Дедушка — за ним.
— Мамочка, пан Веймола пьяный, да? — шепотом спросил Бобеш, когда они ушли.
— Ты не спишь, Бобеш?.. Да, пьяный, да…
— А он не будет бить Марушку?
— Нет, не будет. Он сегодня такой убитый, и мне его жалко. Он ведь за последнее время стал совсем другим человеком, бросил пить.
— А почему его выгнали с работы?
— Выгнали не только его. Кажется, половину всех рабочих.
Мать вздохнула.
— А как же они теперь будут жить?
Мать ничего не успела ответить, потому что вошел отец.
— Где ты так долго был? Я со страху вся дрожу! — кинулась к нему мать.
— А разве сюда не заходил Веймола?
— Только что ушел.
— Как — только что? Ведь он обещал сразу пойти домой.
— Отец, он был пьяный.
— Разве ты еще не спишь?
— Это Веймола его разбудил, — сказала мать и стала подавать отцу ужин.
Отец за ужином рассказывал, какое возмущение вызвало на фабрике сообщение о том, что половина рабочих будет уволена с работы.
Фабрикант Дакснер просто-напросто приказал сообщить, что у него полны склады мебели и производство поэтому приостанавливается.
— Это страшно — теперь, зимой, — сказала мать. — Я очень боялась, что и тебя уволят.
— Истопники пока еще нужны. Но когда перейдут на один котел, тогда не знаю… Дакснер уволит в первую очередь меня. Узнав об увольнениях, мы сразу же созвали собрание комитета и решили завтра отправить делегацию к фабриканту, потребовать отмены. Мы скажем, что готовы в течение трех месяцев получать сниженную заработную плату, процентов на двадцать, лишь бы товарищи не оказались среди зимы на улице и без денег. Ведь почти все люди женатые и с детьми…
— Это вы хорошо решили. И если у Дакснера человеческое сердце, то он на это должен согласиться. От его кучи денег много не убудет, — перебила мать.
— Это ясно. Если он и примет наши условия, все равно ведь пояса-то затягивать будем мы, а не он… Мне крайне интересно, чем все это кончится. Я тоже иду завтра с делегацией как член общезаводского комитета. А если Дакснер не захочет принять наши условия, мы бросим работу и забастуем.
— А что, если Дакснер найдет других? Или если другие все-таки выйдут на работу? — озабоченно спрашивала мать.
— Новых квалифицированных рабочих быстро не найдешь. А мы знаем, что еще до Нового года он должен сдать сложный заказ для Вены — мебель для какого-то дворянина. Работа тонкая, и для нее ему нужны будут хорошие специалисты. Наши рабочие сказали, что штрейкбрехерами не будут. Все хорошо знают, как бы тогда с ними поступили.
Бобеш очень хотел спросить у отца, что такое «штрейкбрехеры», что такое «забастовка» и «увольнение». Слово «дворянин» он тоже не знал. Но решил лучше промолчать, потому что отец был сердит, ходил взад и вперед по комнате. А так отец делал всегда, когда был взволнован, зол или когда его что-нибудь «страшно бесило», как он говорил. Бобеш решил обо всех этих словах спросить лучше завтра у матери или у дедушки..
Глава 50 ЗАБАСТОВКА
В воскресенье после обеда Бобеш остался с матерью вдвоем. Отец ушел на фабрику, а дедушка с бабушкой были у соседей. На улице падал густой снег, и ветер сметал с крыш мягкие снежинки. У Бобеша было плохое настроение, потому что ему хотелось пойти на лыжах, а мать его не пускала.
— Будь умником, Бобеш. Что делать на улице в такую погоду? Кататься сейчас просто невозможно. Снег залепит все глаза. В такую вьюгу и на пять шагов ни зги не видать. Посмотри-ка в окно, там ведь как в мучном ларе.
— Тогда пусти меня хоть, на двор. Я хочу сам посмотреть, что творится на улице.
— Ладно, на двор беги. Убедись сам, а лыжи оставь в сенях. И знаешь, Бобеш, если ты не будешь слушаться, мне придется пожаловаться отцу.
— Не бойся, мамочка, я побуду немножко на дворе, чуть-чуть пройдусь по улице и сразу же вернусь. Расскажу тебе, что там делается.
Но Бобеш не остался на улице и одной минуты.
— Мамочка, знаешь там нечем дышать — такая там метель. Снежище валит, ветер свистит, иголки бьют в глаза, и от ветра просто захлебываешься — никак не выдохнешь. Ты права, мама, сегодня на лыжах кататься нельзя.
