Актеры на мушке - Кащеев Кирилл (полные книги TXT) 📗

Илона Волынская, Кирилл Кащеев

Актеры на мушке

Пролог

Ночная погоня

Желтый свет фар несся по черному асфальту дороги. Легко проскальзывая над ямами и колдобинами, конусы света летели все дальше, все быстрее, словно рассчитывая удрать от гонящейся за ними здоровенной фуры с прицепом. Но рычащая, как динозавр, фура ломилась следом, рассекая лобовым стеклом еще горячий после раскаленного дня, пропахший пылью воздух, и свет снова мчался все вперед и вперед…

В кабине фуры, пропитанной жарой, запахами бензина и пота до такой степени, что даже ночная прохлада не могла разогнать застоявшиеся запахи, сидели двое.

– За нами они едут! – высовывая круглую, как футбольный мяч, коротко стриженную башку в окошко, прокричал подпрыгивающий на пассажирском сиденье здоровяк. – А ты говоришь: случайность, случайность! – В его голосе звучали истерично-визгливые нотки, плохо совместимые с пудовыми кулачищами и накачанным бычьим загривком.

Водитель – мелкий, худой и жилистый, похожий на злого шершня, – бросил обеспокоенный взгляд в зеркальце бокового вида. Метрах в ста позади фуры, не приближаясь, но и не удаляясь, светились чьи-то фары.

– Сдали-и-и нас! – взвыл здоровяк и затряс вислыми, как у бульдога, щеками.

– Заткнись, придурок! – заорал водила. – Послал же бог напарничка! Если б сдали, нас бы уже давно менты караулили! Забыл, что у нас в прицепе? – Щуплый снова поглядел в боковое зеркальце – свет фар прыгал над дорогой позади них далеко, но неотвязно. – Едут себе и едут, дорога общая! – сказал он, но в голосе прозвучали неуверенные нотки.

– А чего ночью? – прохныкал здоровяк, мгновенно уловивший эту неуверенность.

– Потому что Крым! – снова рявкнул щуплый. – Жара днем такая, что шкура слазит! Умные люди вообще по ночи едут, чтоб утром уже на пляже кукурузу трескать!

– А ты вот прибавь скорость, прибавь! Вот увидишь! Прибавь, прибавь! – визгливым тоном скандальной жены потребовал здоровяк.

Щуплый демонстративно передернул плечами, но послушался. Тяжелая фура глухо рыкнула, выпуская из выхлопной трубы струю черного дыма, и с торжествующим ревом рванула вперед.

Огни позади мигнули, начали стремительно отдалятся и наконец пропали совсем.

– Ну вот, захотели – и оторвались, а ты боялся… Такой здоровый, а такой трусливый! – протянул водила, старательно скрывая за насмешкой нахлынувшее облегчение.

Над темной дорогой всплыл призрачный золотистый свет… а потом зловещие круглые глаза фар вынырнули из глубины ночи, рванули вперед… и снова зависли в ста метрах позади. Точно заняли свое законное место.

– Видел? – взвизгнул здоровяк.

– А ну, пристегнись! – рявкнул водила. – Не фиг тут всяким за нами кататься… – пробормотал он, утапливая педаль газа в пол. Мелко вибрируя, словно ей передалась нервозность седоков, фура неслась вперед, наматывая на громадные колеса километры старой дороги.

Огни фар снова на мгновение отдалились – и тут же вернулись обратно, как притянутые на невидимой веревке. Пару раз моргнули, будто издеваясь.

– Ах вы так? Л-ладно… Посмотрим… – сквозь зубы процедил щуплый. Стрелка спидометра медленно заползла за красную черту и неуклонно ползла дальше.

Рвущийся в кабину ветер превратился в ураган. Мелькающая за окном плоская, как стол, обожженная дневным солнцем равнина превратилась в размытые завихрения тьмы. Фура летела сквозь ночь.

– Ты что делаешь? Перевернемся! – болтаясь на ремне безопасности, как куль с мукой, истошно завопил здоровяк.

– Ничё… – хищно припадая к баранке, процедил щуплый.

Рыскающие по дороге фары выхватили из мрака здоровенную, как Великий Каньон, колдобину. Они заорали разом – водила, здоровяк и, кажется, фура тоже.

Фура взлетела в воздух, словно над дорогой возникла зона невесомости…

– И-и-и-и! – Под тонкий поросячий визг здоровяка машина перемахнула колдобину. Колеса шарахнулись об асфальт, водилу и здоровяка подбросило на сиденьях, приложив макушками об потолок кабины, челюсти звучно щелкнули.

Фары преследователей снова дернулись и отдалились.

– Вот так вас! – торжествующе расхохотался водила и, высунувшись в окно, продемонстрировал тающим позади желтым огням неприлично оттопыренный средний палец.

– Дзинь! – Зеркальце бокового вида разлетелось вдребезги.

– А-а-а! – заорал водитель, глядя на свой кровоточащий палец. – Да они ж стреляют! Стреляют они в нас!

– Спереди! – от нового вопля здоровяка задрожала кабина… и в лобовом стекле вдруг возник квадратный зад неторопливо чухающего впереди автобуса. Здоровяк вцепился в руль.

– А-а-а! – теперь уже орали оба – здоровяк и щуплый.

Чиркнув фарой по кузову автобуса, фура проскочила мимо. Что-то оторвалось с металлическим лязгом, грохотнуло под колесами, ударилось в днище и унеслось назад… Фура мчалась дальше – в смутном свете ночных лампочек здоровяк успел разглядеть перекошенные от ужаса лица пассажиров автобуса. Болтающийся сзади прицеп медленно поплыл к обочине… С хрустом врезался в низенькое ограждение… И поплыл обратно.

Раздался дикий визг протекторов – водитель автобуса отчаянно тормозил… Удар металла о металл…

Бешено матерясь, водила закрутил баранку, выравнивая фуру на дороге. Прицеп рыскнул вправо… влево… и наконец выровнялся. Не сговариваясь, здоровяк и водила высунулись в окна. Темной громадой автобус застыл поперек шоссе, лишь видно было, как сквозь распахнутые двери прыгают смутные фигуры, бросаясь прочь к обочине.

– Вот и хорошо, – дрожащим голосом сказал водила. – Мимо него эти точно не проедут…

Золотой ореол окутал вставший посреди дороги автобус – вспыхнула фара. Сперва одна, точно из-за автобуса выглянул злобный, ищущий глаз.

– Они не смогут проехать, не протиснутся! – как заклинание, забормотал водитель.

Заскрежетал металл, фары преследователей сдвинулись вбок, словно пылающие глаза дракона пронеслись мимо автобуса – издалека послышались испуганные крики, – и полетели над шоссе, стремительно сокращая расстояние между собой и фурой. Огни раздвоились – теперь их было уже не два, а четыре. И они настигали! Вот они уже светят у самого прицепа… Вот вильнули…

Казалось, что постепенно появляющаяся в поле зрения машина движется неспешно, с неторопливой самоуверенностью. Она была длинной и узкой, как акула, и темной настолько, что растворялась в черноте ночи, только чуть отблескивали полированные борта. С другой стороны грузовика выдвигалась вторая, точно такая же обтекаемая тьма на колесах… Стекло медленно поползло вниз… Из приоткрывшегося окна на водителя глядело оружейное дуло!

Фура отчаянно вырвалась вперед. Раздался глухой хлопок, и пуля цвиркнула об угол кабины. Машина дернулась, как огретая кнутом лошадь, и помчалась, отрываясь от жутких преследователей.

– Уйдем! Уйдем, уйдем! – орал водила, давя на педаль газа. Ревя и захлебываясь, фура неслась вперед, и черные машины мчались за ней, но не успевали, не успевали, фура отрывалась… отрывалась…

Заливая шоссе безжалостным светом, вспыхнули прожекторы. Остановившимися глазами водила уставился сквозь лобовое стекло на выстроившиеся вдоль дороги ладные броневички в камуфляжном окрасе, на суетящихся вокруг людей… и на выложенные поперек дороги «ежи» с торчащими вверх шипами. Дальше «уловитель» – выставленные под углом бочки с водой, в них стукнется потерявшая скорость фура… чтоб черные машины получили ее целенькой! Вместе с грузом!

– Врешь, не возьмешь! – заорал водила – и крутанул руль.

Перед лобовым стеклом промелькнули пылающие прожекторы, грузовики…

– Бах! – Морда фуры врезалась в низенькое черно-белое заграждение вдоль трассы…

– Крак! – Заграждение разломилось, выгибаясь зазубренными краями рваного металла.