Под знаком розы и креста - Кузьмин Владимир Анатольевич (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗

Вопрос был не пустым, в разгар дня ехать через центр Москвы дело трудное и долгое. Конки, трамваи и экипажи снуют туда-сюда. Автомобили, не столь часто, как в том же Лондоне встречающиеся, порой лошадей пугают. Да еще пешеходы норовят перебежать через улицу прямо перед лошадиной мордой. Лучше уж ехать кружным путем, по тем улицам, где движение не слишком тесное.

– Пожалуй, что быстрой, – ответила я, – хотя спешки и нету.

– Оно и к лучшему, тише едешь – быстрее доберешься. Н-но, залетная!

Лошадь, прислушивавшаяся к нашему разговору, выразила некоторое недоумение – то говорили, что тихо ехать нужно, то вдруг погонять принялись, пойди пойми этих людей. И тронулась так, как сочла нужным: не понеслась галопом, а затрусила бодрой рысью.

Как бы то ни было, совсем уж свободных улиц нам не попадалось, но через неполные полчаса, не особо поспешая, мы добрались до нужного нам места. Контора, в которой служил Осип Иванович Широков, располагалась в тихом переулке, но в двух шагах от многолюдной улицы. Дом был крепкий и солидный, швейцар подле дверей выглядел еще более крепким и солидным. Но все без вычурности и внешнего блеска: серьезно, солидно, крепко. Дедушке, который полагал, что адвокатов нужно выбирать не в бедных, но и не в шикарных, а именно в таких крепких и солидных конторах, тут бы все понравилось. У Осипа Ивановича был отдельный кабинет, не особо просторный, но и не тесный. Помимо стола и двух стульев перед ним тут умещались и два кресла для более доверительных и неофициальных бесед с клиентами, стоящие в углу. Вот в одно из этих кресел хозяин кабинета меня и усадил, после того как помог снять пальто.

– Итак, Дарья Владимировна, вы желаете узнать, как обстоят дела с Михаилом?

– Желаю.

Пока усаживались, я рассмотрела адвоката, оказавшегося приятным молодым человеком лет около тридцати, русоволосого и высокого. Лицо Осипа Ивановича украшали – именно что украшали, а не просто на лице присутствовали – аккуратные бородка и усы. А еще больше выгодному впечатлению от лица, и так в целом приятного и правильного, способствовал живой взгляд темно-серых глаз.

– Честно говоря, для меня это известие оказалось громом среди ясного неба. Плюс ко всему начальство мое не пришло в восторг от моей идеи защищать Мишу, но и не стало препятствовать, когда я объяснил, чем ему обязан.

– А чем, если не секрет?

– Да нет тут никакого секрета, – чуть смущенно ответил адвокат, – пусть и не слишком я о том случае вспоминать люблю. Мы как-то в начале лета уже за полночь расходились с поэтической вечеринки. Так совпало, что я провожал одну из девушек, а Михаилу было по пути с нами. Но дойдя до определенного места, он стал прощаться. То ли действительно пути наши расходились, то ли он почувствовал себя третьим лишним и проявил деликатность. Короче говоря, мы распрощались с ним и едва свернули в переулок, как случился заурядный гоп-стоп. Э-э-э…

– Не стоит пояснять, я знаю, что это ограбление.

– Так оно и есть. Из подворотни вышли двое, третий замаячил чуть в стороне. Нож к боку, и предложение выбирать между кошельком и жизнью.

– Знакомая картина, – зря и не к месту сказала я.

– Что?

– Слышала и читала про это много раз.

– Да? Впрочем, неважно. Я человек достаточно крепкий и всегда полагал, что умею за себя постоять. Но в этом случае без тени сомнений счел бы правильным отдать все и даже раздеться до исподнего, потому как жизнь и здоровье много дороже вещей, денег и даже возможного стыда появления дома в таком виде. Но я был не один. И как поступать? Дозволить ограбить и унизить нас обоих? И таким образом пасть в глазах девушки, к которой ты не равнодушен?

Осип Иванович говорил о происшествии с легкой иронией и вопросы задавал, не требуя на них ответов. Да и не могла бы я на них ответить.

– Или кинуться в драку и подвергнуть ее и себя смертельному риску? Я заговорил, стал тянуть время в расчете на чудо. На появление городового, дворника или на худой конец просто прохожего. Стал убеждать напавших на нас отпустить нас и приводил столь странные даже для меня самого аргументы, что после и вспомнить их не сумел. Но чуда дождаться это позволило. Неподалеку раздался свисток! Грабителей это не особо напугало, но тут еще из темноты и человек вышел. Третий из грабителей, тот, что стоял в стороне, заслонил ему дорогу и тут же упал. Да так, что и подняться не смог, даже когда полиция появилась. Ну и я нанес удар одному из нападавших, пока второй от нас отвернулся, разбираясь, что там происходит. Тут подоспел тот случайный прохожий и одним уверенным ударом уложил на мостовую последнего из грабителей. К моему огромному удивлению, прохожим оказался Михаил, которого я до того момента полагал… ну слишком невысоким и хрупким. А тут оказалось, что он умелый боксер.

– А свистел кто?

– Да он и свистел, хотя свистка у него и не было, – заулыбался Осип Иванович. – Как бы вам объяснить? В литературных обществах или просто в компаниях, коих сейчас пруд пруди и к которым мы с Михаилом питаем определенный интерес, считается, что каждый должен обладать умением делать нечто экстравагантное. Или как в тех компаниях принято говорить, иметь свой особый номер. Есть такой поэт, что кентавра любит изображать…

– Или стакан с чаем на голове носить, – подсказала я.

– Верно, это Андрея номер. А Михаил выучился свистеть губами так, что от полицейского или дворничьего свистка не отличишь. Я вот пробовал, но у меня только пр-пр-пр выходит.

Осип Иванович выглянул в коридор и, сочтя, что его никто не услышит, протпрукал губами.

– Опять не получилось. Но у Михаила ловко выходит!

– Получается, что он спас вас от ограбления?

– Получается. Но главное, что спас мои старания той девушке понравиться. Это для меня втройне важнее. Надеюсь, что его освободят до нашей свадьбы. Я ведь тогда под нахлынувшими чувствами сделал предложение, а затем уже вполне расчетливо понял, что именно этого и хотел. Вот попросил руку у ее родителей и получил согласие и благословление.

– Поздравляю.

– Спасибо. Вот такая тогда картина вышла. Хорошо, что она и здесь в конторе впечатление произвела. Я само собой помогал бы Михаилу и без разрешения начальства, но не смог бы быть его официальным защитником. Удовлетворены моим разъяснением?

– Вполне!

– Тогда давайте вернемся к нашему подзащитному. Посетителей вроде не намечается, но вдруг кто появится и помешает нам. Что вас интересует в первую очередь?

– Обвинение, которое выдвинули Михаилу.

– Удивительная история, но мне пришлось немало побегать, чтобы добиться выдвижения обвинения. В полиции сказали, что дело об убийстве тетушки Михаила им было приказано передать в жандармский корпус. В жандармском управлении мне сказали, что пока не решено, будут ли они оба дела объединять в одно и под чью юрисдикцию оно попадет. Но мы, с вашей, кстати, подачи, решили, что лучше уж сразу быть обвиненным и арестованным, чем долгое время сидеть и ждать, когда дамоклов меч [30] опустится на твою голову. И ваш расчет на то, что в таком случае отношение к Михаилу будет чуть более дружелюбным, если такие слова вообще подходят к отношениям с полицией или жандармами, тоже оправдался. Я многих своей просьбой побыстрее арестовать моего клиента насмешил, еще больших удивил, но кажется, нас поняли правильно. Короче говоря, ему пока предъявлено обвинение в убийстве его приятеля Пискарева и он находится под арестом в специальной жандармской тюрьме. И это к лучшему, потому как там он пребывает в одиночной камере, и ему не приходится общаться с уголовниками. Но это же и настораживает.

– Что именно?

– Такое повышенное к нему внимание.

Я кивнула, показывая, что поняла – действительно, этакое «уважение» со стороны охранного отделения не могло быть простым проявлением сочувствия, видимо дело Пискарева там считалось весьма важным.

– О времени смертей что-нибудь знаете? – спросила я.