Два дундука из сундука - Гусев Валерий Борисович (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Человек с лишними зубами, опершись на борт «Амелии», что-то сердито говорил. Толстяк виновато разводил руками.
– Черт! – выругался Алешка. – Ничего не слышно!
Да, если бы нам тогда удалось подслушать и этот разговор, все пошло бы иначе. Другим путем, не таким неожиданным и опасным.
Глава IX
Странный человек
Вечер опять выдался очень хороший. Высоко поднялась луна. Выпала роса – значит, и завтра день будет солнечный и теплый. Стрекотали всякие кузнечики, над сараем замелькали летучие мыши. Они жили на чердаке дома, и мама боялась их больше, чем лягушек. Которых, кстати, становилось в округе все меньше.
Мы заняли свой пост животами на подоконнике. В такой приятный вечер грех не подслушивать.
Было очень тихо – только что-то плескалось в бочке.
– Алешка, наверное, туда лягушек напустил, – послышался мамин голос с крыльца.
– Хорошо, что не крокодилов, – пробасил Митёк. – Я их боюсь, они кусаются.
– Кстати, о крокодилах, – вставил и свое слово папа. – Ребята мне напомнили. Вспоминается мне один жулик. Очень крупный. И безжалостный. Настоящий крокодил. У него и кличка такая была – Каркадил.
– Ты оговорился, папочка, – поправила мама. – Крокодил, а не каркадил.
– Я не оговорился. Именно – Каркадил. Когда он учился в школе, учительница на уроке географии задала вопрос: «Какие деревья растут в Африке?» Он подумал и ответил: «Каркадилы!» Так эта кличка за ним и закрепилась.
– А дальше? – не выдержал Алешка.
– Подслушиваешь? – Папа поднял голову.
– Димка тоже, – ответил Алешка.
– Врет! – возмутился я. – Я сплю.
– Он во сне подслушивает, – «поправился» Алешка. – Ну что дальше-то?
– Да ничего особенного. Стал этот маленький каркадил большим крокодилом в мире преступного бизнеса. И, как всякий преступник, был не совсем нормальным человеком.
– А в чем это выражалось? – спросил Митёк. – Он кусался?
– Он мечтал. Он мечтал попасть в Книгу рекордов Гиннесса. И много лет коллекционировал... металлические пробки от пивных бутылок.
– Во дурак! – высказался Алешка.
– Завел себе железный сундук, куда складывал свою добычу, и не расставался с ним ни на минуту. Даже когда совершал деловые поездки, всегда таскал этот сундук за собой.
– Здоровый мужик, – отметил Митёк.
– Да так себе, – сказал папа. – Сундук таскали его охранники.
– А где он сейчас? – спросил Алешка.
– Сундук?
– Каркадил.
– Сейчас он в заключении. Сидит в тюрьме. – Папа помолчал. – Но вот что интересно. Каркадил – очень богатый человек. Он не доверял свои деньги банкам и хранил их при себе. Это мы знаем точно. Но вот при обыске у него ничего не нашли. Так, какую-то мелочь.
– А сундук? – спросил Алешка.
– И сундук не нашли. Арестовали его на теплоходе, Каркадил совершал на нем увеселительную прогулку. Но сундука при нем в этот раз не было. Да и кому он нужен? С пивными пробками.
– А какой теплоход? – Алешка со своим вопросом едва не вывалился из окна. – Как называется?
– Кажется, «Иван Грозный», – припомнил папа.
– Жаль, – как-то странно, со вздохом, отметил Алешка. – Хотя...
– Все! – решительно сказала мама. – Всем спать! Без всяких разговоров.
Кто бы спорил.
Под утро мне снился какой-то хороший сон. Но Алешка не дал мне его досмотреть. Он безжалостно растолкал меня и сказал решительно:
– Собирайся!
– Куда?
– Наблюдать.
Мне это уже, честно говоря, надоело. Я так и сказал Алешке.
– А этому несчастному человеку не надоело сидеть в грязном трюме с крысами?
– Знаешь что, – сердито сказал я, – все это ерунда. Дурацкая шутка. Если бы это было всерьез, папа уже давно принял бы меры.
– А он принял, – спокойно сказал Алешка. – Я слышал, как он звонил на работу и спрашивал: есть ли сведения о похищении человека?
– И ему сказали.
– Целых пять! Один из них наш! И мы должны его освободить!
Не мальчик, а сплошной восклицательный знак!
Алешка сдернул с меня одеяло и сказал:
– Это, Дим, еще не все. Дело осложнилось. Берем с собой рогатку.
– Чаек будем стрелять? – Я снова натянул на себя одеяло: свежий воздух за окном был довольно прохладен.
Алешка не ответил: он считал стальные шарики, которые выгреб из кармана шортов.
– Десять патронов, – произнес задумчиво. – Думаю, хватит. Пошли завтракать.
Кроме рогатки Алешка захватил с собой еще и этюдник.
На этот раз в Алешкины планы не входило скрытное наблюдение. Наоборот – он установил на песчаной барже этюдник на самом видном месте и уселся перед ним на складном стульчике А я стоял рядом в виде ассистента.
Алешка работал, как мастер. Он кидал короткие, но внимательные взгляды на длинный корпус пассажирского теплохода, затем вглядывался в свой эскиз и что-то добавлял или исправлял в нем. И при этом бормотал себе под нос. Я разобрал в этом бормотанье только отдельные слова. «Иван... Иван да не Грозный... Сундук да не тот... И сколько их еще ждать...»
Часов в десять на палубу «Амелии» выбрался Толстяк. Он покидал руки в стороны и вверх, помахал ногами – ленивую зарядку сделал.
– Здравствуйте! – приветливо крикнул ему Алешка. – Не помешаем?
Толстяк недовольно обернулся:
– А... Это опять вы. Вернулись из Астрахани? Что-то больно скоро.
– Вернулись, – сказал Алешка, делая очередной мазок. – Вы соскучились?
– Вот уж не сказал бы! – откровенно признался Толстяк. – Даже наоборот – вы мне немножко надоели.
– Ничего не поделаешь, – вздохнул Алешка. С таким искренним сочувствием, что я едва не расхохотался. – Мы здесь надолго.
– Порадовал, – буркнул Толстяк. И скрылся в каюте.
Однако через час примерно он снова появился на палубе и очень недовольно проговорил:
– Вы еще здесь?
– Мы вам мешаем? – спросил я.
– У вас какие-то секреты? – спросил Алешка, не переставая увлеченно работать кистью.
Толстяк вздрогнул.
– Еще чего!
А я тоже чуть не вздрогнул – я и не заметил, что Алешка уже давно заменил на этюднике лист и теперь вовсю малюет портрет Толстяка. Конечно, если бы Толстяк этот портрет увидел, он сильно расстроился бы. Это была какая-то дразнилка. Все не очень привлекательные черты его лица Алешка сильно преувеличил: очень толстые щеки, очень тусклые и узкие глазки, очень жидкие брови. Но ошибиться было нельзя – это Толстяк. Смешной, но узнаваемый с первого взгляда.
– А что ты там рисуешь? – вдруг спросил он.
– Теплоход, – немедленно ответил Алешка. – Старый теплоход по имени «Иван».
Почему-то Толстяку это не понравилось.
– Рисовал бы лучше птичек, – буркнул он. – Где-нибудь дома.
Ага, подальше отсюда.
– Птичек у нас дома нет, – вздохнул Алешка. – Есть ручная рыба. По кличке Каркадил.
Такого я еще не видел: Толстяк подскочил на месте, и его красные щеки мгновенно побелели. И затряслись губы. Он даже заикаться стал.
– Ка-а-кой Кар-кар-кадил?
– Вот такой! – Алешка широко развел руки. – Котлеты жрет. С макаронами.
Это объяснение, похоже, Толстяка успокоило. А до меня дошло, что Алешка и рисует, и врет совершенно не случайно, а с каким-то хитрым умыслом. И вовсю тянет время. Словно кого-то ждет. Речную шпану, что ли? Не зря же он рогатку прихватил.
Но шпана в этот раз не появилась. А появился опять Зубастый Мен на катере. На нас он не обратил никакого внимания, мы потом поняли – почему, и стал грубо разговаривать с Толстяком.
– Время идет, а дело стоит. Ты думаешь, легко было разыскать теплоход?
– Вы бы лучше Криса разыскали, – буркнул Толстяк. – Тогда бы мы знали точное место на этом теплоходе.
– А я и Криса разыскал, – разозлился еще больше Зубастый. – Он далеко на Севере срок мотает. Я на него вышел, маляву ему сумел передать.
– И что он говорит? – с надеждой спросил Толстяк. – Где он прятал этот чертов сундук? В каюте? В машинном отделении? В багажном отсеке? Что он говорит?
