Сокровище затонувшего корабля - Гусев Валерий Борисович (чтение книг TXT) 📗
– Здесь пустое место, – сказал Алешка. – Даже два. Первое: с кем тетя Женя шепталась в катакомбах? И почему экскурсовод не ошибся при подсчете голов на выходе?
– Будущее покажет, как обещала Р.М. Теперь дальше. Тут появляется тетрадка Профессора. У бандитов созревает план. Что им пятьсот тысяч баксов, если на дне моря лежат миллионы? Они похищают тетрадь.
– И завтра поплывут к Сцилле с Хариедой за сокровищами!
– Пустое место, – сказал я. – Кто и зачем лазил в твой дневник?
– Будущее покажет...
Мы так увлеклись, что даже не вздрогнули, когда на наш «карточный столик» упала чья-то тень и чей-то голос спросил:
– А что это вы делаете, а? Опять в карты играете?
Мы обернулись. Перед нами – руки в бока – стояла Лягушка в зеленом халате и ждала ответа.
– Мы не на деньги, – виновато пролепетал, оправдываясь, хитрец Алешка. – На ракушки.
– Ну-ка, давайте их сюда. Конфискую.
Алешка сгреб первые попавшие под руку раковины вместе с песком и чьим-то окурком и наивно протянул тете Жене.
Она усмехнулась:
– Не валяй дурака, Алексей! Карты давай.
Я сложил карточки в стопку – получилась прямо карточная колода. И вложил ее в подставленную ладонь. Тетя Женя не глядя сунула колоду в кармашек халата и зашагала к лестнице.
Мы переглянулись.
– Может, она их смотреть не станет, – сказал Алешка без особой надежды. – Выбросит в помойное ведро. А мы их оттуда...
Я только вздохнул. И немного растерялся, подумав: «А если все-таки тетя Женя из той же пиратской банды?»
– Не думаю, – прочитал мои мысли Алешка. И брякнул: – Она не из банды. Она из милиции.
Я онемел. И в этой немоте, под горячим солнцем, под шелест волн и скрипучий крик чаек, услышал еще одну новость:
– А в катакомбах она все-таки с папой шепталась.
Вот тебе и еще три пункта!
– А знаешь, – добавил Алешка, – почему экскурсовод в наших головах не ошибся? Потому что вместо Боцмана вышел на свет наш папочка. А Боцман остался искать проход в пещеру капитана Немо.
У меня уже кружилась голова от всех этих находок и открытий. Больше всего мне сейчас хотелось вернуться назад, недели на две. На машине времени. И начать новый отсчет в нашей жизни. С путешествия на Канары, к примеру. Но жизнь ставила свои задачи и диктовала свои условия. Мы пошли к Профессору. Чтобы его обрадовать. Я постучал в дверь.
– Да! – отозвался Профессор. – Милости прошу.
Мы вошли и увидели, что он сидит за письменным столом, перебирает какие-то карточки и что-то выписывает из них в новую тетрадь.
– Я рад вам, юные друзья, – он сказал это так, что мы сразу ему поверили. – Располагайтесь. А я вот, видите ли, восстанавливаю безвозвратно утраченное.
– Не совсем, – сказал я.
– Что – не совсем? – не понял Профессор.
– Не совсем безвозвратно.
Тут Алешка вытащил из-под футболки «пропавшую грамоту» и положил ее на стол, прямо под нос Профессору. Тот вскочил и сперва заломил руки в экстазе (в восторге, иначе говоря, кто не знает), а потом руки расцепил и схватил свое бесценное сокровище.
– Друзья мои, – прошептал он, едва сдерживая слезы. – Вы нашли ее. Сорок лет я... Что вы хотите? Любое ваше желание... – Он схватил с подоконника громадный бинокль в футляре и повесил его Лешке на шею. Потом стал рыться в ящиках и на полках, отыскал красивую черную трубку и протянул мне.
– Ах, да, – спохватился он вовремя, – вы же не курите, мой юный друг. – И опять принялся за поиски.
Алешка поступил тут честно и благородно. Я даже не ожидал. Он положил бинокль на место (с глубочайшим внутренним вздохом сожаления) и сказал:
– Что вы, профессор? Нам ничего не нужно.
– Чем вас все же отблагодарить?
– Расскажите нам что-нибудь еще про тайны океана. И про «Марфу».
– С величайшим удовольствием. Только тетрадь спрячу. – И Профессор начал ходить по комнате в поисках надежного места. Как собака с косточкой – где бы получше ее закопать, чтобы хозяйка не догрызла. Наконец, он убрал тетрадь в верхний ящик стола, запер его, а ключ спрятал на одной из полок стенного шкафа.
– Забудете, профессор, – сказал я. – Придется стол взламывать.
– Ах, как это верно, – засуетился он, забегал по комнате, ища более надежное место для тайника.
Тут Алешка опять проявил истинное благородство. Он снял с шеи тесемку и передал ее в дар Профессору. А хризолит и раковины сунул в карман шортов. Профессор сообразил: надел на тесемку ключ, сунул в нее шею, и ключ исчез под его белоснежной рубашкой.
– Ну вот, – удовлетворенно погладил он себя по груди, – теперь он всегда со мной.
– Про «Марфу», – напомнил Алешка.
– Ах, да! Минуточку, друзья мои. Я только сбегаю на кухню и приготовлю нам кофе.
– Лучше я это сделаю, – настоял я. – Боюсь, что от радости как бы вы не сыпанули в кофейник вместо кофе черный молотый перец.
По лицу Профессора мелькнула тень какого-то воспоминания. Он улыбнулся и признался:
– Да, знаете ли, это вполне возможно.
Мы долго пили кофе. Профессор долго и увлеченно рассказывал нам о загадках океана, о достоинствах неповторимой, тоже безвозвратно, как он полагал, утраченной «Марфы». Не догадываясь, насколько близка она от него. Но рассказать ему об этом мы пока не решились. При его рассеянности и доверчивости Профессор мог нарушить все наши планы. Мы даже намекнули ему, чтобы он не вздумал поделиться с кем-нибудь своей радостью. По поводу тетради. Потом мы стали прощаться. А Профессор принялся искать ключ от ящика, чтобы еще раз приласкать свою тетрадку. Мы помогли ему найти ключ. Он рассыпался в благодарностях и погрузился в записки, наверное, заново переживая радость своих открытий. Совсем как ребенок, которому наконец-то отыскали любимую игрушку. Под кроватью, например.
– Где же вы ее отыскали, друзья мои?
– Внизу, на пляже. Под самым вашим окном, – не задумываясь, соврал Алешка.
– Ну да, ну да, конечно, – бормотал Профессор, бегая жадными глазами по страницам тетради. – Лежала на подоконнике, была подхвачена западным ветром и... – Что это? – вдруг тревожно воскликнул он и сбросил очки со лба на нос.
– Что? – испугались и мы.
– Здесь нет одной страницы, – зловеще прошептал Профессор. – Моей любимой.
– Точно нет? – усомнился я.
– Точно нет. Они нумерованы.
– А какая ваша самая любимая? – спросил Алешка, тоже с тревогой в голосе.
– «Тасмания». Это ведь почти рядом с нами. В Средиземном море. На «Марфе» – сутки пути. Мессинский пролив.
– Где Сцилла и Харибда?
– Хариеда, – машинально поправил Профессор и уронил голову на грудь.
– Мы должны их обогнать. – Алешка сидел на кровати и любовался выигранным крабом.
– Не успеем, – возразил я. – Сейчас придет тетя Женя и посадит нас под домашний арест.
– Не придет, – Алешка поставил краба на тумбочку. – Я карты изъял. Из ее халата.
Способный мальчик. На все способен.
– И моя версия подтвердилась, – он опрокинулся на спину и задрал ноги на спинку кровати. Видела бы Р.М. – Лягушка – наш человек. Знаешь, что у нее было в другом кармане?
Он, значит, оба кармана обшарил! А все-таки?
– Маленькая такая... Черненькая... С кнопочками...
– Не понял.
– Рация! Папочка наш не случайно тянул с поездкой. Его послали сюда от работы. Следить за обитателями замка. Понял? А раз этот И. Кривулько удрал в Австралию, папочку послали следом за ним. А мамочку – для маскировки. А Лягушку оставили здесь, для связи и наблюдения.
– За нами?
– Ну и за нами тоже. А больше – за пиратами.
– Что же делать?
Алешка спустил ноги на пол. Встал. Подошел к окну. И долго смотрел из него вдаль, скрестив руки на груди как капитан Немо. Потом медленно повернулся ко мне и сказал торжественно:
– Готовиться к бою!
