Дело лохотронщиков - Биргер Алексей Борисович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
— Что-то знакомое, — Оля и Аня наморщили лбы, вспоминая. Да и нам показалось, что мы где-то слышали это имя. Мы мучительно размышляли, где же оно нам попадалось, а потом я сообразил — и подскочил, хлопнув себя по лбу.
Конечно!.. Ведь всюду по этому району висят плакаты: «Голосуйте за Теплынина!» И физиономия у него такая, опрятная!..
— Совершенно верно, — сказала Аглая Бертольдовна. — Он взял и выдвинулся кандидатом в депутаты на местные выборы в Думу вместо депутата, ушедшего на другую работу.
Говорят, у него самые большие шансы на успех, потому что он и обещает много, и всякие акции устраивает, вроде бесплатных столовых для бедных и подарков школьникам. Он является реальным владельцем банка. Но с официальных постов в банке ушел. И весь лохотрон, по сведениям милиции, запущен, чтобы побольше денег собрать на избирательную компанию, потому что расходы он несет огромные…
— Но ведь это же незаконно! — вскинулся Илюха. — Что же они ему по башке не дадут?
— Сам слышал, — скривилась Аглая Бертольдовна, — доказательств у них нет!
— То есть как это нет, когда все как на ладони? — возмутился Жорик.
— Ну это с какой стороны посмотреть, — сказала Аглая Бертольдовна. — То, что официальный счет лотереи открыт в его банке, говорит о том, что этот лохотрон запустил он. Может, не один, а на паях с еще какими-то бандитами, но то, что он большую выгоду с этого лохотрона имеет, очевидно. Вообще, за ним немало темных дел водится, но ни разу не удалось его прижать. Потому что… Вот тут-то и начинаются бесчисленные «потому что» и «но». Открыть счет в любом банке имеет право любая организация, и это совсем не означает, будто организация как-то связана с руководством банка. В этом же банке открыт и официальный счет его предвыборной компании, на который принимаются пожертвования избирателей и поступают другие, разрешенные законом, деньги. Но никакой связи между счетом лотереи «Миг удачи» и счетом предвыборной компании Теплынина обнаружить не удалось, хотя многие искали. Можно сказать, землю носом рыли. И его конкуренты в предвыборной борьбе, и правоохранительные органы. С какой стороны ни копнут — все чисто, чище некуда.
— Выходит, это тот случай, когда все всё знают, но ничего поделать не могут? — спросил я.
— Вот именно. И это, кстати, объясняет, почему местная милиция предпочитает не вмешиваться. Ей тоже отлично известно, что лохотрон принадлежит Теплынину, хотя и доказать это нельзя, а связываться с Теплыниным — себе дороже.
— Не знаю, — Алешка задумчиво покачал головой. — Если все настолько на виду, то какие-то зацепки должны существовать и найти их можно. И не только милиция должна этим заниматься. Пропускать такого человека в депутаты нельзя. Это, если хотите, дело государственной безопасности. А всем, что касается государственной безопасности, должны заниматься спецслужбы. Может, туда обратиться?
— Вот уж нет! — Аглая Бертольдовна вдруг фыркнула так негодующе, что мы подскочили. — Никаких спецслужб!
— Но почему?.. — спросил Илюха. — Ведь они…
— Рассказывайте мне, какие они! — грозно ответила Аглая Бертольдовна.
Мы, может, и могли бы кое-что рассказать, но предпочли этого не делать. После паузы Жорик высказался за всех — по-моему, в нем еще и взыграло желание защитить честь мундира, того мундира, которым он только собирался всех ошарашить, в будущие выходные:
— Но ведь это действительно так — спецслужбы занимаются самыми важными и серьезными делами. Они и шпионов ловят, и крупных взяточников, которые полстраны продать могут, и контрабандистов они тоже вылавливают. И, конечно, это они должны бороться с тем, чтобы преступники к власти не попадали!
— С чем они всегда боролись, известно! — горячо возразила Аглая Бертольдовна. — Со своим народом они боролись, а уж как шпионские дела выдумывались, человеку моего поколения рассказывать не надо! Обращаться к ним — это себя ни в грош не ставить! Так что уж, будьте добры, не рассказывайте мне!
И она так негодующе устремила на нас палец, как будто с трибуны обличала.
Ощущение было, что мы вдруг оказались под ураганным огнем. Илюха, однако, решился сказать:
— Ну… там у них было всякое, но ведь они и с коррупцией боролись, и разведчиков сколько среди них талантливых и в тылу врага они сражались!.. Сколько книг про это написано…
— Книг? — кажется, Аглая Бертольдовна завелась совсем серьезно. — Когда? Кем? Знаете, как мой сын пошел служить в милицию? — вопрос был несколько неожиданный. — Не знаете, конечно! Так я вам расскажу! Его дед, отец Владьки, был одним из арестованных по «делу врачей». Знаете, что такое «дело врачей»? Тоже не знаете? Ну, это уж стыдно не знать!.. Незадолго до смерти Сталин решил, что у него плохое здоровье и его никто не может вылечить не из-за ограниченных возможностей медицины, а из-за того, что врачи сговорились его убить. И началось расследование «заговора врачей», врачей арестовывали во множестве, выбивали из них признания, что они действительно хотели убить Сталина и других руководителей государства. Возникали судебные процессы. Для осуждения старались подбирать в основном врачей с нерусскими фамилиями, чтобы ко всему «нерусскому» ненависть в народе вызывать. Вообще-то это уже фашизм называется, это то, чем Гитлер занимался. Ну ладно. Об этом в другой раз поговорим. Суть в том, что известный хирург Верецкий тоже сумел попасть в эти жернова. Но он категорически отказался разговаривать со следователем и давать ложные показания на коллег. Из стойких был. И тогда его после допроса отвели не в его камеру, а в другую, «особую», где сидели самые жуткие уголовники. Самые «отморозки», как сейчас сказали бы. А утром из камеры вытащили его труп. Мы это узнали много позже, через несколько лет после того, как Верецкого посмертно реабилитировали, когда нам позволили ознакомиться с его делом. Да и живые свидетели сыскались. Узнав эту историю, Ромка и воспылал ненавистью к уголовникам. И выбрал такую профессию, чтобы бороться с этой нежитью. С нежитью, которая способна по поручению следователя взять и с радостью убить соседа по нарам. Вот они: «блатная этика» и «блатная романтика». А может, стоило бы Ромке выбрать профессию, которая позволила бы с подобными следователями бороться? Неважно. О чем я? Да, о том, что один из самых гнусных и подлых фельетонов о «врачах-убийцах» написал автор, строчивший романы о «доблестных чекистах». И этот же автор «прославился» доносами на братьев-писателей. На его счету не одна покалеченная судьба! И я вас спрашиваю, мог ли подонок и доносчик написать хорошую, правдивую книгу? Нет, он мог написать только насквозь лживую книгу!
Аглая Бертольдовна выдержала паузу.
— У-ух!.. — Это «у-ух!» она выдохнула так, как будто с американских горок катила. — Ненавижу!
Мы молчали, потрясенные, лишившиеся дара речи. Ну и ну! Вот нарвались!
Молчание прервала Аня.
— Но ведь, — робко проговорила она, — были и «Семнадцать мгновений весны», и «Мертвый сезон»…
— А вот это — хорошие фильмы! — с не меньшей энергией чем прежде провозгласила Аглая Бертольдовна. — Там настоящее мужество не только наших разведчиков, но и простых людей, профессора Плейшнера, пастора Шлага. Но вы ведь понимаете, что Штирлица по возвращении на родину скорее всего расстреляли, да и с героем Баниониса непонятно, что произошло?
— Штирлица посадили, — сказал Алешка. — Об этом написано в другом романе Юлиана Семенова, о его дальнейшей судьбе. Посадили, но он все-таки выжил в лагерях.
— Вот видите, — Аглая Бертольдовна развела руками.
— Но я бы пошел в такие разведчики, — сказал я, — даже зная, что меня потом посадят. Потому что надо сражаться за правое дело!
Аглая Бертольдовна окаменела на миг — а потом мы опять услышали ее громовой хохот.
— Вот молодец! — провозгласила она. — Молодец! Люблю! Люблю! Мой Ромка — он из таких же!
Она перевела дух и сказала более спокойным голосом:
— Оставим это. Сейчас у нас более насущная проблема — как нам сражаться за наше правое дело, так? — Она налила себе еще с полрюмки коньяку и выпила. — Ф-фу… Мне надо успокоиться. Всегда, как заговорю о тех временах да о судьбе близких, сама не своя становлюсь. Ничего, это пройдет. Так есть у вас какие-нибудь идеи?
