Кот, который любил Брамса - Браун Лилиан Джексон (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
– У нас, конечно, есть проблемы, – признала она, – но мы не говорим о них с посторонними. Здесь не слишком-то любят приезжих из Центра – это не для печати.
– То есть любят доллары туристов, но не любят их самих, так?
Она кивнула.
– Эти отдыхающие слишком гладкие, слишком важные, слишком агрессивные и снисходительные, слишком другие . О присутствующих, естественно, речь не идёт.
– Вы действительно думаете, что мы другие? Да это же вы другие, – возразил Квиллер. – Жизнь в Центре предсказуема. Я работаю, обедаю в пресс-клубе, потом спешу обратно в редакцию писать заметку, ужинаю в хорошем ресторане, по дороге домой на меня нападают. Все как обычно, никаких сюрпризов!
– Бросьте! Я жила в Центре, и, на мой вкус, здесь гораздо лучше.
Кулебяки оказались очень удачными, слоеное тесто, начинка приправлена соусом, никакой репы и размера вполне приятного. И в обществе Мелинды Квиллер чувствовал себя вполне приятно. Немного погодя он смущенно расправил усы и заговорил:
– Я хочу вам кое в чём признаться, если не возражаете.
– Польщена доверием.
– Я бы не стал обсуждать это ни с кем другим, но поскольку вы врач…
– Слушаю.
– Не знаю, как и начать… Вы что-нибудь понимаете в кошках? Вы знаете, у них есть шестое чувство, и некоторые считают, что кошачьи усы – это что-то вроде экстрасенсорной антенны.
– Занятная теория.
– У меня есть сиамский кот, и я готов поклясться, что он настроен на какое-то неведомое информационное поле.
Она ободряюще кивнула. Квиллер заговорил тише:
– Иногда я ощущаю усами необычные вибрации и узнаю то, о чем другие не догадываются. И это ещё не всё. За последние год-два моё обоняние необычайно обострилось – меня это даже порой беспокоит. А теперь чрезвычайно обострился слух. Несколько ночей назад кто-то гулял по берегу футах в ста от дома – по сыпучему песку, – и я слышал шаги даже через подушку: топ-топ-топ.
– Просто феноменально, – заметила она.
– По-вашему, это нормально? Это не должно вызывать беспокойства?
– Говорят, слоны слышат мышиные шаги.
– Надеюсь, вы не хотите сказать, что у меня чересчур большие уши?
– У вас очень пропорциональные уши, – успокоила Мелинда. – Право, вы очень привлекательный мужчина – для своего возраста.
В обществе Мелинды Гудвинтер находиться было приятно, хотя, по мнению Квиллера, она слишком часто упоминала о его возрасте и даже поинтересовалась, есть ли у него внуки. И всё-таки возвращался домой он в самом лучшем настроении. Подумывал начать работу над книгой или же немного поразмяться.
Туман совсем рассеялся. Порывы ветра сдули его, и гладь озера была зеркально-неподвижна. Идеальная погода, чтобы покататься на каноэ, решил Квиллер.
Он не садился в каноэ с двенадцати лет, когда отдыхал летом в лагере, но полагал, что вспомнит, как надо грести. В сарае найтись весла, и он выбрал самое длинное. Снести алюминиевое каноэ по песчаному склону вниз на берег не составило труда, но спустить его на воду оказалось не так-то просто. Он промочил ноги, но, когда, не очень ловко плюхнувшись в раскачивающееся, непослушное суденышко, наконец, уселся и заскользил по гладкой, сверкающей воде, его охватило восхитительное чувство радостного возбуждения и покоя.
Он вспомнил совет тети Фанни и повёл лодку, чей высокий нос сильно вздымался над водой, вдоль берега. Через мгновение налетевший порыв ветра развернул каноэ в обратную сторону, но, как только ветер стих, удалось взять прежний курс. Квиллер грёб мимо пустынных пляжей и унылых дюн, поросших высокими соснами. Показался клуб «Дюны», ряд весьма солидных коттеджей для отдыха. Он подумал, что их обитатели сейчас наблюдают за ним и завидуют. Двоё помахали ему рукой с крыльца.
С берега снова налетел порыв ветра и взъерошил воду. Нос каноэ развернулся, как флюгер, и оно заскользило в сторону Канады, находящейся всего в сотне миль. Квиллер постарался вспомнить всё своё забытое умение, но, пока ветер не утих, ничего не получалось.
Теперь он оказался от берега дальше, чем следовало, и попробовал вернуться, но здесь, на открытой воде, ветер с берега дул непрерывно, крутя каноэ и мешая с ним справиться, Квиллер отчаянно грёб, беспорядочно погружая весло в воду, изо всех сил пытаясь повернуть каноэ. Но оно только крутилось во все стороны и всё дальше отплывало от берега, туда, где вода уже не была спокойной и гладкой.
Он окончательно потерял контроль над происходящим. Может, лучше прыгнуть за борт и плыть к берегу, бросив каноэ? Он не был опытным пловцом и помнил: вода в озере – ледяная! Нельзя было терять времени. С каждой секундой его относило всё дальше от берега. Квиллер почувствовал, как его охватывает паника.
– Табань! – донёс до него ветер. – Табань… Табань!
Ну конечно! В этом-то всё и дело. Он поменял направление гребка, и каноэ, хотя нос был по-прежнему повёрнут в противоположную сторону, начало медленно двигаться к берегу. Оказавшись под прикрытием дюн, он сумел развернуть лодку носом к берегу.
На пляже, глядя на него, стояли мужчина и женщина, у мужчины в руках был рупор. Они подбадривали его криками, и Квиллер причалил у их ног.
– Мы так переживали за вас, – сказала женщина. – я уже собиралась вызвать вертолет. – Она нервно засмеялась.
– Вам ещё нужно потренироваться, прежде чем выступать на олимпиаде, – заметил мужчина.
Квиллер едва дышал, но всё же сумел поблагодарить своих спасителей.
– Вы, должно быть, мистер Квиллер, – предположила женщина. Она была средних лет, полная, в модной одежде для отдыха. – Я Милдред Хенстейбл, теща Роджера. А это наш ближайший сосед. Бафорд Данфилд.
– Зовите меня просто Бак, – предложил сосед.
– А вы меня Квилл.
Они пожали друг другу руки.
– Вам нужно чего-нибудь выпить, – предложил Бак. – Идёмте в дом. Милдред, вы с нами?
– Спасибо, Бак, но у меня в духовке мясной рулет. Сегодня придёт ужинать Стенли.
– Я хочу поблагодарить вас за индейку, – проговорил Квиллер. – Из неё получились великолепные сандвичи. Сандвич – это вершина моего кулинарного искусства.
Милдред весело рассмеялась, а потом спросила:
– Вы случайно не находили у себя дома браслета из золотой цепочки?
– Нет, но я поищу.
– Если не у вас, значит, я обронила его где-то на пляже.
– В таком случае, – заметил Бак, – проститесь с ним навсегда.
– Если его не смыло волнами, то забрали те распрекрасные девицы.
Мужчины поднялись на вершину дюны, к коттеджу. Бак, ладно сложенный мужчина с гривой седых волос и уверенными манерами, говорил сильным голосом, который хорошо звучал в рупор.
– Вы наверняка рады, что рассеялся туман. Сколько бы собираетесь пробыть здесь?
– Всё лето. У вас часто бывает такой туман?
– Такой сильный? Три-четыре раза за сезон. Зимой мы уезжаем в Техас.
Коттедж оказался современным сооружением из секвойи с выходящей на озеро открытой верандой и стеклянными дверями, которые вели в неприбранную гостиную.
– Прошу простить за беспорядок, – извинился хозяин. – Жена с сестрой отправились в Канаду смотреть какие-то спектакли про умерших королей. Моим девочкам нравятся исторические пьесы… Что будем пить? Я предпочитаю пшеничную, но есть шотландское виски и бурбон. Или хотите джин с тоником?
– Просто тоник или имбирный эль, – ответил Квиллер. – Не пью крепкого.
– Разумно. Надо бы и мне. Приехали рыбачить?
– В рыбной ловле я искушен не больше, чем в управлении каноэ. Я здесь в основном для того, чтобы писать книгу.
– Ух ты! Если бы я владел пером, то написал бы бестселлер. Чего только в жизни не повидал! Двадцать пять лет служил в полиции в Центре. Рано ушёл в отставку с хорошей пенсией, но стало скучно – сами понимаете, – и я нашёл себе работу здесь, в Пикаксе. Начальник полиции маленького городка. Нахлебался под завязку! – Он покачал головой. – От почтенных граждан беспокойства больше, чем от преступников, так что я дал задний ход. И теперь вполне доволен жизнью. Понемножку столярничаю. Видите эти подсвечники? Я сам их вытачиваю, а Милдред продаёт – собирает деньги на больницу.
