Кукла из темного шкафа - Данилова Анна (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
Сергей не мог скрыть своего разочарования. Итак, Валерия не знает Конобеева. Кто же им ответит на вопрос: где его искать?
– Где же вы сейчас будете жить, пока не выяснили отношения с мужем?
– У Людмилы Николаевны.
– А кто он вообще такой, ваш муж?
– Я бы не хотела называть его имя, потому что он довольно известен в городе. Богатый человек – вот кто мой муж.
И тут Сергей не выдержал и задал вопрос, который вертелся у него на языке:
– Скажите, Валерия, у вас есть враги? Ведь кто-то, кто хотел поссорить вас с мужем, подкинул ему сфабрикованные фотографии. В этом нет никаких сомнений. У вас никого нет на примете, кто желал бы вам испортить жизнь?
– Нет, кажется, нет…
– Может, кто-то завидовал вам, вашей красоте?
– Ах вон ты о чем. Да, безусловно, такие люди были. Но не до такой же степени!
Никитка, вдруг что-то сообразив, повернулся к другу:
– Сергей, а разве не может такого быть, что насолить хотели не Валерии, а… Конобееву?
«А ведь Пузырек прав, – подумал Сергей. – И как это я сам об этом не догадался? Но тогда еще одну порцию подобных фотографий следует искать в доме Конобеевых. В частности, в вещах его жены Клары. Так, может, в этом-то все и дело?»
– Пузырек, ты гений! А вам, Валерия, спасибо, что пришли.
– Да что ты! Зовите, если понадоблюсь.
– Кстати, на вас в тот день действительно были бриллиантовые серьги?
– Нет, конечно. Серьги были новые, только очень похожи на бриллиантовые, но вовсе не драгоценные.
– Но почему же не бриллиантовые, если ваш муж, как вы сами сказали, богатый человек?
– В этом-то весь и фокус. Все вокруг знают, кто я и кто мой муж. Поэтому, увидев на мне даже стекляшки, их принимали за бриллианты. Видите, как все просто.
«Не поймешь этих взрослых. Да еще тем более женщин, – удивился Горностаев. – Ладно бы нацепили дорогущие серьги и носили их с гордо поднятой головой. Но стекляшки…»
– Кто-нибудь из ваших знакомых знал о покупке этих серег?
– Нет, никто.
– Значит, ваш муж их увидел случайно? И разозлился, подумав, что вам их подарил Конобеев?
– Выходит, что так. Но он вел себя так, словно знал, что на мне именно эти серьги.
– Тогда можно я задам вам еще один вопрос? – спросил Никита.
– Задавай.
– За вами ухаживал какой-нибудь мужчина?
Валерия улыбнулась:
– Хороший вопрос. За него я ставлю тебе пять баллов. Да, ухаживал. Но он слишком уродлив, чтобы я могла ответить ему взаимностью. Вполне вероятно, этот мужчина достойная личность и заслуживает уважения, но уж больно некрасив.
– Вы можете его назвать?
– Да, конечно. Это Роман. Косметолог из «Флоры».
С самого утра Света с Дроновым снова поехали к ней домой. На этот раз автоответчик не мигал: сообщений не было.
– Я забыла рассказать твоему другу про Фаусто Папетти.
– О ком?
– Помнишь, я тебе сказала, что слышала на записи маминого звонка ее любимую мелодию, которую исполнял знаменитый саксофонист Фаусто Папетти?
– И я тоже про него забыл. Думаешь, это может помочь следствию?
– Тут дело в принципе. Как ты думаешь, стали бы настоящие похитители угождать своей пленнице, ублажая ее слух любимыми мелодиями?
– Но эта мелодия могла зазвучать случайно. Скажем, сидит твоя мама где-нибудь на заброшенном складе, а те, которые ее охраняют, включили радио. А по радио, как ты и сама понимаешь, мог играть твой Фаусто Папетти. Разве это нереально?
– Да, ты прав. Скорее всего, это случайность.
– Постой! Что мы такое говорим? Какой еще склад, если твоя мама звонила из кафе «Саламандра»! Как мы могли такое забыть? Ведь первый их двух последних звонков – оттуда!
– Я не забыла, но навряд ли она звонила из кафе, – спокойно возразила Света. – Скорее всего, номер кафе запараллелен с квартирой или же, как ты правильно заметил, со складом. Посуди сам, разве похитители стали бы так рисковать, позволив своей пленнице звонить из кафе? Все-таки кафе – общественное место, и моя мама не растерялась бы и устроила там шум, закричала бы, что ее украли… Кроме того, похитители же не дураки какие-нибудь, должны понимать, что в квартире, принадлежащей такому бизнесмену, как Конобеев, наверняка имеется телефон с определителем номера. И что, несмотря ни на какие угрозы, я все равно выясню, кому принадлежит этот номер, и стану искать свою мать.
– Да, ты права. Они могли привести твою маму в кафе, чтобы дать ей возможность позвонить домой, вот и все.
– Так, может, стоит поехать туда и попытаться найти свидетелей, которые видели, при каких обстоятельствах происходил этот телефонный разговор?
– А что, это мысль. Но сначала давай позвоним туда. Хотя бы выясним, открыто ли кафе, да и существует ли оно сейчас вообще. А уж потом поедем.
И Сашка набрал номер телефона кафе «Саламандра».
Трубку тотчас сняли.
– Хорошо, что вы перезвонили! – услышал Дронов взволнованный мужской голос. – Нас кто-то разъединил. Дело в том, что телефоны запараллелены и вечно что-то срывается. Скажите, Григорий Григорьевич, так вы согласны посмотреть мою коллекцию или нет? Уверяю вас, если вы вложите деньги в музей, они вернутся вам уже через пару месяцев. Это будут не политические деятели, а известные артисты. Уверен, что они тоже согласятся. Это же прекрасная реклама. А потом, если развернуться, можно будет организовать и театр с теми же самыми персонажами. Хотя нет, лучше всего телесериал, наподобие Шантарофича. Вы молчите? Ваше молчание можно расценивать как согласие или же вам еще требуется время, чтобы подумать?
Сашка не знал, что ответить. Он понял, что говоривший принял его за какого-то Григория Григорьевича, по всей вероятности, спонсора будущего музея. Но не хотелось бы его спугнуть, поскольку именно с его телефона звонила Клара Конобеева. Возможно, мужчина, озабоченный своим музеем, видел Клару.
– Сегодня в три на Тверской у входа в «Макдоналдс», – произнес наконец Сашка, стараясь придать своему голосу мужскую окраску.
– Отлично! – радостно залился на другом конце провода мужчина, голос которого напомнил Дронову какого-то мультяшного героя. Уж слишком он был тоненьким, смешным, хотя и прокуренным.
Саша положил трубку и посмотрел на Свету.
– Что-то я ничего не понял, – сказал он. – Но сначала мы поедем в «Саламандру», а к трем подгребем к «Макдоналдсу». Может, что и прояснится.
Маша все это время, пока Дронов со Светой ездили к ней домой, а Сергей с Никиткой встречались с Валерией, находилась в штабе. Она играла в компьютерные игры, путешествовала по Интернету в поисках своей фамилии, чтобы узнать, чем прославились ее однофамильцы Пузыревы. Наконец ей все это надоело, и она задремала в кабинете на диване.
Ее разбудил голод. Она вышла из квартиры, спустилась во двор, забежала к себе домой, набрала в пакет котлет и пирожков, зашла в магазин, купила хлеба и колы. Вернулась в штаб, перекусила, оставшуюся еду спрятала в холодильник и буфет. Затем Маша снова прилегла и неожиданно по-настоящему уснула. А проснувшись, увидела, что уже почти два часа. А ей никто не позвонил и ничего не рассказал. Все будто забыли о ней.
Расстроенная, она решила выйти на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. К тому же именно с балкона, то есть с лоджии, открывался прекрасный вид на весь двор, футбольное поле и даже часть бульвара. Отличный наблюдательный пункт.
Но, как нарочно, во дворе не было ни единой живой души. «Все ушли на фронт», – грустно пошутила про себя Маша и хотела было уже вернуться в комнату, как вдруг услышала какой-то шорох на соседней лоджии. Одолеваемая любопытством, она приблизилась к тонкой деревянной перегородке, отделявшей ту лоджию, где она находилась, от соседней, и заглянула в щель. И тотчас отпрянула. Ей хотелось захохотать во весь голос. Да что же это такое?
Маша, улыбаясь, как, наверное, улыбаются сумасшедшие, снова приблизила свое лицо к перегородке и снова заглянула в щель…
