Загадка невидимого гостя - Устинова Анна Вячеславовна (читаемые книги читать .txt) 📗
— И ровно так же, как Екатерина Дмитриевна, он их не даст нам, — подхватила Марго.
— Тарас Бульба не даст, — уверенно произнес Луна. — Поэтому я и предлагаю идти к директрисе.
— Ага, — хохотнул Иван. — Екатерина Дмитриевна, конечно, разбежалась. Как только мы все перед ней появимся, она продиктует телефон и адрес Гриппова.
— Не-ет, не просто продиктует, Ваня, — подыграла Варвара, — а выпишет на красивой бумажке с гербом Ярослава Рауля Хосе Гонсалеса. И поднесет нам эту бумажку на тарелочке с голубой каемочкой.
— Ну! — кивнул Герасим. — И ещё попросит, если мы к Гриппову домой собрались, то чтобы обязательно захватили Баскакова с пистолетом.
— Вот именно, — расхохотался Иван. — Чтобы Гриппову скучно не было.
— Вы, конечно, очень остроумные ребята, — ничуть не задели Луну за живое шуточки друзей. — Но я бы на вашем месте сперва дослушал, что я предлагаю.
— По-моему, уже все ясно, — отозвалась Варя. — Ты, Паша, предлагаешь пойти к директрисе.
— Не просто пойти, — покачал головой тот, — а с покаянным видом.
— То есть? — не поняли остальные.
— Мы войдем к Екатерине Дмитриевне такие грустные и смущенные, — с лукавой ухмылкой принялся объяснять Луна. — Мол, прошло время, мы осознали и теперь нам очень стыдно.
— Что ты несешь? — вытянулось и без того продолговатое лицо у Муму. — Что осознали? Кому стыдно? И почему стыдно?
— Тупой ты, Муму, — заговорщицки подмигнул Павел. — Ежу понятно, все мы сейчас испытываем мучительный и жгучий стыд, потому что обидели такого замечательного и великого человека, как Гриппов. И вот теперь, осознав в полной мере недостойность и легкомыслие своего поведения, мы жаждем извиниться перед Владимиром Дионисовичем.
— Ты чего, Луна, с баобаба хряпнулся? — взвыл Герасим. — Мы? Перед этим Грипповым извиняться? Это, значит, чего? Все, что было утром, насмарку? И мы, как миленькие, признаем себя виновными? Да я… Да не…
И Каменное Муму захлебнулся от душившего его праведного гнева.
— Ты можешь в этом не участвовать, — спокойно проговорил Луна.
— Это, в конце концов, подло! — выпалил Герасим. — Подло и цинично. — Он потряс кулаком в воздухе.
— Никакой подлости, — возразил Павел. — Что же касается цинизма, то некоторая доля его в моем плане, конечно, присутствует. Но на войне как на войне. Без тактических хитростей не обойтись. Возьмем врага его же оружием.
— А ведь хо-ороший план, — уже входила во вкус Варя. — После утренней встрясочки наш приход будет для Екатерины Дмитриевны просто бальзамом на душу.
— Противно, конечно, — поморщился Ваня.
— Зато красиво, — возразила Марго.
— И для дела полезно, — добавил Луна. — И вообще, Муму, — повернулся он к другу, — тебе чего больше хочется, чтобы Гриппову было лучше или хуже?
— Естественно, хуже. — Герасим испытывал стойкую антипатию к Владимиру Дионисовичу.
— В таком случае, нужно извиниться, — продолжил Луна. — Потому что иначе наше расследование захлебнется.
— Все равно не пойду, — набычился Каменное Муму.
— И не надо, — поддержала его Варвара. — У тебя уже даже сейчас на роже протест написан. Никто не поверит в искренность твоего раскаяния.
Герасим что-то пробубнил себе под нос касательно Гриппова. И это был явно не комплимент.
— Ребята, а вы уверены, что Екатерина Дмитриевна ничего не заподозрит? — засомневался Иван.
— Это зависит от нас, — отрезала Варя. — Хорошо свои роли сыграем — и ничего она не заподозрит.
— Ну, предположим, директрисе мы лапшу на уши повесим. — Ивана не оставляла некоторая неуверенность. — Она даст нам адрес или телефон Гриппова. Мы припремся к нему. И начнем извиняться. Неужели он это примет за чистую монету?
— Естественно, примет. — Варя была совершенно в этом уверена. — Гриппов считает себя гением и властителем дум. Ты что, Ваня, не видел, как он держится? Будто с минуты на минуту ждет, что ему весь мир бухнется в ноги. И вообще, все взрослые обожают, когда перед ними извиняются.
— Ну и извиняйтесь, пожалуйста, — проворчал Герасим. — А лично я полагаю, что зря вы все это затеяли.
К директрисе было решено идти на следующей перемене, так как эта все равно уже кончалась.
— А то вдруг Рогалева-Кривицкая после уроков куда-нибудь умотает, — сказал Луна.
Едва кончился четвертый урок, Команда отчаянных минус Герасим, оставшийся на этаже, спустилась в директорский кабинет. На их счастье, Рогалева-Кривицкая оказалась на месте.
— Можно? — приоткрыла дверь Варвара и с ангельским видом добавила: — Мы хотели бы с вами поговорить.
— Тогда заходите, — сухо отозвалась Екатерина Дмитриевна.
Ребята зашли.
— Какие проблемы? — посмотрела на них директриса.
— Видите ли, — ясные голубые глаза Вари излучали неподдельные раскаяние и скорбь, — мы долго думали со вчерашнего дня.
И, словно не в силах более продолжать, она умолкла. Директриса с удивлением смотрела на четверых друзей. Педагогическая интуиция подсказывала ей, что они явились с каким-то важным признанием. «Час от часу не легче, — екнуло в душе у Екатерины Дмитриевны, которая ещё не до конца опомнилась после утреннего происшествия. — Что на этот раз?»
— Видите ли, — Варя будто наконец одержала верх над переполнявшими её чувствами. — Бывает так, что сперва что-нибудь сделаешь, а потом жалеешь.
— Как? Как? — побледнела директриса. «Что ещё могли вытворить эти из восьмого «А»?» — в панике пронеслось у неё в голове.
Варя вновь сделала паузу. Она все сильней и сильней входила в роль кающейся грешницы.
— Говори. Не бойся, — внезапно севшим голосом поторопила её Рогалева-Кривицкая. «Господи, что же они натворили?» — кружилось у неё в голове, и воображение рисовало картины, одна другой ужаснее. Бомба, наркотики, ртуть…
— Екатерина Дмитриевна, — нервно заламывала руки Варвара. — Нам так неудобно… Все-таки известный поэт и прозаик.
«Так, — с отчаянием подумала директриса. — Опять что-то с Грипповым сотворили».
— В общем, — продолжала Варя, — нам бы очень хотелось извиниться перед Владимиром Дионисовичем.
— За что? — совсем сел голос у Рогалевой-Кривицкой.
— Ну, за это самое, — вмешался Иван.
«За это самое, — продолжала свои тревожные размышления Екатерина Дмитриевна. — Что же они с ним сотворили? Правда, Владимир Дионисович вроде сегодня не должен был приходить к нам в школу».
— Неудобно, знаете, — с трудом выдавила из себя Марго. — И очень стыдно.
— За что? — Директриса решила во что бы то ни стало докопаться до сути.
— За вчерашнее, — пояснил Луна.
— Так бы сразу и говорили. — Директриса испытала огромное облегчение. — Очень рада, что в вас заговорила совесть. Конечно, вся эта история выглядит очень некрасиво. С основными виновниками мы уже разобрались, — не слишком убежденно сообщила она. — Ну, а если вы осознали свою долю вины, то никто вам не мешает послезавтра извиниться перед Владимиром Дионисовичем.
— О, нет! — воскликнула Варя.
Рогалева-Кривицкая изумленно вскинула брови.
— О, нет! — На сей раз Варино восклицание прозвучало ещё громче и выразительней. — Это будет слишком поздно! Мы хотим как можно скорей! Мы прямо после уроков собираемся ехать к нему домой.
— Домой? — переспросила Екатерина Дмитриевна. — Думаю, ребятки, это будет чересчур. А вот позвонить, по-моему, вполне уместно.
— Хорошо, Екатерина Дмитриевна, мы позвоним, — скромно потупила взор Варвара. — Только дайте нам, пожалуйста, его телефон.
Рогалева-Кривицкая кивнула и принялась листать большую записную книжку. Когда она наконец-то раскрыла нужную страницу, зазвонил телефон.
— Переписывайте сами, — сунула директриса записную книжку Луне и завела с невидимым собеседником какой-то долгий деловой разговор.
Павел устроился за журнальным столиком и начал переписывать. Затем вернул записную книжку владелице. Та, кивнув, жестом указала ребятам на дверь. Они торопливо покинули кабинет.
— Слушай, Павлик, — изучающе посмотрела на него Варя, — ты чего там так долго писал?
