Опасное соседство - Вильмонт Екатерина Николаевна (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
— Это точно! — согласились все.
— А кстати, может, нам с Максом посоветоваться? — обратилась ко мне Матильда.
— Кто это Макс? — сразу спросил Костя.
— Да парень один из нашего класса, уже два года торгует сигаретами, пивом и вообще всем на свете. Он на этом деле собаку съел.
— Ни в коем случае! — возразил Митя.
— Почему?
— Во-первых, зачем ему плодить конкурентов? А во-вторых, кто может гарантировать, что он будет молчать?
— Твоя правда.
— Зачем нам чьи-то советы? У нас у самих головы на плечах. Даже если мы наделаем ошибок, что ж, будем учиться на собственном опыте. Короче, мы завтра едем в Ясенево?
— Едем!
— Ой, — вспомнила я, — у нас же завтра карате!
— Жаль, не хочется откладывать… Девочки, а вы не обидитесь, если завтра мы с Костей одни поедем?
— Нет, не обидимся, — решительно сказала я.
— Ладно, завтра вечером созвонимся! На том и расстались.
Глава II
НОВЫЙ ЖИЛЕЦ
— Смотри! — воскликнула Мотька, когда мы вошли в наш двор. — Какой «мерс»!
Действительно, у нашего подъезда стоял серебристый «Мерседес», из которого только что вылез молодой человек в длинном черном пальто. При виде его мы с Мотькой просто остолбенели. Он был так ослепительно красив, что хоть сейчас в Голливуд. Темные, с ранней проседью волосы, смуглое лицо и большие зеленые глаза.
— Кто это? — потрясенно прошептала Мотька.
— Понятия не имею!
Красавец что-то сказал шоферу и, небрежно держа «дипломат», направился в подъезд. Машина уехала.
— Пошли бабок спросим! — сообразила Матильда и решительно направилась к старушкам на лавочке.
— Здрасьте! — сказала она. — Это что за тип приехал?
— Не к нам? — поддержала я подружку.
— Да нет, не к вам! Это новый жилец! На пятом этаже квартиру купил. Как раз под вами. Натерпитесь еще! Он какой-то ремонт затевает, все ломать будет, еврейский называется!
— Что? — изумились мы.
— Еврейский ремонт, это когда все ломают!
— Да не еврейский, а европейский, евроремонт! — сообразили мы.
— Какая разница, все одно неприятностей от таких жильцов необерешься. Еще стрелять, не дай бог, начнут или того чище, взрывчатку подкинут!
— А он кто?
— Банкир! Чтоб им всем пусто было!
— А что он вам плохого сделал? — сразу вскинулась Матильда.
— Погодите, вы ещё не так запоете, когда он полдома сломает! Это ж сколько народу ограбить надо, чтобы в такую хоромину одному въехать! Вот твой дедушка, его весь мир знает, а сколько вас в этой квартире живет?! А он один туда въезжать собирается! Дармоед!
— Да ладно вам, бабы, — одернула подруг одна из старушек. — Мы тут сидим целыми днями, а такого соколика давно не видали! Уж до чего красив! Кажется, сроду таких не встречала! Аж сердце заныло!
— Да ты, Егоровна, никак влюбилась? — засмеялись бабки.
— Куда уж мне влюбляться, а все одно — глазу приятно. Верно, девчонки? — обратилась она к нам.
— Верно! — подхватила Мотька.
— Моть, пошли к нам? — предложила я.
— Нет, мне домой надо, дел много! До завтра, подружка!
— Ладно, пока! Созвонимся.
Открыв дверь, я увидела стоящих в передней маму и… красавца банкира. Они разговаривали как старые добрые знакомые.
— Вот, Феликс, познакомьтесь с моей дочерью, Асей.
— У вас такая взрослая дочь? — поразился банкир.
— Асенька, это Феликс Михайлович, наш новый сосед и, как выяснилось, старый знакомый.
— Очень приятно, — смущенно пробормотала я. От его красоты захватывало дух.
— Мне тоже очень приятно! Я горячий поклонник вашей мамы… таланта вашей мамы, — поправился он, а мама почему-то покраснела. — Я вот зашел по-соседски предупредить и заранее извиниться за беспокойство, которое невольно причиню своим ремонтом, и вдруг встретил знакомую…
— Феликс Михайлович, вернее его банк, спонсор нашего театра, — поспешила пояснить мама.
— Что ж, Наталья Игоревна, мне пора, но я страшно рад нашему соседству! Всего вам доброго!
И он ушел.
— Аська, ты чего стоишь как столб, не раздеваешься? Это тебя красота Феликса так потрясла?
— Мама, какой он…
— Красивый, ничего не скажешь. И хорошо воспитан, что странно. Обычно эти «новые русские» воспитанием не блещут. Что-то ты сегодня поздно?
— Да мы с Матильдой к Мите заходили.
— Вот и хорошо, а то нечего на Феликса заглядываться! Рано еще!
Все-таки взрослые ничего не понимают в воспитании: стоило маме это сказать, как все мои мысли сразу сосредоточились на новом соседе. Не то чтобы я в него влюбилась, нет, но мне захотелось побольше о нем узнать.
Но, как любит говорить Матильда, я знаю жизнь и понимаю, что нельзя никого ни о чем спрашивать и никому ни слова говорить. Даже Матильде. Пусть это будет моя первая тайна, только моя.
— Ася, иди обедать! — позвала мама.
— А тети Липы нет?
— Она ушла к врачу, у неё зубы болят. Да, кстати, Аська, тут Ненорма приходила, нашлись её картины!
— Вот здорово!
— Ей их пока не отдали, они нужны…
— Как вещдоки? — догадалась я.
— Вот именно, как вещдоки, но потом обещают отдать. Вот, принесла тебе коробку конфет, в благодарность, так сказать!
— Ничего себе благодарность, коробочка-то малюсенькая. Лучше бы бутылку-другую!
— Ася, что ты несешь! — ужаснулась мама.
— Бутылку-другую спрайта или кока-колы!
— Вот еще, незачем пить эту отраву!
Это вечный наш с мамой спор. Она считает, что пить все эти напитки вредно, и никогда их не покупает. Естественно, все карманные деньги я трачу именно на них. Папа называет это «эффект запретного плода».
Вечером, за ужином, папа вдруг обратился ко мне:
— Слушай, Аська, мне нужна твоя дедукция!
— В каком смысле? — В прямом! У нас на работе вор завелся! Да не вор даже, а мелкий воришка, но все равно противно!
— А что у тебя пропало? — живо заинтересовалась я.
— Да пустяк, зажигалка «Зиппо», но это мамин подарок, мне её жаль.
— А ты не мог её сам где-то посеять?
— Теоретически, конечно, мог, но ты же знаешь: я обычно ничего не теряю. Но если бы это была первая пропажа, я бы винил только себя. Однако беда в том, что у Маргариты пропал роскошный органайзер, а это ведь не зажигалка, в карман не сунешь. У Владимира Петровича пропали пудра и колготки.
— Что? — удивилась я. Папа расхохотался.
— Звучит и вправду нелепо, но он купил жене в подарок. Он всегда начинает заранее покупать к 8 Марта всякую дребедень жене и дочке и хранит на работе. А тут принес ещё перчатки, хотел положить к пудре и колготкам, а они — тю-тю!
— У вас есть новенькие? — сразу спросила я.
— В том-то и штука, что нет. Вроде все свои, даже и подозревать некого. А от этого, сама понимаешь, ещё хуже. Все уже начинают подозревать друг друга.
— А это началось после твоего возвращения?
— Аська, уж не меня ли ты подозреваешь? — обиделся папа.
— Пока нет, — сурово отвечала я. — Но ты не ответил на мой вопрос.
— К счастью, началось это ещё до моего возвращения. Так что я тут ни при чем, гражданин начальник!
— А что ещё пропало? Можешь перечислить?
— Ну, все я, пожалуй, и не вспомню, но кое-что… Да, у Толика пропала ручка «Паркер», причем далеко не новая. У Лидочки — деньги, 50 долларов из сумочки. Да, а у Марины Евгеньевны вообще дурацкая пропажа. Она готовится к своему пятидесятилетию и заранее запаслась одноразовой картонной посудой — мисочки, тарелочки, стаканчики. И все это пропало! Может, я потом ещё что-то вспомню.
— Пока мне ясно только одно… — начала я.
— Неужели тебе уже что-то ясно? — поразился папа.
— Мне ясно, что это не вор, а воровка!
— Почему?
— Зачем мужчине пудра и колготки? Ты, конечно, скажешь, их можно подарить жене или знакомой девушке! И будешь прав. А вот на картонную посуду может польститься только женщина!
— Глупости, как раз наоборот! Зачем женщине картонная посуда, скорее уж она нужна мужчине, холостяку! — решительно вмешалась в разговор мама.
