Кот, который сдвинул гору - Браун Лилиан Джексон (читать полную версию книги txt) 📗
– Каким образом?
– Ну, совет по образованию не разрешил нам использовать школьные помещения или игровые площадки, городской совет не разрешил собираться в общественных местах, а один из пасторов поставил себя под удар, разрешив нам использовать церковный подвал. Я никогда не забуду его – преподобного Перри Ламптона.
– Это не у него ли здание в современном стиле по дороге в гольф-клуб?
– Нет, у него самая старая церковь в городе, вроде как историческое здание.
– И как реагировал на это Хокинфилд?
– Он написал статью о «вмешательстве Церкви в мирские дела, об оппозиции экономическому процветанию общества, которой она служит». Именно так и было написано! Но это ещё не всё. Городские власти сразу же заявили о нарушении каких-то правил, касающихся здания старой церкви. Хокинфилд был настоящим негодяем.
– Если ваш брат невиновен, то, может, вы знаете или подозреваете, кто убийца? – спросил Квиллер.
Кризалис покачала головой:
– Это может быть кто угодно. Хокинфилда многие тайно ненавидели, даже те, кто, спасая свою шкуру, выступал с ним заодно.
– Свидетелей преступления не было?
– Не нашлось никого, кто сказал бы, что видел, как это случилось. Полиция заявила, что сначала произошла драка, а потом Хокинфилда столкнули с обрыва. Все улики, предъявленные суду, были косвенными, а свидетель дал ложные показания под присягой.
– Мне хотелось бы узнать об этом побольше. Не могли бы вы поужинать со мной как-нибудь вечером? – сказал Квиллер. Он любил ужинать с женщинами. При этом красота и очарование не играли важной роли, если женщина заинтересовала его, и он знал, что дамы с удовольствием принимают его приглашения. Однако Кризалис колебалась, избегая его взгляда.
– Может быть, завтра? – настаивал он. – Я заеду за вами сюда к закрытию.
– Мы не работаем по понедельникам.
– Тогда я заеду за вами домой.
– Вы не сможете найти дом, – сказала она.
– Однажды я его уже нашёл, – возразил он.
– Да, но тогда вы не искали его, и, когда вы туда попали, вы не знали, где находитесь. Лучше встретимся у вас, в вашем «Тип-Топе».
Перед тем как отправиться домой со своими четырьмя накидками, Квиллер заехал пообедать в долину, успев до начала столпотворения в связи с Днём отца. Поставив машину, он взглянул на горы. Малая Бульба, заселённая, утопала в пышной зелени, в то время как Большая была испещрена строительными площадками и поместьями с залысинами вырубленного леса; Дорога к Соколиному Гнезду ломаной линией прорезала её некогда живописные склоны. Он почувствовал, что втягивается в спор, чего бы предпочёл избежать: ведь он приехал в горы, чтобы подумать о своём будущем, принять решения, касающиеся только его самого.
В кафе «Пять углов» специально по поводу Дня отца на обед подавали индейку с гарниром из маиса, клюквенным соусом и репой. «Без репы», – сказал он, делая заказ, но блюдо подали с подозрительной горкой чего-то серого рядом с большим количеством картофельного пюре. Он находился в Стране репы, и избежать её, равно как и картошки, было невозможно. Пока он с жадностью ел, почти не замечая вкуса, мысли его были заняты историей, которую рассказала Кризалис. Он вспомнил первую реакцию Коко на кресло в стиле королевы Анны и на стеклянную дверь – молчаливых свидетелей преступления. Как бы реагировал Коко на ограждение веранды, не почини её плотник? Веранда нависала над обрывом высотой в сто футов, и лишь несколько валунов выступали из неровного склона этого обрыва. Квиллер представил финальную сцену: стул, выброшенный через стеклянную дверь, яростная борьба на веранде – Хокинфилд с грохотом падает на ограждение и летит вниз.
Вернувшись домой, он провёл эксперимент: надел на Коко шлейку и вышел с ним на веранду. Ничего необычного: кот беспорядочно рвался в разные стороны, балансировал на перилах, исследовал невидимые пятна на окрашенных половицах. Но когда они дошли до дальнего конца дома, он осторожно подошёл к отремонтированным перилам и замер с вытянутым хвостом, выгнув при этом спину и прижав уши. Квиллер подумал: «Коко знает – здесь что-то произошло, и даже что именно произошло!»
– Кто это сделал, Коко? – спросил Квиллер. – Бульбик или житель Спадзборо?
Но кот только важно ходил кругами, бросая неприязненные взгляды на край веранды.
Эксперимент прервал телефонный звонок; взяв трубку, Квиллер услышал нежный женский голос:
– Добрый день, мистер Квиллер. Говорит Ванда Дадли Уикс, фельетонист «Вестника». Мистер Кармайкл дал мне ваш номер телефона. Надеюсь, я не прерываю вашу воскресную сиесту.
– Нет, что вы, – ответил Квиллер ровным голосом, решив быть вежливым, но не поощряющим.
– Мистер Квиллер, я была бы счастлива написать заметку о вас и ваших успехах, которые, как сказал мне мистер Кармайкл, просто удивительны, и хочу спросить вас, не могу ли я приехать на вашу великолепную гору сегодня днем для импровизированного интервью.
– Боюсь, это невозможно, – ответил Квиллер. -Я одеваюсь и ухожу в гости.
– Да, понимаю! Вы становитесь необычайно популярным! Известный журналист! И именно поэтому мне так хочется написать о вас, успев это сделать до того, как все лучшие люди завалят вас приглашениями к себе. Обещаю, – добавила она с кокетливым смешком, -что правильно напишу вашу фамилию.
– Честно говоря, я не собираюсь вести здесь светскую жизнь. Мне необходимо поработать в спокойном уединении, и боюсь, что любое упоминание, особенно в вашем разделе, только помешает мне.
– Не беспокойтесь, мистер Квиллер, в своём очерке я упомяну об этом и даже создам вокруг вас завесу тайны. Может, мы увидимся с вами завтра?
Будучи газетчиком, Квиллер знал, как реагирует журналист, когда интересующий его человек отказывается от интервью; он, например, расценивал это как личное оскорбление. Тем не менее он не желал становиться одной из картофелин, с которых Ванда Дадли Уикс снимает кожуру. Он сказал:
– Я всё ещё устраиваюсь, миссис Уикс, и завтра у меня встреча в городе. Если вас устроит, мы можем встретиться с вами где-нибудь за чашечкой кофе и поговорить несколько минут. Только скажите где.
– О, приезжайте ко мне на чашку чая! – пригласила она. – Я живу на Центральной улице, в маленьком викторианском пряничном коттедже. Скажите, в какое время вам удобно.
– Что если в десять тридцать? У меня встреча в одиннадцать пятнадцать, я смогу уделить вам полчаса.
– Великолепно! Я даже не мечтала о таком! – воскликнула Ванда. – Можно я приглашу фотографа из газеты?
– Пожалуйста, никаких фотографов, – заявил Квиллер.
– Вы такой красивый мужчина! Я видела вас во время обеда в клубе и восхищена вашими усами! Это так романтично!..
– Никаких фотографий, – твёрдо сказал Квиллер.
Почему незнакомые люди чувствуют себя вправе говорить с ним о его усах? Он никогда не говорил: «Мне нравится ваш маленький носик», «У вас необыкновенно большие уши», «Какие необычные ключицы». Но его усы рассматривались как общественное достояние и обсуждались всеми без его на то разрешения.
Закончив разговор, он обнаружил, что Коко сидит на шкафчике лорда Фитцуоллоу, наклонив голову в ожидании краткого отчета.
– Это была Ванда Дарли Уикс, – сказал он ему, отстегивая ремешок.
– Йау, – ответил Коко, который никогда не тратил слов даром.
– А у вас сегодня ранний ужин, потому что я собираюсь на коктейль. Может быть, принесу вам немного икры.
В шестом часу Квиллер спускался по Дороге к Соколиному Гнезду, мимо дома Уилбанка, к поместью «Семь уровней». У главного дома стояло полдюжины машин, и Долли Лесмор, в старомодных очках, приветствовала гостей у дверей; по мнению Квиллера, на ней было нечто слишком короткое, слишком узкое и слишком красное.
– Мы хотели провести вечеринку у пруда, – сказала она, встречая его, – но после вчерашнего дождя везде ужасно сыро. Пройдёмте в дом, Джим, и познакомьтесь с вашими соседями. Можно я буду называть вас Джимом? Пожалуйста, зовите меня Долли.
