Золото Серебряной горы - Озорнина Алла Георгиевна (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Да ничего мне не надо, — отозвалась баба Груня, — принесешь — хорошо, не принесешь — тоже хорошо.
Она склонилась над Петькой, и в этот момент он увидел, что из-за воротника старенькой кофточки блеснул неимоверной красоты медальон… Ерунда какая-то, наверное, померещилось. Петька зажмурился, а когда открыл глаза, баба Груня стояла уже во весь рост и, обращаясь к Даше, говорила.
— Идите, голубцы, идите, поздно уже…
— Так болит же, — промычал Бумажкин.
— Это — до поры, — баба Груня ласково погладила Петьку по голове, — как только в свою калитку зайдешь, боль словно рукой снимет… — Вдруг она задержала на Петьке взгляд, потом внимательно всмотрелась в его лицо, потом устремила взгляд куда-то вдаль и всплеснула руками: — Батюшки мои, что делается-то! А ну погодь!
— Что такое, баба Груня? — забеспокоилась Даша.
Та горестно покачала головой.
— Ой, видятся мне вещи страшные. Скоро случатся. Завтра или послезавтра… Зуб-то, оказывается, ерунда, по сравнению с тем, что ждет этого голубца!
— Да что такое? — с нескрываемой тревогой спросила Даша.
— Ни за что не ходи на Серебряную гору! — глядя Петьке прямо в глаза приказала баба Груня. — Понял?
Петька машинально кивнул. Он почти не вслушивался в то, о чем шел сейчас разговор.
— Ну мы пошли, — сказала Даша.
— Идите, голубцы, идите!
— Ну как? — спросила девочка, когда они вышли на улицу. Петька только рукой махнул. Сил говорить не осталось. Зуб разболелся в сто раз сильнее, чем прежде.
Весь обратный путь Бумажкин шел в каком-то полуобморочном состоянии. И вдруг, в одно мгновенье, боль исчезла, и Петька увидел совсем рядом крыльцо, приветливо распахнутую дверь, из которой в нетерпении выглядывал дядя Миша.
— Ну как? — с беспокойством спросил он.
— Нормально! — ответила Даша.
— Ну вот я же говорил!
Петька поднял голову и увидел, что на небе звезд больше, чем песчинок на дне реки, а прямо над домом, словно спелый банан, висел огромный растущий месяц! Потом обернулся и обомлел. В полутора шагах от него находилась калитка.
Глава 12. В бане
Как, оказывается, иногда полезно пострадать, чтобы потом во всей сладости ощущать вкус жизни! Так и с Петькой: стоило ему пройти через зубную боль, чтобы понять, до чего же хорошо все вокруг!
— Угомонился зуб-то? — спросил дядя Миша.
— Угомонился.
— Ну слава богу! А то я извелся тут совсем. Смотрю, как ты мучаешься, а ни чем помочь не могу.
— Так почему вы сразу-то о бабе Груне не сказали? — удивился Петька. — Вот бы и помогли.
— Так стыдно, Петька, стыдно, — немного помолчав, ответил дядя Миша. — Стоматолога в поселке, и того нет. А ведь был когда-то! Вот я и надеялся, что успокоится твой зуб-то сам по себе, и ни к какой бабе Груне вести не придется. Он вон что, не успокоился. Ну ладно, слава богу, все обошлось. В бане-то не передумал мыться?
— Что вы!
— Ну тогда пошли. Покажу тебе, где баня, да небольшой инструктаж проведу. Ты бельишко-то свое возьми и — вперед.
Баня оказалась, как и нужник, в огороде, только в другой стороне.
— Значит, техника безопасности такова, — начал дядя Миша, когда они подошли к двери. — Главное, Петька, это чтобы ты с непривычки не ошпарился, да баки с холодной и горячей водой не перепутал. И когда на полок забираться будешь…
— Куда-куда? — не понял Петька.
— На полок! Ну лавка такая в бане… А ты что подумал?
— А… А мне показалось, на потолок.
— Ладно, слушай дальше. Как будешь на него взбираться, смотри, чтобы не поскользнуться. А то свалишься на пол, того и глядишь, бок зашибешь. И с печью осторожнее. Ногой не задень. Она сейчас так раскалилась, что кожа враз припечатается. Был в нашем поселке такой случай…
Слыша все это, Петька всерьез забеспокоился. Тем более что в последнее время дурацких ситуаций в его жизни более, чем достаточно. Одно посещение туалета в Нижнем Новгороде чего стоило.
— Да, когда веником хлестаться будешь, — продолжал дядя Миша, — не переусердствуй. Чуть голова закружится — сразу дверь открывай, а то и вообще выскакивай на улицу. Не бойся, никто тебя не увидит. А то с непривычки можно и в обморок шмякнуться. Ну а теперь приятных тебе процедур.
Дядя Миша распахнул дверь, и оттуда повалили клубы белого, похожего на вату пара.
— Ну, бывай!
Дядя Миша направился к дому, не пройдя и трех метров, вернулся и продолжил инструктаж:
— Да, забыл сказать, — он открыл дверь в баню. — Вот это, Петьк, предбанник называется. Ну, стало быть, перед баней, понял?
— Понял.
— Во-от. А за той дверью главная баня и есть. Ну где будешь мыться. Вот сюда, Петьк, положишь одежду, потом — в ту дверь зайдешь. Как там действовать, ты уже знаешь. Ну, бывай…
Присев на лавку, Петька начал стягивать с себя валенки. В этот момент послышался стук в окно и донесся знакомый голос:
— Эй, погоди. Еще одно! Ты, Петьк, смотри не угори там. В нашем поселке, правда, такого еще не было, но кто знает, как у вас, москвичей, организьм устроен?
Бумажкин разделся, сложил в кучку одежду и еще раз освежил в памяти рекомендации дяди Миши. «Значит, так. Не перепутать баки с горячей и холодной водой, не ошпариться, не свалиться с лавки, не припечататься ногой к печке, не угореть и не потерять сознание. Кажется, все». И он отворил дверь в парную.
Чего только не вытворял Петька в следующие тридцать минут, начисто забыв о всяческих инструкциях! Он плескал воду на раскаленные камни, безжалостно хлестал себя березовым веником, потом заваливался на полок и пытался сквозь пар разглядеть растопыренные пальцы рук. Потом выскакивал на мороз и смотрел, как уже от его разгоряченного тела во все стороны идут белые облака, вновь забегал в баню, и опять плескал воду на камни. Раз пять за все это время в окошко стучал дядя Миша и с улицы доносился его встревоженный голос:
— Петьк, а, Петьк! Ты там живой?
— Живой… — отвечал Петька с каждым разом все тише и слабее.
— Ты вот что, друг, — приказал дядя Миша, когда Петькин голос стал напоминать шуршанье осенней листвы, — вылезай-ка оттуда. С непривычки коньки откинишь, что я с тобой делать буду?
Тут только Петька вспомнил, что неплохо бы и помыться с дороги. Но сил на это уже не осталось. Он провел мочалкой по животу, по голени правой ноги, ополоснулся и начал натягивать на распаренное тело трусы. Потом накинул на себя большое махровое полотенце, приготовленное дядей Мишей и, прихватив пакет с одеждой, качаясь, вышел на улицу. А навстречу ему уже бежал беспокойный дядя Миша.
— Чуяло мое сердце, что один не дойдешь, — сказал он и, легко подняв Петьку на руки, словно тот был пяти килограммов весу, понес в избу.
Глава 13. «Просторы»
Лежа на широкой кровати и вдыхая запах пельменей, Петька блаженствовал. В голове, как ни странно, не было даже мало-мальски приличной мыслишки. Ни одной! Такого с Петькой еще не бывало. Обычно в его черепной коробке постоянно крутилась всякая всячина. Иногда медленно, словно улитки, но чаще бурлила, будто кипящая вода в котелке. Теперь голова была пуста, как холодильник после ухода незваных гостей.
Петька лежал, и ему казалось, что дома сквозь потолок ему видится усыпанное звездами небо и спелый месяц-банан, которого в самую пору съесть. Через неплотно закрытую дверь просачивалась тонкая полоска света.
В комнате царил полумрак, а из кухни, наполненной всевозможными запахами, доносились приглушенные голоса Даши и дяди Миши. Они говорили тихо, вполголоса, стараясь не мешать Петьке отдыхать. Петька, вопреки своей давней привычке в любой ситуации ловить информацию, даже не прислушивался, о чем они говорят. Ему было хорошо и спокойно.
Вот дверь открылась, и в желтом проеме появилась темная фигура дяди Миши.
— Ну что, Петьк, очухался, нет ли?
— Да вроде очухался, дядя Миша.
— К столу-то подойти сможешь?
