Блин – охотник за ворами - Некрасов Евгений Львович (серия книг .txt) 📗
– Инфляция, – с наглой улыбкой пояснил тирщик. – Так вы будете стрелять, молодой человек?
Его расчет был ясен. Тирщик остерегался жульничать при милиционерах, а бегемота отдавать не хотел. Вот и решил отпугнуть стрелка высокой ценой. «А вот фиг ему!» – подумал Блинков-младший и молча расплатился.
– Гусарский поступок! – с кислой физиономией заметил тирщик. – Позвольте, молодой человек, я вам винтовочку заряжу.
И он переломил ствол пневматички.
Блинков-младший сразу же заподозрил подвох. Он демонстративно пересчитал пульки – девятнадцать, двадцатая в стволе. Проверил – а вдруг тирщик спрятал пульку в кулаке и подсунул ему пустую винтовку? – нет, точно в стволе. Прицелился, немного рисуясь перед девчонками…
И промазал.
Стрельба потеряла смысл. Чтобы выиграть бегемота, пришлось бы купить не еще одну, а двадцать пулек и все влепить в цель.
Вторая пулька тоже ушла мимо. Блинков-младший не понимал, в чем дело! Не такие уж трудные эти мишени для призовой стрельбы. Он же сбил уток, а там кружочки-цели еще меньше!
– Мази-ила! – разочарованно протянула Суворова.
– Молодой человек пристреливается, – с издевательской улыбкой заметил тирщик.
Теперь уже было все равно, куда стрелять, и Блинков>младший выбрал самую легкую мишень – мельницу. Чтобы она закрутилась, нужно было попасть в стальной кружок размером с хорошую сливу. Он как маленький положил винтовку на прилавок, чтобы не сказывалась дрожь рук, подвел мушку под кружок… Щелк! Мельница закрутилась. Блинков-младший успел заметить, как отскочила потерявшая скорость пулька. Она попала в самый край кружка. Тирщик, заряжая винтовку, нарочно сбил прицел!
Митек решил не брать другую винтовку. Мало ли что еще придумает подлый тирщик. Нет, лучше уж пристреляться к этой. Он выбрал утку с самым маленьким кружком и стал целиться левее и выше. Щелк! Мимо. Он взял прицел чуть ниже. Щелк! Утка опрокинулась. Шестым выстрелом Блинков-младший снес призовой кружок и пошел щелкать их один за другим.
Когда пульки кончились, он сказал, глядя в глаза тирщику:
– Я пристрелялся. Давайте пятьдесят пулек. Буду выбивать слона…
Тирщик кусал губы. У него кончился запас уловок. Винтовку Блинков-младший не выпускал из рук. Пульки пересчитал и отдал на сохранение Васечке. И начал стрелять, а курсанты вслух считали:
– Один! -Два!
– Три!
Ну и так далее. На пятидесятом попадании курсанты дружно взревели, а девчонки завизжали. Ломакина из вредности чмокнула Блинкова-младшего в щеку, прекрасно зная, что из-за этого Ирка с ним поссорилась. А Ирка вытерла платочком чмокнутое Ломакиной место и поцеловала его туда же два раза.
Потом все замолчали и уставились на тирщика. С прыгающими от ненависти губами тот снял с полки слона и протянул Блинкову-младшему. Слоновья макушка была в серой шапочке пыли. Похоже, главный приз проторчал на полке все лето.
Никто не мог его выиграть, потому что тирщик жульничал.
Блинков-младший сдул пыль и отдал слона капитанской дочке. Десантник пытался возражать, но девчонка так цепко держала свое сокровище, что было ясно: усилиями одного капитана ВДВ слона у нее не отобрать.
– Спасибо, – сказал Блинкову-младшему капитан. – Будешь смеяться, но ты немножко восстановил мою почти утраченную веру в людей.
– Почему я должен смеяться? – удивился Митек. – Я же понимаю, что дело не в том, чтобы слона выиграть, а в справедливости. Кстати, наш договор остается в силе. Мне кажется, теперь он позволит вам пострелять.
В самом деле, тирщику теперь не было никакой разницы, капитан будет стрелять или Блинков-младший. Участь призов можно было считать решенной.
– Эй, – подозвал капитан тирщика, – дай мне пострелять. Не бойся, милиционеры никому сжульничать не позволят.
– Действительно, вы что, милиции не доверяете? – поддержал его старшина-курсант. Голос у него был веселый и вместе с тем угрожающий.
– Делайте что хотите! – взвыл тирщик. – Пейте мою кровь!
Он поднял сбитые Блинковым-младшим мишени и стал отсчитывать капитану пульки…
Десантник, похоже, не умел промахиваться. Для него стрельба была механической работой, вроде вбивания гвоздей в намеченные дырочки. Для ускорения этого скучного процесса он стал стрелять из трех винтовок. Блинков-младший, Ломакина и Васечка заряжали, а он ходил вдоль прилавка и только постреливал. Курсанты смотрели, разинув рты.
Разгром был сокрушительный! За двадцать минут капитан смел с полок самые дорогие призы. Ирке достался бегемот, Ломакиной – тигр, Суворовой – удав, Блинкову-младшему – бульдожка.
После капитана винтовку взял старшина-четверокурсник. Блинков-младший с капитаном посмотрели, как он стреляет, убедились, что процесс идет, и, как говорится, расстались друзьями. Капитан повел свою девчонку домой, а Митек своих – на американские горки.
Ломакина и Суворова были подавлены меткостью и кредитоспособностью Блинкова-младшего. Суворова даже убавила звук в магнитоле и выплюнула сигаретку с измочаленным фильтром.
– Блинок, я с тебя торчу! – восхитилась она. – Ты где так наловчился стрелять?
– Пусть Ирка расскажет, – ответил Блинков-младший, – а то будет потом говорить, что я хвастаюсь,
– Не буду. Хвастайся, – разрешила Ирка.
И всесокрушающий восьмиклассник поведал о Второй Грязюкинской войне. Как сельские мальчишки приезжали на велосипедах бить из рогаток стекла в дачном поселке, а он простреливал им шины.
– Фокус был не в том, чтобы попасть, а в том, чтобы попасть быстро, – закончил он.
Хотелось добавить, что после стрельбы по глинам пулять по мишеням в тире – как семечки щелкать. Но Блинков-младший промолчал. Или он Ирку не знает? Опять скажет «Хвастаешься!».
Одноклассники вышли на аллею, где торговали матрешками, старыми военными значками и написанными на картонках пейзажиками. Блинков-младший вспомнил сержанта Сережу, который не видел разницы между этими пейзажиками и картинами в музее. Честно говоря, Митек тоже не всегда видел разницу. Некоторые пейзажи были очень похоже нарисованы. Другое дело, что, посмотрев десяток, можно было считать, что видел их все. Везде повторялось несколько мотивов: избушка под заваленной снегом крышей, солнечная дорожка на воде, сосновый лес…
– Хорош заливать, Блинок! Из пневматички шину не пробьешь, – подумав, заявила Ломакина. Она считала себя большим знатоком оружия, потому что у ее папы-охотника был целый арсенал: пять стволов. – Папа на даче пробовал стрелять крыс, так им хоть бы что. А крыса не резиновая, она мягче.
– Это была немецкая пневматичка… – начал Блинков-младший и осекся.
С картины, поставленной на самодельную треногу из палочек, на него пялились желтые глаза «Козы с баяном»!
Глава XVI
ПРЕСТУПНИК ИЛИ ЛОХ?
Сомнений быть не могло! Он прекрасно помнил эти козьи глаза с овальными зрачками-щелочками, странно переплетенные кривые рожки, мехи баяна и черный хвост, торчащий кверху, как вымпел…
Блинков-младший почувствовал, что голова у него плывет, будто во сне. Украденная из музея картина Ремизова, стоившая сотни тысяч долларов, продавалась среди бела дня в самом людном месте Москвы! А рядом красовались дрянная копия «Мишек» и дюжина зимних пейзажиков разного размера, но похожих друг на друга, как отпечатки с одного фотографического негатива.
– Ты чего, Блинок? – дернула его за рукав Суворова.
Блинков-младший переглянулся с Иркой. Она видела у Ларисика каталог берлинской выставки и тоже узнала «Козу с баяном».
– Картинка понравилась, – ответила за него Ирка и подошла к продавцу. – Сколько хотите за «Козу»?
Продавал картину лысый красноносый дядька с вислыми усами. Его физиономия была похожа на новогоднюю маску. Видали такие очки без стекол с приделанным кривым носом и усами? Уберите очки – и получите портрет этого продавца.
– У тебя столько денег нет, – отрезал он. – Это для иностранцев поставлено. Ты не знаешь, что это за картина.
