Чеки серии «Д» - Биргер Алексей Борисович (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Долго ли, коротко ли, но, в итоге, друзья смогли рассказать Димке о том, что происходило во время его заточения, так, что Димка все понял - и восхитился.
- Да-а, ребята! Вот это поворот! Крутейший поворот! Почище, чем в любом детективе, а Седой... да он врубается как комиссар Мегрэ! Честное слово, когда он совсем взрослым станет, он всех за пояс заткнет. Но... - он нахмурился. - Он зря сказал полковнику, что я тормозил его, чтобы спасти от мошенников. Я-то ведь считал в тот момент, что полковник - один из них, что он с ними заодно... Если бы я знал, что он тоже жертва... у меня бы, может, палец и не дернулся, - мужественно признал Димка. - Выходит, хорошему человеку машину попортил.
- Ну, и не стоило об этом упоминать, - сказал Ленька. - Зачем картину портить, когда она такой гладкой получилась?
- Так что дальше-то было? - спросил Димка.
- Дальше, - стал рассказывать Юрка, - подъехали друзья полковника, стали держать в нашей квартире военный совет. Ну, как проучить этих мошенников так, чтобы они и Седого не вздумали трогать, и о своих безобразиях забыли, и чтобы при этом никого не подставить. Нам тоже разрешили на этом совете присутствовать, мы тихо в углу сидели, а Седой попозже присоединился, он пошел Таньку Боголепову домой проводить, потому что ей уже пора было, и, по-моему, она немного расстроилась, что, из-за всей этой истории, мало погуляла с Седым вдвоем... Кстати, не надо особо трепаться, что мы их вместе видели. То есть, слухи все равно пойдут, у нас народ глазастый, но чем меньше будет слухов, тем лучше, и главное, чтобы от нас ничего не текло...
- Понял, - кивнул Димка.
- Так вот, - рассказ продолжил Ленька, - друзья полковника подкатили один за другим, и первым этот Гена, который, как выяснилось, только недавно вернулся из ГДР, и он приволок три банки этих мандаринов, как было ему заказано, представляешь?..
- Класс!.. - восхитился Димка.
- А потом и другие, говорю, собрались. "Ну, - говорит полковник, почти все лучшие люди в сборе, как и в прежние времена, так что у нас на пути не стой!.." И, значит, обрисовал им ситуацию, как всех нас в это мошенничество втянули. А потом спрашивает у одного из своих друзей, которого звали Василием Владимировичем... ну, они все его просто Васькой называли. "Тебе, - говорит, - Васька, и карты в руки, потому что ты теперь не по нашему военному ведомству, а по другому, которое как раз такими делами занимается. Есть возможность укатать этих мерзавцев по закону?" "Ну, - говорит Василий Владимирович, немного подумав. - Сложно сказать. Ты ведь у нас тоже, если букве закона следовать, получаешься не очень чистым, соучастником незаконной валютной операции. То есть, на такие "валютные операции" сквозь пальцы смотрят, понимают, что против течения жизни не попрешь, но, если кто засветится, могут и приложить, для острастки другим. Скажем, если бы ты мне на работу позвонил со своей проблемой - не исключено, что мне бы пришлось делу официальный ход давать, ведь у нас, сам понимаешь, строгости и степени секретности, все звонки фиксируются, и по поводу обращений, подобных твоему, надо бы начальству доклад представлять, чтобы потом не спросили, почему ты то-то и то-то утаил. Я бы, конечно, отмотал тебя, товарищ командир, но ты правильно сделал, что не засветил свои проблемы по телефону - ни меня не подставил, ни себя. А так, я вижу два способа их прищучить, чтобы они потом никогда не воняли. Первый - дать им напасть на этого пацана, на Седого, и замести их за покушение на убийство. Правда, тогда пацан свидетелем по делу получится, а зачем таскать хорошего парня по следователям, прокуратурам и судам, ещё затянут колесики... Можно их просто пугнуть угрозой возбуждения уголовного дела. Мою красную книжечку я им, конечно, покажу, и беседу проведу подходящую, хоть и будет это не совсем законно. Но, я так понимаю, жаловаться на незаконное запугивание со стороны работника органов они не побегут, поэтому можно рискнуть. Кроме этого, я вернул бы им их деньги - эти три тысячи рублей - и получил бы с них письменное признание в попытке мошенничества. Тогда они точно исчезнут как, эти самые, дым, сон и утренний туман. Второй способ - действовать через отделение милиции, на территории которого находится валютный магазин, возле которого вся каша заварилась. Какие там отделения, на Грузинах? Десятое, восемьдесят восьмое, ещё какое-то имеется... Еще неплохо бы насторожить то отделение милиции, к территории которого относится большая "Березка" на Кутузовском. Они ведь могут и там подвизаться время от времени. Милиция обычно знает почти всех спекулянтов, которые около валюток крутятся, но не всегда руки доходят воздух вокруг валюток обеззаразить. Но если их попросить особо - и не только я попрошу, но и мои товарищи - что таких-то и таких-то надо проучить, потому что зарвались, гады, и уже такие крупные мошенничества крутят, что дальше терпеть нельзя, то тут на них найдется управа... И вот для этого магнитофонная кассета, о которой ты рассказал, может оказаться очень полезной. Надо прослушать её от и до... Кстати, если надо, я тоже позвоню, попрошу отпустить пацана, который придумал эту кассету записать. Башковитый, видать, хоть и псих. Это ж надо - из самопала по машине палить, чтобы не дать тебе исчезнуть в неизвестном направлении..."
- В общем, он позвонил, - перехватил нить рассказа Юрка. - И тоже говорил с дядей Володей. Представился полностью, со званием и с фамилией. Сказал, просит отпустить Дмитрия Батюшкова и строго не наказывать, потому что его друг, полковник Головин, не только не имеет никаких претензий, но даже благодарен. Если бы не эта дурацкая хулиганская выходка, то его друг не обнаружил бы, что стал жертвой крупного жулья.
- Навели, в общем, шороху ради тебя, - прокомментировал Ленька.
- Да я уж понял, - сказал Димка. - А дальше что?
- А дальше, - опять повел рассказ Юрка, - этот Василий Владимирович прослушал всю магнитофонную запись, очень внимательно, и в восторг пришел. Все, говорит, попались, голубчики! Все, что надо, имеется, факт крупного мошенничества налицо, при том, что ты - это он к полковнику обратился "ты" - ведешь себя очень четко и к тебе претензий быть не может. Ты ни разу не называешь сумму, за которую отдаешь чеки, просто говоришь, что сумма правильная. А потом, когда ты на секунду выходишь в туалет, они обмениваются насмешливыми репликами, что "сделать" тебя было детской забавой...Значит, если ты будешь стоять на том, что обменивал им чеки по официальному курсу, один к одному, и должен был получить три тысячи только не восемь, ни в коем случае! - а они тебе пихнули "куклу", в которой было всего пятьсот рублей, то опровергнуть тебя они не смогут, ты получаешься чист перед законом, а их можно спокойно сажать... Тут, говорит, нашей самодеятельности и не понадобится, хотя и вы помочь можете, по докладу о такой записи мне любое начальство даст "добро" на задержание, тем более, что сейчас это актуально... Спрашивает у меня, можно ли бобину себе забрать. Я говорю, можно, и этот Василий Владимирович к Седому обращается: готов ли ты вызвать огонь на себя, чтобы мы покрутили этих субчиков? Мол, мы тебя полностью прикроем, они тебя и пальцем не успеют тронуть, но мы все-таки все здесь - взрослые мужики, и взрослое мужицкое дело затеваем, а ты ещё пацан, хоть пацан и очень толковый, и мы не имеем особенного права втягивать тебя в свои игры, и если ты откажешься, мы полностью поймем. "Да чего меня втягивать? - ответил Седой. - Я уже втянулся."
- То есть, он согласился? - спросил Димка.
- Да, разумеется! - ответил Ленька. - А потом мы быстро все прибрали в квартире, окурки в унитаз спустили, посуду помыли и прочее, как будто вообще не было в ней никого постороннего. И военные нам помогли. Полковник сказал, что, мол, раз ребята нас выручили, то и мы их выручим, поможем навсегда скрыть от родителей, что здесь произошло, а то ведь и помереть недолго со страха, узнав, во что их детки впутались. Потом вниз спустились, помогли полковнику достать запаску из багажника, сменить колесо на целое. И мне, и Юрке дали домкрат крутить!
