«Кровь!» – сказал кот - Фоули Луиза Манро (лучшие книги .TXT) 📗
Кики положила картотеку обратно и задвинула ящик, тревожно покосившись на дверь. Она не была уверена, что Елена станет долго дожидаться в кафе мифического Троя. К тому же приближалось время закрытия. Интересно, Елена поднимется сюда или прямо пойдет домой? Нет, она поднимется. Ведь она даже не заперла кабинет.
Кики слегка отъехала в кресле от стола, чтобы выдвинуть средний ящик. Там были ручки, карандаши, таблетки для людей, страдающих повышенной кислотностью, и несколько мелких монеток. Она собралась было попробовать открыть ящик справа, как вдруг в глаза ей бросился продолговатый листок бумаги, на каких записывают телефонные поручения. Одним краешком он был подсунут под настольный блокнот для записей. «Елена, – гласила надпись, – в случае крайней необходимости меня можно найти по телефону 555-6363.ЛВК».
Удача! Кики сунула записку в карман и выскочила вон. Верхней площадки лестницы она достигла как раз в тот момент, когда начали открываться двери лифта на третьем этаже. И тут же зазвонил звонок, предупреждающий о закрытии музея. Она сбежала по лестнице с третьего этажа в подвальный, где в реставрационной мастерской её довольно нетерпеливо дожидался Эндрю.
– Добыла! – воскликнула она, размахивая розовой полоской бумаги с номером телефона. – Как только все уйдут, мы поднимемся и позвоним по этому номеру.
– Не только по этому, – сказал Эндрю. – Я должен позвонить домой, не то моя мать вышлет на поиски меня спасательную экспедицию. Притом, если я прорвусь к телефону до пяти тридцати, я смогу побеседовать с нашим славным, безликим, не задающим вопросов автоответчиком. – Он взглянул на Кики. – Между прочим, интересно, почему ты здесь? Ведь ты приговорена к отсидке дома.
– Знаю. Наверное, мне тоже следует позвонить домой. Рискну – и будь что будет.
– Как получилось, что у Гейбриел тут нет телефона?
– Ван Кайзер сказал, что устанавливать его здесь было бы слишком дорого.
– Вот сквалыга.
– Не нарвемся мы наверху на уборщиков? – спросил Эндрю.
– Нет, уборщики приходят рано утром.
Они подождали до пяти двадцати пяти, грызя черствые крекеры, которые Гейбриел оставила на полке. Эндрю посмотрел на часы.
– Мой друг автоответчик через несколько минут прекратит работу, – сказал он. – Как, по-твоему, наверху безопасно?
Кики кивнула
– К этому времени все должны давно уйти.
В наступающих сумерках круглый холл музея, сейчас совершенно безлюдный, казался больше и ещё величественней и напоминал собор или капитолий штата.
– Мы сможем воспользоваться телефоном на столе дежурного администратора, – шепотом сказала Кики, – сядем за столом на пол. Иначе нас могут заметить с улицы там часто проезжают машины.
– Каким же острым зрением должны обладать сидящие машине, чтобы рассмотреть нас внутри далеко стоящего здания, в сумерках, несясь на скорости тридцать пять миль час, – проворчал Эндрю. После чего улыбнулся ей и сказал: – Ладно, я спрячусь за столом. – Он набрал свой домашний номер.
– Добрый вечер, дорогие мама и папа, – проговорил он с деланным французским акцентом. – Это ваш любящий сын Эндрю, который звонит, чтобы сказать вам, что я съем гамбургер с молочным коктейлем и посмотрю какой-нибудь фильм в синема. Приду без опоздания. Адье! Он положил трубку и глубоко вздохнул:
– Уф! Пронесло.
– Теперь я, – сказала Кики, снимая трубку. – Это я, мам;– заговорила она, услышав щелчок включившегося записывающего устройства. – Я все ещё в музее. Возникли кое-какие обстоятельства, из-за которых мне придется сегодня вечером задержаться. Когда вернусь домой, объясню. – Она положила трубку и повернулась к Эндрю. – Она рассердится, но я просто не знала, что ещё ей сказать.
– Ты думаешь, тебе здорово влетит? – спросил он. Кики кивнула.
– Это ещё мягко сказано. Быстро темнело.
– Нам понадобится фонарик, – сказала Кики. – Я не ожидала, что здесь будет так темно. Внизу есть фонарик, лежит на верстаке.
Эндрю умчался вниз, а Кики продолжала сидеть на корочках позади дежурного администратора и тревожно размышлять о том, не находится ли под угрозой безопасность Гейбриел, очнулся ли Моне, как отнесется её мать к тому, что она не пришла сразу после работы домой, и не сорвется ли план, к осуществлению которого они с Эндрю собирались приступить. Она так глубоко погрузилась в свои тревожные мысли, что не вскрикнула и не дернулась, а просто окаменела, как статуя, когда почувствовала: кто-то дотронулся до её спины. С бешено заколотившимся сердцем, стук которого громко отдавался у неё в ушах, Кики медленно-медленно повернулась.
– Мя-я-яу!
– Рыжик! – вскрикнула она на этот раз, и Эндрю, взбежав по лестнице, примчался, размахивая фонариком.
– Откуда он взялся? – спросил он. Кики пожала плечами.
– Понятия не имею. Я не видела его с тех пор, как он набросился вчера вечером на пуделя мистера Блонделла. – Она втащила большого пушистого огненно-рыжего кота к себе на колени и крепко его обняла. – Но я рада, что ты здесь, – сказала она.
Рыжик в ответ замурлыкал.
– Ладно, – сказал Эндрю. – Следующий пункт нашего плана – позвонить ван Кайзеру, верно?
– Верно. Посвети сюда фонариком, чтобы я могла разобрать этот номер. – Она разгладила листок бумаги, который она взяла со стола хранителя музея, и набрала номер. – Пожелай мне удачи.
– А вдруг он узнает твой голос?
– Не думаю. Он говорил со мной всего пару раз. Кики слушала гудки в трубке. На третьем гудке ей ответил мужской голос.
– Мне доктора ван Кайзера, пожалуйста, – проговорила она.
После паузы она заговорила вновь.
– Доктор ван Кайзер, это звонит Бетти из нью-йоркского офиса фирмы «Стоттмейер и Дреслер». Мистер Дреслер дал мне поручение позвонить вам и сообщить… Да, у нас здесь уже поздно. Я работаю сверхурочно. Он сказал, что это очень важно… Понимаете, мне не сразу удалось узнать номер, по которому я могла бы дозвониться вам… Да, у вашей секретарши, мисс Морган… Значит, так. Мистер Дреслер просил передать, что он хочет, чтобы вы и миссис Джанссен встретились с ним сегодня в музее в девять часов десять минут. Он просил сказать вам, что он узнал, где находятся пропавшие товары. О, и ещё он просил напомнить вам что завтра к нему в Нью-Йорк прилетает покупатель, который заберет кошку, и что он рассчитывает, что вы не забудете про тот важный телефонный звонок в девять часов. – Эндрю закатил глаза и скорчил рожу, чуть было не рассмешив её. – Доктор ван Кайзер, – продолжила она сладким голосом, – я, конечно, надеюсь, что вам понятно, что все это значит, потому что я ничегошеньки не понимаю.
Рыжик, услышав слово «кошку», выпрямился и навострил уши, а Эндрю стал гладить его по спине.
Кики отняла трубку от уха, посмотрела на неё и с силой опустила на рычажок аппарата, промолвив:
– Гнусный старый грубиян!
– Что он сказал? – спросил Эндрю.
– Когда я сказала, что ничегошеньки не понимаю, он ответил, что это не моего ума дело, и швырнул трубку.
– Как ты думаешь, явится он?
– По-моему, должен. Если он будет думать, что Дреслеру известно, где находятся подлинники припрятанных сокровищ Галльярда, он непременно явится сюда. Ведь иначе Дреслер мог бы смыться с ними. У воров чести нет.
– Хорошо, что ты знала про покупателя, который завтра прилетит в Нью-Йорк. И ты удачно вставила про Елену. Когда он слышит такие факты, ему и в голову не может прийти, что это обман!
Кики кивнула.
– Надеюсь, Гейбриел цела и невредима, – сказала она.
– Слушай, а как работает система сигнализации внутри здания? – спросил Эндрю, подтаскивая за хвост Рыжика, попытавшегося было сбежать. – Я хочу сказать, Гейбриел объяснила, как работает дверная сигнализация, а как охраняются экспонаты? Не поднимет ли Рыжик тревогу, если примется бегать по музею?
– Наверное, поднимет. Ведь поднял же он тревогу в прошлый раз, – ответила Кики. – Системы телекамер и подобных штучек здесь нет. Но, по-моему, во всех выставочных залах установлены фотоэлементы. В холле и коридорах мы сможем свободно передвигаться. Давай отнесем его вниз, в мастерскую. Не то он переколотит все поддельные экспонаты в музее!
