Конец света отменяется - Волынская Илона (книги онлайн полные .TXT) 📗
– Вот так в наше время техника работала! – радостно провозгласил Василь Михалыч. Ошметки слежавшейся пыли носились вокруг него, медленно оседая на пол. – Почистилась? – обратился он к Катьке.
– Угу. Начисто, – пробурчала Катька, через плечо горестно разглядывая зад своих шортов. Измочаленный, будто его жевали, карман висел на уцелевших нитках.
– Ну и чешите на пляж, – буркнул мужик, откладывая свой уникальный пылесос. – Можете даже спасибо не говорить.
– Спасибо, – выдавила Катька и с хрустом отодрала карман до конца. – Большое.
Мурка выскользнула за дверь – пока заскучавший без отдыхающих Василь Михалыч не захотел еще чем-нибудь помочь. Сдавленно бормоча «спсибо-досданья», остальные сыщики тоже торопливо выбрались в коридор, чтобы сразу наткнуться на разъяренную до невменяемости Надежду Петровну.
– Вы на пляж собираетесь или будете коридорами шататься? – сквозь зубы процедила она и, не дожидаясь ответа, зашагала к выходу. На пороге кабинета стояла директорша. Мама звучно хмыкнула и гордо отвернулась. Вадька понял, что битва за холодильник была проиграна.
Так же молча и раздраженно она промаршировала до остановки. Они впихнулись в набитый, тряский автобус – в спину Кисоньке упиралась ручка пляжного зонта, чей-то пакет с вещами придавил Мурке ногу.
Неодобрительно косясь на Евлампия Харлампиевича и прижимая к себе внука, будто его могли склевать, какая-то бабушка шипела:
– Людям места мало, а они с гусями лезут!
– А сами с уткой, ничего? – кивая на загромоздивший половину прохода круг-уточку, поинтересовалась Катька.
– Утка, чтоб плавать! – возмутилась бабулька.
– Так и гусь тоже! Где вы видели неплавающего гуся? – отбрила Катька. Висящий на поручне Вадька мрачно хмыкнул.
– Чего хмурый такой? – поинтересовалась девочка у брата – в основном, чтоб заглушить бурчание оскорбленной в лучших чувствах бабульки.
– Мужик этот, Василь Михалыч… Он ведь на меня похож, – неохотно отозвался Вадька. – Изобретает чего-то, придумывает… А вдруг и я тоже… Буду всю жизнь в какой-нибудь конторе краны чинить и самогон пить… а в свободное время из бросовых деталей конструировать никому не нужные машины и сваливать их под стеночку?
– Ты конструируй, а кому продать, я найду! – И Сева важно добавил: – Не бывает ненужных машин, бывает неправильный менеджмент.
– А кому нужен такой чемоданчик, а в нем вроде как пластилиновые брусочки с проводками? – решила поинтересоваться Катька.
– Только не говори, что у того дядьки, кроме самогонного аппарата и устройства для нарезки кур, еще и чемодан пластиковой взрывчатки под стеночкой стоит!
– Ну, не полный чемодан, там еще петарды лежали. И не в его комнате, а где Кисонька мне шорты чистила, – пояснила Катька.
– Тогда никому. И это точно не взрывчатка. И даже не петарды, – усмехнулся Вадька. – Кто ж их в сырости хранит, от них потом никакого толку. И вообще, сколько можно просить – хватит искать преступления… по туалетам.
Маршрутка затормозила, и компания выбралась наружу.
– После такой дороги я уже не хочу никакого пляжа, – пробурчала Кисонька, следуя в кильватере за Надеждой Петровной. Они пересекли пыльное шоссе, проломились через жиденькие посадки у края дороги и…
– Какой ужас! – останавливаясь, выдохнула Надежда Петровна.
– Ка-айф! – замирая, прошептала Мурка.
Глава 16
Гусь на гребне волны
За сложенным из толстых бревен зданием очередной виллы открывался пляж и… море. Оно не походило на неподвижную, как масло, и теплую, как суп, воду у городских пляжей. Ветер трепал соломенные крыши пляжных «грибков». Мимо пролетело пляжное полотенце, за ним гналась девушка в широкополой панаме. Поймала, ухватила за уголок – полотенце реяло, как флаг. Оскорбленный ветер немедленно сорвал с головы девушки шляпу и покатил по песку. Волны набегали на берег – высоченные, то прозрачно-зеленые, то пронзительно-синие, а то серебряные в лучах солнца. Белая пена вскипала на гребне, и волна бросалась в атаку, ударяясь о берег и отползая длинными, пенистыми языками. Море было пустым, только парочка пловцов играла с волнами.
– Зачем я вас сюда притащила! – перекрикивая ветер, запричитала Надежда Петровна. – Сейчас же возвращаемся, это опасно…
– Не-е-ет! – яростно взвыли все в один голос. – Хотим туда!
Хлопнули крылья, и Евлампий Харлампиевич понесся к морю. Задевая белоснежными перьями белопенные гребни, пролетел над волнами, заложил крутой вираж и распростер крылья, опускаясь на воду. Море взревело. Громадная волна начала расти, поднимаясь все выше, выше, выше… Точно хотела поднять оседлавшего ее гуся прямо к солнцу! Пенный гребень окутал гуся кружевным вихрем. Со скоростью экспресса волна помчалась к берегу высоченной, насквозь пронизанной светом стеной, на вершине которой восседала гордая птица!
Волна изогнулась, как в поклоне, и с грохотом ударила в песок. Расплескалась пенными брызгами, и в белом вихре Евлампий Харлампиевич спорхнул на берег. Солидно отряхнул лапы, подпрыгнул… и полетел на второй заход.
– Ура-а-а! – завопила Катька и помчалась к воде, на бегу сдирая футболку.
Закричала Надежда Петровна, ловя катящиеся по песку вещи, но ее уже не слушали.
Убегающая от берега волна дернула Мурку за щиколотки, потянула за собой. Новая волна разбилась совсем рядом, чуть не опрокинув девчонку. На запястье у нее сомкнулись горячие пальцы. Вадька не глядел на нее, он смотрел только на волны, точно в бой шел.
– Боком! – скомандовал он, протягивая Мурке вторую руку.
Крепко держась за руки, они «крабиком» побежали навстречу волнам.
– Глубже надо! Глубже! – Вадька сплюнул залетающую в рот пену. Они забрались уже в воду по плечи.
– Вот эта, смотри! – закричал Вадька.
К ним катилась волна. Она выгибала спину, как кошка, она была уже совсем рядом, грозно взвился белый гребень…
– Вверх! – крикнул Вадька.
Они дружно оттолкнулись ногами от дна. Волна взметнула их вверх, навстречу пылающим над головами золоту и голубизне. Мурка счастливо завизжала, запрокидывая назад голову с тяжелыми от воды и соли волосами. Потом их понесло вниз-вниз-вниз, как с горки, ноги снова ударились в дно, волна поволокла за собой, пытаясь опрокинуть, но Вадька оказался неожиданно сильным, рванул девочку на себя, она почти упала ему на грудь – сквозь пелену разлетающихся брызг так близко были ее глаза, громадные и совершенно шалые от восторга.
– Еще! – выдохнула Мурка, и они снова ринулись навстречу волне, взлетая и падая, соскальзывая и пропадая под накрывающим с головой гребнем.
Волна все-таки сшибла их и поволокла по дну. Вадька успел обхватить Мурку за талию, прижать к себе. Волны набегали снова и снова, не давая подняться, Вадьку с Муркой мотало по мокрому песку, а они все пытались встать, не расцепляя рук, хотя поодиночке было бы проще, но почему-то не хотелось. Наконец поднялись, хохоча. Рядом визжала и отплевывалась Катька, а Сева крепко держал ее за плечи и не давал набегающим волнам уволочь обратно в море. На губах у Катьки сияла идиотски-счастливая улыбка. Вадька немедленно нахмурился.
– Чего это он с моей сеструхой обнимается? Она маленькая еще! Так, хватит! – скомандовал он хриплым басом просоленного морского волка. – На берег, а то сейчас нам мама задаст! Пошла, пошла! – это уже Катьке. – И гуся своего забирай! – и недобро поглядывая на Севу, пробурчал: – Обоих!
– Грозный старший брат! – хихикнула Мурка.
Они побрели на берег, а волны подгоняли, будто тоже считали, что пора выходить. Счастливая Мурка выскочила на песок и… скисла. Мало того что их поджидала грозная Надежда Петровна, так на разложенной по песку подстилке сидела Кисонька – бесконечно одинокая в этот сияющий, пропахший солью и ветром день! И занималась тем, чем занимаются все покинутые и несчастные: перебирала кнопки мобильного.
Пока она там с Вадькой, Катька с Севой, сестра тут совсем одна… Преисполненная одновременно жалости (всегда парней полно, а тут никого, плохо-то как!) и злости (у нее вечно парней полно, а у меня всего один – чего я должна чувствовать себя виноватой?), Мурка тронула сестру за плечо. Кисонька подняла голову и… счастливо улыбнулась, жмурясь на солнышко, как настоящая кошка.
