Блин и неуловимые киллеры - Некрасов Евгений Львович (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
При выстреле гильза отлетает вправо, и сначала он искал справа от директрисы (это не директорша, как думают некоторые, а направление выстрела). Потом на всякий случай искал слева. Потом, отчаявшись и потеряв брезгливость, просеял меж пальцев пыль и мусор с кошачьими «минами». Наконец сообразил, что гильза ведь отлетает не просто вправо, а еще и вверх, и могла попасть на трубы под потолком. Стал обшаривать трубы и получил по пальцам заржавленной крысоловкой.
Крови не было: попало по ногтям. Блинков-младший одной рукой закончил обыск и вернулся к простреленному пулей окну. Бумажная трубка, свернутая из гладиатора, так и торчала в пулевых отверстиях. Он еще раз посмотрел через нее на недостроенный дом. Оттуда ли прилетела пуля или, наоборот, была выпущена из подвала – в любом случае искать нужно там. Либо гильзу, либо пулю.
Глава III. НАПАРНИКИ
Когда Блинков-младший выкарабкался из ямы у подвального окошка, уже совсем стемнело. Снова идти на обыск с фонариком? Вот уж фигушки. Нет, лучше завтра, после уроков.
Первым делом он сунул в снег отбитые крысоловкой пальцы. Рука была черная от грязи. Рассматривать, что стало с любимой старой курткой, не хотелось. Ее можно стирать. Вернуться домой и засунуть в стиральную машину. Снять с себя все и – в машину, а самому – в ванну. К маминому приходу будет порядок. Если она уже не пришла.
Веселенькое дело – сыск. Болезнь немногих идиотов. Нормального человека палкой не загонишь в подвал и не заставишь разгребать руками грязь. А у Блинкова-младшего, когда он искал эту гильзу, дрожало в животе от счастья и предчувствия удачи. Как у заядлого грибника, который огляделся, потянул носом – и уже знает, что на поляне белые. Слаще этого мига только тот, когда находишь, что искал.
Блинков-младший до сих пор был уверен, что гильза (или все-таки пуля?) – там, в подвале. Не нашел, значит, плохо искал.
– Митек! А я тебе звоню, звоню… – Мелко семеня по накатанной ледяной дорожке, к нему шла Ирка и тараторила: – Ты алгебру сделал? А в снегу чего копаешься, потерял что-нибудь? Ой, Митек, ну ты и грязный! – Ирка подошла ближе и отшатнулась. – А запах!! Митек, вот уж не знала, что ты любишь с кошками возиться!
– Ненавижу, – буркнул Блинков-младший. – Ир, не знаешь, мои дома?
– Мама точно дома, она к телефону подходила. А что, боишься показываться? – сообразила Ирка. – Ну-ка, выйди на свет.
Она взяла Блинкова-младшего за рукав и потащила к лампочке под козырьком подъезда. Было приятно, что Ирка о нем заботится, но для порядка Митек сопротивлялся.
– Пойдем к нам, – разглядев его при свете, решила Ирка. – Папа где-то за городом, вернется поздно. Засунем тебя в стиральную машину, и через час будешь как новенький. А твоим скажем, что алгебру делали.
Блинков-младший колебался. Явишься в таком виде домой – придется объяснять маме, зачем лазил в подвал. Пойдешь к Ирке – придется объяснять Ирке, а это не всегда приятно.
– Пойдем, что стоишь? – тянула его Ирка, и Митек решил покориться судьбе.
Проходя мимо подвального окошка с простреленными стеклами, он посветил фонариком:
– Ир, смотри. Знаешь, что это?
– Пулей пробито? – догадалась Ирка. – Ага, так ты в подвале вымазался! Нашел что-нибудь?
– Да, в общем, ничего особенного… Никиту помнишь?
– Помойных дел мастера? Митек, он странный. Приносит вилку мельхиоровую, говорит: «Ваша, в мусоропроводе нашел». Смотрю – правда наша, нечаянно выбросили. Но откуда ему-то знать, какие у нас вилки?
– Он все про всех знал, – сказал Блинков-младший. – Ты же не носишь в мусоропровод каждую бумажку, а наберешь мешок и выбрасываешь. Может, в этом мешке твоя старая тетрадка или еще какой-нибудь приметный мусор.
– Ой, как противно! – передернулась Ирка. – Мало ли что я выбросила, а он в этом копается…
– Копался. Он уже дня два как исчез.
– Вот и хорошо. Знала бы раньше, чем этот Никита занимается, я бы папу на него напустила!
– Что ж тут хорошего? – возразил Блинков-младший. – Если бы кошка пропала, то ее хозяйка сейчас бегала бы по двору, искала. А тут – человек, и никому дела нет.
– Да кому он сдался, твой Никита?!
– Мне, например, – ответил Блинков-младший.
– Искать будешь?! Бомжа?!!
– Перед законом все равны.
– Ой-ой-ой! Законник! – Ирка так разозлилась, что подпрыгивала на ходу. – От человека (прыг!) должна быть (прыг!) польза! (Прыг!) А если он работать не хочет, надо его заставлять! (Прыг, прыг, прыг!) Я бы на таких Никитах воду возила! (Самый большой прыжок и притоп ногой.)
– Зачем воду? В Германии лучше придумали, – подсказал Блинков-младший. – Сгоняли в трудовые лагеря бездомных, нищих, безработных и заставляли дороги строить. Бесплатно, за одну похлебку…
– Вот и правильно! – вставила Ирка.
– …Это при Гитлере было, – невозмутимо закончил Блинков-младший.
– Скажешь, я фашистка?! – взвилась Ирка.
– Просто ты не подумала.
– А сам-то подумал?! Никиту он искать будет! Да к твоему Никите подходить надо с наветренной стороны в противогазе!
– У каждого свои недостатки, – заметил Блинков-младший.
– Ты нарочно меня дразнишь!
– Чем это я тебя дразню?
– Ой-ой-ой! Олененок Бэмби! Наивная, но страстная душа!
– Ир, представь, что Никита тонет, а у тебя спасательный круг или веревка, – стал объяснять Блинков-младший. – Ты что сделала бы?
Ирка схватывала такие вещи на лету.
– Ага, я скажу. Конечно, мимо не прошла бы, я же не убийца. А ты скажешь: «Вот и я хочу ему помочь». Только, Митек, откуда ты взял, что Никита, типа, тонет? Может, его просто милиция забрала.
– Там нет чужих следов: только его, дворника и кого-то еще. Монтера скорее всего, – механически ответил Блинков-младший, думая о другом. Ему пока что не хватало фактов, чтобы построить версию. Да и каждый из этих фактов по отдельности можно было бы объяснить обычными житейскими причинами. Даже дырочки от пули: может, им сто лет в обед, этим дырочкам, просто Блинков-младший не замечал их раньше… И все же сыщицкое чутье подсказывало ему: здесь пахнет преступлением. Но Ирке не объяснишь про чутье. Еще смеяться станет.
– Ладно, – приставала Ирка, – пускай его не милиция забрала. Сам ушел. Что дальше?
– Он свои вещи бросил в подвале. Конечно, барахло, но других у него нет.
– Это не преступление, – парировала Ирка.
– А после дворник обыскивал подвал. Во все щели лазил.
– Ха-ха!
– А пулевые пробоины куда денешь? – спросил Блинков-младший. Это было самое веское доказательство, и он специально приберег его напоследок. – Или скажешь, Никита их пальцем проковырял?
– Да почему же Никита?! – не раздумывая ответила Ирка. – Пистолет стоит долларов пятьсот. Откуда у бомжа такие деньги?
– Значит, стрелял не он, а в него.
– Или просто стреляли. В божий свет как в копеечку. Митек, прикинь, сколько стволов в одном нашем дворе. Здесь же давали квартиры контрразведчикам. Я человек пять-шесть знаю, не считая твоей мамы и моего папы. А охотничьи ружья? У папы Ломакиной пять штук! А охранники? В моем доме на первом этаже фирма, в твоем две, и еще через дорогу «Обмен валюты». Мало ли кто мог нечаянно стрельнуть! В общем, чепуха это на постном масле. Ничего с твоим Никитой не случилось, – заключила Ирка. – Но, так и быть, придется тебе помочь. Если алгебру дашь списать.
Вот так всегда с Иркой. Блинков-младший знал ее всю жизнь. Они были слишком похожи, чтобы мирно уживаться. В бессознательном возрасте если Ирке хотелось, например, лопатку, то и ему хотелось лопатку, и они дрались. А родители говорили: «Ничего, Митек подрастет и научится уступать Ире». Спрашивается, почему он обязан уступать?! Так и продолжалось: драться перестали, спорить – нет. Ладить с Иркой было трудно. Но у него не было друга вернее.
