У сыщиков каникул не бывает - Сотников Владимир Михайлович (читать книги без сокращений TXT) 📗

Неприятно ходить по двору, зная, что высоко над твоей головой кто-то держит в руках винтовку. И этот «кто-то» вполне может оказаться маньяком, которому все равно, кто станет его следующей жертвой – голубь или человек.

Пашка поежился от таких мыслей и отошел поближе к стене дома. И Саню с Бармалеем за собой потащил.

– Ты чего? – удивился было Саня, но тут же кивнул: – Да, ты прав. Осторожность не помешает. Как в фильме! «Ты сюда не ходи, ты туда ходи, снег в башка попадет, совсем мертвый будешь».

Ребята засмеялись. Но смех получился невеселый.

Двор, где Чибисовы обычно прогуливали Бармалея, был тихим и уютным, несмотря на близость двух шумных улиц. Конечно, когда Саня был маленьким и играл в песочнице, в его дворе было гораздо тише. Тогда Малая Дмитровка еще называлась улицей Чехова и машин по ней ездило не так уж много. Но и сейчас для центра Москвы во дворе было все-таки спокойно. Дело в том, что сравнительно новым здесь был только Санин дом – узкий серый параллелепипед. Остальные же, подобно «комоду», строились не меньше ста лет назад. Поэтому звуки шумного города гасились их толстыми каменными стенами, и только в подворотне гудело эхо от проносящихся по улице машин.

Ребята остановились под высоким тополем. Сквозь безлиственную крону было удобно разглядывать все окна – и в Санином доме, и в «комоде».

– Ну, где оно? – спросил Пашка, глядя на «комод».

Он не привык к высоким многооконным домам и поэтому сразу не мог найти нужное окно.

– Во-он, видишь, на последнем этаже форточка открыта, – показал Саня. – Некому ее уже закрыть. Там наш… незнакомец и сидит.

Саня хотел сказать «труп», но «наш труп» прозвучало бы по меньшей мере странно.

– Значит, так! Чтобы влететь в эту форточку под некоторым углом сверху вниз, пуля должна была вылететь из твоего дома в районе где-то десятого-двенадцатого этажа, – начал рассуждать Пашка.

Незаметно для себя он подражал какому-то сыщику из американского фильма. Даже мочку уха при этом почесывал, что вообще-то не входило в его привычки. Только вот Саня не мог припомнить в американских фильмах ни одного сыщика с такими рыжими, как у Пашки, волосами.

– Значит, у меня алиби, – пошутил Саня. – С моего этажа в то окно разве что самолетик бумажный может залететь. И то если совершит фигуру высшего пилотажа. – И вдруг он сказал, помрачнев: – Пашка… А ведь и правда, стрелять можно было только из квартиры. На «комод» ведь смотрят только жилые окна, лестничные на другую сторону выходят. Понимаешь… Ведь у нас всего один подъезд. Я всех соседей знаю с детства. Ну, почти всех! Неужели среди них может быть убийца?

– Не обязательно среди них, – успокоил Пашка. – Убийца мог стрелять из чужой квартиры.

– Да нет, – возразил Саня. – Раз он так спокойненько в голубей стреляет, значит, находится у себя дома. Говоришь, десятый-двенадцатый этаж? – Тут Саня толкнул Пашку в бок и зашептал ему на ухо: – А вот тебе и обитательница одиннадцатого этажа! Марксэна своего волкодава гулять вывела.

Глядя только на собственные ноги и на лапы огромного черного дога, из подъезда вышла маленькая сгорбленная старушенция. Лицо у нее то и дело дергалось, словно она отрицательно покачивала головой. Точно так же дергался и собачий поводок, который она держала обеими руками. Дог не обращал ни малейшего внимания на свою тщедушную хозяйку, которая едва поспевала за ним. Завидев дога, Бармалей попятился и спрятался за Саню: черный старый Джой терпеть не мог шумного годовалого овчара.

– Ага, киллерша на прогулке, – хмыкнул Пашка. – Не знал я, что примета снайпера – дрожащие руки! Как это мне в голову не приходило? А что, удобно: дернулась рука, вскинул винтовку – и стреляй в белый свет, как в копеечку! Не промахнешься.

– Да ладно тебе язвить, – обиделся Саня. – Разве я сказал, что это она стреляла? Просто Марксэна живет на одном из подозрительных этажей, и…

Саня не договорил. Потому что челюсть у него стала медленно отвисать, пока не достигла нижней критической точки. Дальше отвисать было некуда.

Старушка подошла поближе к тополю. Не обращая никакого внимания на мальчишек, она достала из кармана потертого пальто бумажный кулечек и стала что-то сыпать из него на асфальт. Да не что-то, а точь-в-точь такие же зерна, какие сыпались по крыше «комода» и скатывались к желобку у чердачного окна!

Ребята быстро переглянулись. Вот это да! Конечно, многие старушки кормят голубей. Но не у всех же одинаковый корм! В телескоп они отлично его разглядели: ассорти из гороха, мелких круп и длинненьких зерен. Как градины прыгали по крыше горошины, кувыркались длинные ячменные зернышки и брызгали в разные стороны крупы. Салют, да и только!

– Та-ак… Она одна живет? – спросил Пашка.

Ну точно, он взял на себя роль следователя, который задает вопросы! А Саня, как свидетель, должен на них отвечать.

– Одна, – буркнул Саня. – Ты, Пашка, конечно, молодец! Настоящий сыщик. Сразу заподозрил старушку. Но из винтовки-то она явно стреляет не лучше, чем ее Джой. Это собаку так зовут, – пояснил он, встретив недоуменный Пашкин взгляд.

– А корм? – хмыкнул Пашка. – Хорошенькое получается совпадение!

– Насчет корма надо еще проверить, – не сдавался Саня. – Может, это стандартный корм. Может, в зоомагазинах именно такое ассорти для птиц и продается.

Но корм кормом, а главное внимание ребят притягивал, конечно, «комод». Ведь там, наверху, сидел мертвый незнакомец! Распутывая поводок, который накрутил вокруг него испугавшийся дога Бармалей, Саня неотрывно смотрел на страшное окно.

Вдруг дверь первого подъезда в «комоде» распахнулась. Хмурый невысокий человек, совсем коротышка, зачем-то огляделся, потом поднял с асфальта кусок кирпича и подложил под дверь, чтобы она не закрывалась. Слышно стало, как по лестнице несут что-то тяжелое.

«Наверное, пианино», – подумал Саня.

Очень уж громко сопели в подъезде грузчики, даже на улице было слышно. Вряд ли они так надрывались бы, если бы несли какой-нибудь диван или шкаф. А пианино – вещь тяжелая. Однажды Саня даже видел, как пианино поднимали на веревках через балкон. Он уже собрался рассказать об этом Пашке, но не успел.