Завещание поручика Зайончковского - Чудакова Мариэтта Омаровна (мир бесплатных книг TXT) 📗
Тут Федька не удержался – влез в разговор: смешное больно показалось имя – Пол Пот, вроде как у клоуна.
– Дед, а кто это?
– Кто? Коммунист один из Кампучии – это Камбоджа теперь называется. В Сорбонне учился! И выучился…
При слове «коммунист» отец недовольно поморщился.
– Ну какой он коммунист, батя…
Дед хищно оскалился.
– А, не нравится? Не вашего, значит, роду-племени – или помёта, как тебе больше понравится. Тогда чьего же? Он учился у Мао Цзэдуна и у французских коммунистов – кто же он, по-твоему, а?
– Де-ед! – потянул его Федька за рукав. Хотелось не столько узнать (хотя тоже интересно), сколько хоть немного охладить спорящих. Тогда, может, и про еду вспомнят. Сам шарить по кастрюлям Федька не хотел. Такие споры, после которых отец выбегал обычно, что есть силы саданув дверью, Федька страсть как не любил. – А чего он делал-то, этот Пол Пот?
– Что? А вот собрал армию твоих ровесничков – до четырнадцати лет – и объяснил этой шпане, что для торжества замечательной коммунистической идеи надо как можно большему количеству умников черепа мотыгами разбивать и мозги их умные выпускать…
– Батя!.. – отец предостерегающе поднял ладонь.
Но Федька уже смотрел на деда с ужасом:
– Как – мотыгами?..
– А вот так. Острым концом раз по черепушке – и нет человека. Со всеми его знаниями и мыслями, с интеллектом. Интеллект-то совершенно излишен для усвоения идей Ленина и Мао, – дед и ухом не повел на предостерегающий жест сына, – они ж просты как валенок: грабь награбленное, богатый – твой враг, ученый – тоже. Убивай их во славу марксизма – и тебе уже на этом свете зачтется, тем более что никакого того света, как открыл товарищ Ленин, вовсе нет. И за какой-то год с небольшим – двух миллионов камбоджийцев как не бывало. Подростки – их только настропали: они ж не думая, как оловянных солдатиков, людей валили. Целыми деревнями, семьями многодетными. Когда потом через сколько-то лет выбили их в леса – горы черепов нашли. В тропическом-то климате от человека быстро одни кости остаются. Пол Пот этот так в лесах и сдох потом. А что толку? Людей-то не вернешь.
– Зачем, деда, они это?..
– А ты у папани своего спроси, – ядовито сказал дед. – Ты его спроси – коммунистическая идея хоть где-нибудь без насилия и рек крови прививалась? Они ж, коммуняки, добра людям хотят! Лучше же их идеи для человечества нет. А с теми, кто сам своего блага не понимает, что прикажете делать? Не оставлять же их в полной умственной тьме. Мотыгой по голове или пулю в затылок – и дело с концом!
Отец как в рот воды набрал. А Федя смотрел на деда как совсем тупой. Как это людей убивать ради их же блага?.. А дед не унимался:
– Мао ж сказал – убить десять миллионов китайцев, для того чтобы сто миллионов жили при коммунизме.
– Ну это когда было! – заговорил отец.
– Правильно. Мао давненько жил. А в наших сегодняшних учебниках про Сталина что писать стали, ты знаешь? Правда, откуда тебе знать, ты ведь этот учебник не читал…
– Ну, батя, если я сейчас сяду учебники читать – нам зимой жрать будет нечего!
– Ясное дело, ты человек занятой! Ну вот я сейчас тебе прочитаю – послушаешь три минутки, пока часы чинишь.
Отец уже минут двадцать ковырял тонюсенькой отверткой свои часы.
Дед нацепил очки, взял лист бумаги и начал читать. По мере чтения отец перестал ковырять, слушал хмурясь.
– «В учебнике следует, безусловно, оценить, – читал дед “с выражением”, – масштаб репрессий в годы “большого террора”. Однако для этого следует четко определить, кого мы имеем в виду, говоря о репрессированных. Думается, было бы правильно, если бы здесь появилась формула, в которую будут включены лишь осужденные к смертной казни и расстрелянные лица. Это поможет уйти от спекуляции на этой теме…» Понятно? – спросил дед с непонятным Феде торжеством.
– Это какой же дурак написал такое? – рассерженно спросил отец. – А кто в лагере сидел? А то и умер там – обморозился или от дистрофии во время войны – они не репрессированные, что ли? За что же тогда наше государство их детям компенсацию выдает? Тоже спекуляция, что ли?
– Ага! – крикнул дед, и голос его сорвался на фальцет. – Дошло? Понял все-таки?
– Ну это-то я всегда понимал. Ты уж, батя, в дебилы меня не записывай все ж таки. Так кто написал-то такое?
– Сейчас скажу. Только это не дурак, а похуже. Разница.
Дед стал читать – громко, голосом показывая свое отвращение:
– «А. А. Данилов, доктор исторических наук, автор новейшей концепции учебника “История России. 1900–1945”».
– Так что – учебник-то такой есть уже? – спросил отец.
– Напи-и-ишут! Заявили, что вовсю работают. Федька по нему уже будет историю нашу изучать, если вы все глазами лупать будете. И вам же он потом козью морду сделает. «Какой-такой, – скажет, – террор? Чего вы мне наговорили? Нам теперь в школе все точно объяснили. Все у нас всегда в ажуре было. Кого надо, того и стреляли. Все остальные – целехоньки».
– А мне-то что делать прикажешь? – рассердился наконец отец. – Я механик, не доктор наук.
– А, вона как? А про Федьку подумал? Сын-то – твой? Ай нет? – спросил отец. – Может, соседа?
– Батя! Не дело-то говорить не по возрасту тебе вроде!
Дед уже снова уткнулся в листки.
– Вот тут… Леонид Бородкин, тоже доктор исторических наук, но только совесть сохранил. Вот он книгу здоровую готовил, с цифрами и диаграммами «Гулаг. Экономика принудительного труда». Изучал, на чьих костях промышленность Сталин строил. Так он по «Эху Москвы» рассказывал для примера, как в октябре какого-то года в одной партии заключенных по пути на прииск умерли по дороге трое, а трое – по прибытии. А каким же образом? Да безо всяких репрессий – просто трое охраной убито, а трое умерли от истощения и болезней. А шли неодетые, почти босиком, двести километров по морозу. Всё путем. Они, с точки зрения этого Данилова, не репрессированные вовсе. Так – сами снялись со своих мест и поперли зачем-то по морозу босиком…
Оба молчали. Потом заговорил отец.
– Слушай, батя, – мало что было! Почему кто-то за Сталина должен отвечать?
– А как не отвечать? У нас ведь это было, в нашей стране – не в Исландии, не в Гренландии. Вот эти льготы зэкам ничтожные, – сегодня-то они почти все поумирали, – это за то, что советский следователь мочился ему, избитому, валяющемуся на полу, прямо на лицо и не велел утираться.
– Да откуда ты это берешь-то? Демократов, что ли, наслушался?
– А ты Шолохова читал?
– «Тихий Дон» по телеку видел. Старый еще фильм. С Глебовым и Быстрицкой.
– Нравится?
– А то.
– Так вот он Сталину про такие именно дела писал – в 1937 году. Я его письма читал, они книжкой отдельной напечатаны, а их и не знает никто из вас! Там он допросы своих знакомых описывает, понятно? Плевали в лицо и не давали стирать плевки, понятно? И это еще не самое страшное, при ребенке не хочу рассказывать. Не испугался Сталину это писать, между прочим, а пугаться было чего! Это он потом от пьянки в маразм впал, но это другой уже разговор. Так вот все это надо полным текстом до сознания в школе еще доводить! Пока совесть у человека не заснула! У детей-то совесть есть еще. А подрастут – уже не поверят ничему. Потому что так спокойней.
– Да как же это описывать-то в учебниках? Ведь их дети будут читать! Врачи же говорят – не устоявшаяся еще психика, то да се…
– А так! Нельзя лживую историю России писать! Нельзя нашу великую трагедию ХХ века подштукатуривать. Такая страна, как Россия наша, на дороге не валяется!
– Да ведь как раз валяется! – вдруг высказался папаня.
– Так подымай! Твоя страна ай нет? Кто подымать-то будет? Варягов будем снова приглашать? Скандинавов, говоря по-современному? Так шведы и норвежцы только спят и во сне видят – нами управлять! Они свои страны выстроили – и живут себе припеваючи.
– А ты что думаешь, батя, – никто на нас не посягает, что ли?
– Сынок! Окстись! Ты ж все-таки не дядя Вася наш! Человек образованный! В детстве, по крайней мере, головастый был, как щас помню. Никто мыла не объелся, сынок, – на нас войной идти! Наполеон и Гитлер попробовали – так они просто на карту взглянуть забыли. Там все ясно нарисовано. Большая больно страна, хоть и бестолковая. И еще – неприятеля на своей земле страсть как не любим. До Волги еще можем допустить, не проснумшись. А дальше – не надейтесь никто!
