Калле Блумквист-сыщик - Линдгрен Астрид (читаем книги бесплатно .txt) 📗
На комоде стоял глобус. Андерса и Калле осенило одновременно. Ну конечно же — глобус! Они переглянулись и утвердительно кивнули друг другу.
Друзья знали, что глобус развинчивается на две половинки. Сикстен иногда разбирал его от нечего делать, и поэтому глобус был немножко потерт вокруг экватора, судя по нему, большая часть Экваториальной Африки оставалась еще не исследованной, столько белых пятен было на карте.
Конечно, они рисковали. Ведь Сикстен мог вдруг развинтить глобус и наткнуться на Мумрика! Андерс и Калле отлично это понимали, но что за война роз без риска?
— По-моему, мы уже все посмотрели, — многозначительно сказал Андерс Еве-Лотте, и она с облегчением покинула свой пост у окна.
— Да, спасибо, все, что нам нужно, мы уже посмотрели, — подтвердил Калле, удовлетворенно ухмыляясь. — Пошли!
— Гог-дод-е? — нетерпеливо спросила Ева-Лотта.
— Гог-лол-о-боб-у-сос, — ответил Калле.
— Зоз-дод-о-рор-о-вов-о, — просияла Ева-Лотта.
Сикстен свирепо уставился на них, когда они принялись «гогокать», но ограничился тем, что вежливо заметил:
— Заходите, если захочется еще башню посмотреть.
— Да, милости просим, — поддержал Йонте, и его карие глаза взглянули на них насмешливо и надменно.
— Подлые псы! — заключил Бенка.
Белые розы зашагали к двери. Она открылась с жалобным скрипом.
— «А дверь у тебя скрипит, и это не так уже плохо…» — пропел Андерс.Почему бы тебе ее не смазать, а?
— А почему бы тебе не заткнуться, а? — ответил Сикстен.
Белые розы вернулись к себе в штаб. Место было выбрано, оставалось только решить, когда и как туда попадет Мумрик.
— В полночь, при свете полной луны, — произнес Андерс самым что ни на есть мрачным и глухим голосом. — Великий Мумрик будет препровожден в свои новые покои. И совершить это суждено мне!
Ева-Лотта и Калле одобрительно кивнули. Пробраться к Сикстену в комнату, когда он сам там спит, — это же лишнее очко в их пользу!
— Недурно придумано, — сказала Ева-Лотта и пустила по кругу большую коробку шоколадных конфет, которую вынула из ящика комода.
Последнее время она буквально купалась в лакомствах, так много ей их присылали. Как совершенно правильно писал редактор в своей статье: «В эти дни маленькая ЕваЛотта стала очень популярной. Со всех концов, от знакомых и незнакомых, получает она подарки— свидетельство искреннего расположения. Наш любезный почтальон Петерссон приносит ей леденцы и шоколад, игрушки и книжки. Многочисленные друзья стремятся выразить свое участие девочке, которая нежданно-негаданно оказалась замешанной в столь мрачную трагедию».
— А что ты будешь делать, если Сикстен проснется? — спросил Калле.
Андерс ответил невозмутимо:
— Скажу, что пришел спеть ему колыбельную песенку и посмотреть, не сбросил ли он одеяло во сне.
Калле рассмеялся.
— Послушай, популярная Ева-Лотточка, дай-ка мне еще шоколадку, ты станешь тогда популярнее по крайней мере вдвое.
До самого вечера сидели они на захламленном, но уютном чердаке, поглощая конфеты и строя планы. Друзья предвкушали новое торжество над Алыми. Что за чудесная вещь все-таки война Роз! Наконец они покинули штаб. Надо было «проверить обстановку», как выражался Андерс. Вдруг подвернется что-нибудь подходящее. На худой конец всегда можно спровоцировать небольшую стычку с Алыми. Они спустились вниз по веревке, и Ева-Лотта рассеянно произнесла:
— Так-так, веселые детские забавы, невинные детск… Внезапно она умолкла и побледнела. Потом всхлипнула и стремительно побежала прочь. В тот день Ева-Лотта больше не играла.
11
— Я это сделаю сегодня ночью, — сказал Андерс два дня спустя.
Переселение Великого Мумрика в глобус к Сикстену по разным причинам сразу осуществить не удалось. Вопервых, они дожидались полнолуния. Полнолуние было необходимо: при свете полной луны все кажется волшебным и увлекательным, а кроме того, даже в комнате можно обойтись без фонариков или ламп. Во-вторых, последнее время у почтмейстера гостили две молодые тетки Сикстена.
— А в доме, где полным-полно тетушек, нечего и соваться, — заявил Андерс, когда Калле спросил его, будет он наконец что-нибудь делать или нет.Понимаешь, чем больше людей в доме, тем больше риска, что кто-нибудь проснется и испортит все дело.
— Да, тетки иногда ужасно чутко спят, — согласился Калле.
И поэтому Сикстена, к его удивлению, то и дело спрашивали, как поживают его тетушки и долго ли еще они будут гостить. В конце концов ему это надоело.
— Да что вы привязались ко мне с этими тетками? — воскликнул он, когда Андерс в сотый раз заговорил об этом. — Мешают они тебе, что ли?
— Что ты, конечно, нет! — кротко ответил Андерс.
— То-то же… Они, наверное, в понедельник уедут. А вообще-то жалко, они мне нравятся, особенно тетя Ада. И пока они сидят у нас дома и не бегают как чумовые по всему городу, они, по-моему, никому не мешают.
После такой отповеди Андерс больше не решался спрашивать: это могло показаться подозрительным.
Но вот наступил понедельник. Андерс сам видел, как жена почтмейстера провожала своих сестер к утреннему поезду, а ночью должно было наступить полнолуние.
— Сегодня ночью! — сказал Андерс решительно.
Ребята сидели в беседке в саду булочника и ели свежие булки, которые Ева-Лотта выпросила у своего слабохарактерного папы.
Только что мимо прошли Алые розы. Они направлялись к своему новому штабу в Усадьбе. Полицейские ушли, и в Прериях царила такая тишина, словно их безмятежный покой никогда не нарушался ничем более серьезным, чем война Алой и Белой розы. Усадьба была слишком удобным убежищем, чтобы отказаться от нее, и Алые розы постарались забыть о том, что случилось тогда поблизости.
— Хотите, чтобы вас поколотили — приходите к Усадьбе! — крикнул Сикстен, проходя мимо сада булочника.
Ева-Лотта вздрогнула. В Усадьбу она не пойдет ни за что на свете!
— Ой, до чего же я сыт! — вздохнул Калле, когда Алые розы скрылись, а он уничтожил шестую булку.
— Ты-то что! Вот я сыт — это да! — возразил Андерс, хлопнув себя по животу. — Но это здорово, а то у нас дома опять вареная треска на обед.
— От рыбы очень умнеют, — напомнила Ева-Лотта. — Тебе бы нужно есть побольше вареной трески, Андерс.
— Ну вот еще! Сначала я хочу узнать, насколько я поумнею и сколько рыбы должен съесть.
— Так ведь это зависит и от того еще, сколько ума было у человека раньше, — вмешаются Калле. — Тебе, например, вполне достаточно съедать в неделю одного кита средней упитанности.
После того как Калле, спасаясь от Андерса, три раза обежал вокруг беседки и мир был восстановлен, Ева-Лотта сказала:
— Интересно, есть сегодня в почтовом ящике какиенибудь новые подарки? За последнее время я получила всего три кило шоколаду. Не понимаю, о чем люди думают! Придется позвонить на почту и пожаловаться.
— Не говори про шоколад, — произнес Андерс с отвращением.
И Калле его поддержал.
До сих пор они храбро справлялись с лавиной сластей, которая обрушилась на Еву-Лотту, но теперь не могли больше съесть ни кусочка.
А Ева-Лотта уже вернулась от калитки, где висел почтовый ящик, с плотным конвертом в руках. Она разорвала конверт — ну, конечно, опять шоколадная плитка! Огромная чудесная плитка молочного шоколада. Калле и Андерс смотрели на него, как на касторку.
— Тьфу! — в один голос воскликнули они.
— Как не стыдно! — возмутилась Ева-Лотта. — Ведь могут пасть дни, когда вы будете рады самым паршивым леденцам!
Она разломила плитку пополам и заставила каждого взять свою долю. Друзья уступили — без всякого восторга, просто чтобы не обижать Еву-Лотту, — и равнодушно сунули шоколад в свои и без того переполненные карманы.
— Вот это правильно — приберегите на черный день, — сказала Ева-Лотта.
Она сделала из конверта мячик и бросила его через забор на улицу.
— Вот что: будем кататься на велосипеде и купаться. Сегодня, пожалуй, больше ничего не придумаешь, — предложил Калле.
