Призраки графской усадьбы - Гусев Валерий Борисович (книги онлайн полные версии TXT) 📗
Вначале им повезло. Но удачное начало это еще не залог благополучного конца.
Карета была хороша. Ее огромный, но изящный по форме кузов, весь в резной позолоте, висел меж громадных деревянных колес на широких ременных рессорах. Правая дверца была закрыта и задернута изнутри плотными кожаными шторками. А левая, ближе к стене, гостеприимно распахнута, и из нее спускались до самого пола ажурные металлические ступеньки.
Перед самым закрытием музея, когда в залах никого уже не осталось, ребята скользнули за карету и осторожно, чтобы не качнуть ее, забрались в ее пыльное бархатное нутро. Уселись на мягкие подушки сидений, с любопытством осмотрелись.
В карете было уютно, как в мягком вагоне поезда. На дверцах – карманы для разных дорожных вещей и хитрые ремни, чтобы поднимать и опускать стекла, под ногами – какой-то резной деревянный сундучок, для припасов, наверное.
Сидели молча, затаив дыхание, не шевелясь. Миха зажал пальцами нос – ему, конечно, захотелось чихнуть: то ли от вековой пыли, то ли просто по закону ехидства. Колька приник к щелочке меж шторок.
Разошлись сотрудники. Пришла уборщица, долго, ворча, шаркала шваброй и звенела ведром. Потом вдруг что-то негромко сказала. И ей ответил односложно... мужской голос. Ребята переглянулись. Наконец она стала гасить везде свет – музей погрузился во тьму.
Где-то вдалеке хлопнула входная дверь, и все замерло.
– Ща начнется, – прошептал Миха. – Ща эти манекенты гулять станут.
– Молчи! – тоже шепотом отозвался Колька.
Долго было тихо. Только зловеще каркали снаружи вороны, устраиваясь в своих гнездах на липах, да завыла вдруг собака на кладбище.
В самой дальней комнате ударили часы. Гулко отбили полночь и смолкли, будто им самим стало страшно.
– Во, – опять не выдержал Миха. – Самое время настало. Однозначно.
И словно в подтверждение его страхов послышался непонятный лязг, а за ним мерные тяжелые удары в пол.
– Рыцарь идет, – угадал Миха и сполз на самое дно кареты, снова зажимая некстати зачесавшийся нос.
Колька и Костик чуть раздвинули шторки, уткнулись в щелочку.
В зале было достаточно светло. В окна падал лунный свет и лежал на полу ровными квадратами. В его неверном сиянии казалось, что зал пришел в какое-то неясное движение.
Лязг и шаги приближались. Замерли у дверей.
Стало по-настоящему страшно – безоглядно, как в кошмарном сне.
Двери медленно раскрылись, и в зал, звеня и лязгая, вступил рыцарь в полном боевом доспехе. Постоял на пороге, словно осматриваясь, снова забухал железными ногами в пол, поднимая в далеких углах зловещее эхо.
Он ступал тяжело и важно, будто обходил свои владения.
– Ну погоди! – Колька стал решительно нашаривать ручку дверцы.
– Не связывайся! – прогундосил с зажатым носом Миха и вцепился в него.
Но не удержал.
Колька вылетел в распахнувшуюся дверцу на середину зала, сорвал со стенда шпагу и стал на пути рыцаря.
Тот, не говоря ни слова, высоко поднял свой длинный, блестящий в лунном свете меч.
Миха оглушительно чихнул и вслед за Костиком вывалился из кареты...
Миха, надо сказать, учился не очень усердно, но из истории хорошо запомнил, что, если пса-рыцаря сорвать с коня или свалить с ног, подняться ему уже без посторонней помощи из-за тяжелых доспехов не по силам. Поэтому он завопил и, бросившись на рыцаря сбоку, изо всех сил толкнул его в железное плечо. И точно: со всего маху, со звоном – будто на кухне оборвалась со стены полка с кастрюлями – рыцарь рухнул на пол. Ребятам даже показалось, что он рассыпался, покатился в разные стороны всеми частями, гремя железом.
Но приглядеться не успели – тут же Михин вопль был словно подхвачен эхом. В соседнем зале тоже раздался испуганный крик, грохот, и кто-то стремительно, свалив городового в мундире, промчался к выходу.
Ребята, не сговариваясь, рванули за незнакомцем: впечатлений на сегодня хватит! Однозначно...
Таинственная фигура, вопя и размахивая руками, промчалась по залам, на секунду замерла у входной двери, чем-то звякнула – и вылетела наружу.
Угнаться за ней не было мочи. Да и не думалось об этом – самим бы удрать поскорей.
Ребята почти одновременно подлетели к захлопнувшейся двери и толкнулись в нее со всего маху! Но – дверь не поддалась!! Еще раз ударились в нее плечами. Вместе. По очереди. Бесполезно! А сзади, в темноте залов, уже мстительно звенел поднявшийся на ноги рыцарь...
Первым пришел в себя Костик. Он оттолкнул Миху, который колотился в дверь, как мотылек в ламповое стекло, и... потянул дверь на себя – она охотно распахнулась. Миха нервно хихикнул, и ребята вылетели из музея, помчались темной аллеей, на которой лежали густые от луны тени лип и мраморных статуй.
– Все, – перевел дыхание Миха, плюхнувшись в лодку и хватая весла. – Я больше так не играю. У меня и так дикция плохая. А с вами вообще заикой останешься. Или поседеешь до пенсии. Однозначно. Эти рыцари ходячие... Эти чучела стоячие... Все! Сдаюсь без боя...
Он ворчал всю дорогу до села. Греб так, что за кормой бурлила разбуженная вода.
Причалили – уже светало. Взбежали на горушку, мимо школы и церкви – в штаб-квартиру. По дороге свистнули под Галкиным окошком.
На терраске еще не отдышались, а Галка уже прибежала.
– Я почему-то так за вас волновалась, – сказала она.
– Еще бы! – вздохнул Миха. – Это не музей, однозначно. Это какое-то бандитское гнездо. С призраками...
– Это еще не все, – перебил его Колька. – Дверь-то в музей не заперта была.
– Это как? – Миха разинул рот.
– Вернее, она была закрыта на засов.
– Какая нам разница?
– Сообрази, – посоветовал Колька. – Попробуй.
– Значит, кто-то посторонний заперся в музее, – заключила Галка. – Изнутри.
– И ему кто-то НЕ посторонний отпер двери! – добавил Костик.
– Вот именно, – кивнул Колька. – Темные дела там творятся.
– Кто же это был? – задумалась Галка. – Вы не разглядели его?
– Темно было, только луна светила.
– Вроде в пиджаке, – стал припоминать Костик. – По-моему...
– И в штанах, однозначно, – перебил его Миха.
– Кажется, в таком... в клетку.
– В клетку! – завопил Миха. – А то, что нас какой-то железный истукан чуть не стоптал, – забыли?
– И мне показалось, что в клетку, – добавил Колька, не обращая внимания на его панику. Казалось, Колька был так спокоен, потому что догадывался, какой такой истукан гремел доспехами по залу. – Давай, Костик, покупай себе красивый чемодан и вселяйся в гостиницу. Иначе мы в этом деле не разберемся.
Костик вздохнул. А Миха посмотрел на него с сочувствием.
Глава III
Один негодяй и два злодея
Граф – это не кличка. Граф – это дворянский титул. И когда Владика Голубеева называли Графом (чаще всего в насмешку), он бывал отменно этому рад. И страшно гордился. Безо всякого, правда, на то основания. Потому что граф из Владика никак не получался. Ну не было в нем никакого дворянского благородства. Был он откровенно глуп и заурядно ленив. И ничего у него в жизни не ладилось: школу окончил плохо, в институт не поступил, с работой тоже не получалось – отовсюду его гнали из-за неумелости, глупости и лени. Тем не менее Владик считал себя человеком исключительным из-за своего дворянского происхождения, о котором ему все время напоминала его бабушка. «Бабенька», как называл ее Владик с детской поры.
Впитав ее наставления, Владик так и не понял, что дворянство – это прежде всего честь и отвага, беззаветное служение Отечеству, готовность защитить его своей шпагой от любых бед. Даже ценой собственной жизни. А бедный Владик считал, что титул, благородное происхождение – это богатство, слава, исключительное положение среди тех, кто похвастаться этим не может.
– Ты, Владислав, совсем не достоин своих предков, – нудила «бабенька». – По-французски не говоришь. Танцевать не умеешь. К фортепьяно не присаживаешься. Никаких в тебе аристократических талантов.
