Толстый против похитителя дракона - Некрасова Мария Евгеньевна (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Маску-то сними! – заржал Серега.
На первом этаже уже начиналась движуха. Родители и художники организованно толпились у входа в небольшой зал, но внутрь не заходили. Через плечо впереди стоящих можно было разглядеть картины и лица, которые Тонкий раньше видел только по телеку и в журналах.
– Смотри, Санек, там работы Петракова. – Дед (когда успел подойти?) дернул Сашку за рукав и развернул в нужном направлении, показывая картины.
В дальнем углу за стеклянной витриной действительно стояли натюрморты Петракова. Поодаль, в маленькой стеклянной витрине, – незнакомые деревянные фигурки и здоровенная железная каракатица.
– Это моя скульптура «Дружба народов», – похвастался уже знакомый голос. Александр Семенович. Рядом. Стоит на цыпочках, из-за дедовой спины любуется на свою скульптуру. Тонкий вглядывался в железные щупальца, но на таком расстоянии не смог разглядеть в каракатице ни народов, ни дружбы.
На переднем плане вместо каракатицы возникла Леночка, захлопала над головой в ладоши, призывая к порядку:
– Сейчас охрана снимет оцепление, заходим ме-едленно колонной по одному и становимся вон у той витрины.
Оберегая ноги и бока, Тонкий с дедом кое-как вошли в зал. Зал был действительно маленький: толпа художников и родителей заняла почти все свободное от картин пространство. А что осталось – занимала елка. Огромная, под потолок, она пахла хвоей на весь зал и блестела-переливалась игрушками. Тонкий чувствовал себя как на «Рождественской вечеринке» в «Щелкунчике», вон и оловянные солдатики построились… У каждой витрины стоял автор или экскурсовод из музея. Многие пришли с охраной, действительно похожей на оловянных солдатиков. Мундиры, конечно, не те, да и не мундиры, а костюмы, а все равно похоже.
Александр Семенович залез за ограждение и гордо занял позицию у своей «Дружбы народов». Теперь Тонкий разглядел в каракатице шипастого дракона с неимоверным количеством голов и лап. Каждая голова, видимо, символизировала свой народ, во всяком случае, Сашка нашел одну в пейсах и одну с самурайской косичкой. Хотя, может, это у дракона такие усы…
– Тише-тише! – Леночка опять замахала руками. – Сейчас авторы нам расскажут о своих произведениях…
И авторы рассказывали. Они сыпали сведениями о размерах холста (скульптуры), материалах, сроках работы, и какое яблоко на натюрморте что символизирует.
Дед рядом с Тонким откровенно скучал. Андрюха в маске Кинг-Конга – тоже. Наверное, художники не видели его из-за толпы, а может, просто стеснялись сделать замечание. Во всяком случае, никто на Андрюху внимания не обращал.
Женщина библиотекарского вида рассказывала историю о местном белососновском мастере Андрееве, который выстругал эти деревянные фигурки, которые стоят в витрине. Мастер погиб на Великой Отечественной войне, а фигурки остались в местном музее. До сих пор это чуть ли не единственные его экспонаты. Но женщина библиотекарского вида искренне надеется, что это только начало их музейной экспозиции.
Художники и скульпторы смущенно слушали. Александр Семенович не постеснялся на весь зал узнать, какова посещаемость музея, бывают ли там иностранные экскурсанты, и какие там условия хранения экспонатов, ну и какова стоимость фигурок мастера Андреева. Потом опять-таки на весь зал завел разговор о войне и героях – деятелях искусства. Женщина библиотекарского вида стеснялась поддерживать беседу, все-таки не за этим здесь собралась сотня человек, но Александр Семенович увлекся. Он поведал ей про своего деда, погибшего на войне, про себя, чтившего его память, и больше всего про свои работы, в которых отражается весь его, Александра Семеновича, патриотизм и гражданская позиция «За мир». Так плавно перешли к дракону, хотя библиотекарше, кажется, тоже было еще что сказать.
– Обратите внимание, мои юные друзья. – Александр Семенович достал ручку-указку и гордо ткнул в дракона. – Эта скульптура символизирует дружбу народов. Почему дракон? Потому что много голов, но тело-то общее! Общее сердце и лапы. Если одна голова потянет в одну сторону, другая в другую…
Тонкий понял, что не ошибся: и голова в пейсах тут была, и с самурайской косичкой, и с балалайкой в зубах… Александр Семенович долго вещал. Дед с Андрюхой уже начали засыпать, а Леночка с художниками – откровенно перебивать. Прошло как минимум сорок минут, прежде чем взял слово следующий художник. Александр Семенович еще пытался отстоять позиции:
– У меня не все! Я не рассказал про историю происхождения! – Хотя рассказал он ее уже не один раз.
Тонкий устал стоять без дела и от скуки рассматривал соседей, экспозицию, зал, елку, решетки на окнах. Серега толкнул его в бок:
– Скажи, сколько здесь камер?
– Что?
– Камер наблюдения сколько?
Тонкий понял, что не он один мается от безделья, и стал искать камеры. Раз – над витриной Петракова, два – в противоположном углу, три – на стене между ними, вон еще одна…
– Пять.
– Не-а! – Серега победоносно задрал голову. – Восемь! И шесть у нас в коридоре, я посчитал! А снаружи на первом этаже – четыре: две в гардеробе и две в холле на входе.
– Ничего себе!
– Привычка, – пожал плечами Серега. – Если куда иду, первым делом камеры считаю.
– И много их у вас в поселке? – ревниво спросил Тонкий. Даже у него, начинающего оперативника, не было такой полезной привычки.
– В том-то и штука, что нет, – не обиделся Серега. – Как выбираюсь в город, там в кино или еще куда – сразу смотрю на камеры. Интересно же! Это у вас в Москве они на каждом шагу.
– На каждом шагу, – подтвердил Тонкий и просто не смог отказать себе в удовольствии: – Знаешь какие? Во!
Стоящий рядом Андрюха заржал так, что на него наконец обратили внимание. А в первую очередь обратили внимание, конечно, на его маску. И, конечно, первой внимание обратила Леночка. Шикая на весь зал, она подскочила к ребятам и громким шепотом принялась объяснять, почему они не правы и что им стоит немедленно покинуть помещение. Тонкий только плечами пожал и вышел. Обидно, конечно, так начинать первый день на форуме, ну да с кем не бывает. Серега его догнал: вот и не одному за дверью куковать. Уже в коридоре ребята услышали, как отчаянно сопротивляется Леночкиным санкциям Андрюха:
– Это потому, что я черный!
Глава IV
Веселый вечер
После ужина пришли девчонки, заявили, что им скучно, и шмякнули на стол крошечный магнитофон. С музыкой стало, конечно, веселее, а когда Андрюха спрыгнул с антресолей в своей маске, стало совсем весело. Визжали девчонки недолго, ровно до тех пор, пока из-под кровати не выбрался Толстый. Тогда они стали визжать уже по другому поводу. Потом пришел Толян с какой-то настольной игрой, Игорь и Димон с Фантой и дед – просто так. Все хотели веселиться.
Дед кормил Толстого печеньем и рассказывал анекдоты времен своей молодости. Толян, перекрикивая музыку, объяснял народу правила своей игры. Светка листала упавший с антресолей журнал, вежливо делая вид, что слушает деда. Все остальные тасовали карточки, раскладывали фишки и пытались научиться Толяновой игре. Леночка забегала каждые пять минут оценивать обстановку: «Увижу спиртное – убью», дед отработанным жестом только успевал прятать Толстого за пазухой пиджака. В общем, картина была самая что ни на есть мирная, когда раздался взрыв.
Хлопало, трещало, гудело и стрекотало совсем близко, как будто под ногами. За окном мигали разноцветные тени и грохотало, гремело, бабахало. Тонкий вскочил и побежал к окну: надо же, люди уже к Новому году готовятся! Снег, разноцветно-праздничный, искрил и переливался. И все гремело, гремело. За деревьями промелькнули фигурки двух подрывников и тут же скрылись, заслоненные спиной Толяна.
– Что там? – спросил он.
– Гуляют люди, – ответила Светка, меланхолично перелистывая журнал. Она единственная, кто не подскочил к окну посмотреть на фейерверк. Остальные толпились, оттесняя Тонкого и друг друга, наперебой выясняя, кто же это веселится, а их не зовет.
