Игра на изумруд - Кузьмин Владимир Анатольевич (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗

Тропинка оказалась покатой и чуть возвышалась над остальным заснеженным полем, хотя мне казалось, что все должно быть наоборот, что тропинка должна пролегать глубже сугробов. Не удержавшись, я спросила о причинах такого явления.

– Да все очень просто, – стал объяснять Петя. – Если бы здесь прошли, когда снега было уже много, то, конечно, протоптали бы траншею среди сугробов. Но, видимо, ходят здесь постоянно с того самого момента, как земля промерзла. Поэтому каждый раз, когда шел снег, его утаптывали, потом тропку переметало, и то, что насыпалось поверху, снова утаптывалось. Но все равно долгое время и тропка, и снег рядом были на одном уровне. Может, тропка даже чуть ниже была. Сейчас же, ближе к весне, снег в поле стал рыхлым и просел, а под тропкой он твердый настолько, что и не проседает.

Эти объяснения наш провожатый слушал едва ли не с большим вниманием, чем я, хотя сама об этом и спросила. Правда, меня в этот момент больше интересовали следы, оставленные убитой здесь монахиней, и я искала глазами подходящее место, где было бы возможно проверить мелькнувшую в голове идею.

– Ишь ты! – восхитился Петиным объяснением монастырский возница. – Грамотно-то как изложено и понятно! Вот здесь и нашел мой Степка убиенную. Прими, Господи, душу ее!

Как и следовало ожидать, ничего интересного здесь увидеть не удалось. Да к тому же, осматривая место преступления и забирая тело, затоптали здесь все очень сильно.

Зато чтобы осмотреться вокруг, место оказалось подходящим – вся картина места преступления, столь подробно описанная нам Дмитрием Сергеевичем, была видна как на ладони: и монастырь, и тропинка, и деревня Предтеченка.

Мы повернули обратно в сторону монастыря, и я вновь принялась искать подходящее место. Кто-то, видимо из числа следственной команды, прошел вдоль всей цепочки следов в обе стороны, сначала от тела к монастырю, затем обратно. Но сами следы монахини ни разу не пересек. Метель сильно занесла снегом первую цепочку следов и намного меньше вторую. Было видно, где эти следы глубоки, где глубина меньше. Вот там, где следы были не очень глубокими, я и остановилась.

– Петя, а давайте попробуем раскопать следы монахини! – предложила я.

Петя, который сам же спрашивал, не имел ли преступник возможности бежать за жертвой след в след, сразу догадался, для чего я это предлагаю, и шагнул с нашей утоптанной дорожки. Ноги его провалились, как я и предполагала, неглубоко, так что большой опасности, что ему в ботинки набьется снег, он промочит ноги и заболеет, не было. А я и вовсе пошла по его следам. Копаться в снегу Петя мне не позволил, сам же снял перчатки и стал осторожно выгребать свежий снег из глубокого следа. Так он раскопал четыре ямки. В двух из них валенки монахини проваливались почти до самой земли, так что понять, ступал там кто-то еще или нет, было невозможно. В двух других, притом в одной очень отчетливо, поверх следа валенка был виден еще и след ботинка или сапога. След был маленького, детского размера и развернут в сторону монастыря. Присев, мы смотрели на этот след, пока не затекли ноги. Единственной здравой мыслью, сделанной из этих продолжительных наблюдений, была мысль о том, что нам повезло: будь этот человек обут в валенки, у которых подошва плоская и без каблука, наши раскопки ничего бы не дали.

Потом мы встали и молча пошли к воротам монастыря. Иван Поликарпович сопровождал нас, тактично не нарушая молчание.

3

– Сестра Евдокия! – закричал он, когда мы входили в монастырь через ворота.

Я даже вздрогнула. Не от крика, конечно, – от прозвучавшего имени. Хотя тут же подумала: отчего бы и не быть в большом монастыре другой сестры с тем же именем?

К нам степенно подошла немолодая уже монахиня.

– И вы здравствуйте, – ответила она на наше приветствие. – С чем пожаловали?

– Матушка-игуменья велела передать, чтобы вы гостей встретили со всем уважением и показали им все, что они смотреть пожелают, – ответил за нас возница.

– Раз велела, значит, исполним, – согласилась сестра Евдокия.

– Дык, я того? Отобедать бы? До дома то есть?

– Поезжай, обедай, – не стала возражать монахиня. И повернулась к нам. – Может, и вам отобедать хочется?

Петя хотел отказаться, но предоставил право ответа мне.

– Благодарим покорно, – сказала я. – Если вас это не затруднит.

– Какие уж тут затруднения? – удивилась монахиня. – Сестры только что трапезу закончили, что оставлено для другого люда – все горячее. Пища у нас скромная, но гостям всегда угождала. Идемте в трапезную, что ж мы стоим посреди двора?

Мы пошли вслед за сестрой Евдокией, а я шепнула Пете:

– Вы уж, пожалуйста, кушайте хорошо, с аппетитом.

– Что же я, сам не понимаю? – шепнул в ответ сын градоначальника.

Трапезная была велика, но вряд ли могла сразу вместить двести человек. Скорее всего, сестры трапезничали по очереди.

Мы умостились с краю огромного стола, и нам очень скоро принесли по тарелке каши и по миске щей. До поста оставалось еще далеко, так что щи были сварены с говядиной, а каша сдобрена коровьим маслом. Похоже, наша прогулка пробудила в Пете настоящий аппетит, и притворяться ему не пришлось. Мы съели все, что было нам предложено, и запили киселем, сваренным из сушеной малины.

– Спасибо огромное, – сказал Петя сестре Евдокии, которая все это время сидела напротив и молча за нами наблюдала. – Даже сам не знал, как проголодался. И вкусно все. Так что и нам вы очень даже угодили.

– Ну и на доброе вам здоровье! – ответила монахиня. – Теперь и делом можно заниматься. Так что смотреть-то хотите?

– Нам бы вокруг монастыря пройтись, – сказала я. – И еще, если дозволите, на колокольню подняться.

Сестра Евдокия никакого удивления не выказала, просто поднялась со своего места.

– Вокруг монастыря только по двору получится – снаружи снег по пояс, – сказала она на ходу.

– Можно и по двору, – согласилась я.

Двор был обширен, но обход его много времени не занял. Сестра Евдокия поясняла, что за постройки мы проходили. Если спрашивали, то отвечала, если вопросов не было, вела нас дальше. Главное, что меня интересовало, – наличие иных проходов, помимо тех ворот, через которые мы вошли. Оказалось, что в монастырской стене есть еще две двери. Обе они, по словам монахини, не отпирались с самой осени. Да и снежные сугробы перед ними подтверждали ее слова. Сама стена, впрочем, была не слишком высока, так как монастырь строился уже в те времена, когда не было необходимости превращать его в неприступную крепость. Не больше двух саженей [9] в высоту, а толщиной в длину моей руки, от локтя до кончиков пальцев. Поверху стены лежала кровля со скатами, снег на ней не удерживался, и понять, перелезал ли кто через эту стену, вместо того чтобы воспользоваться воротами, не получалось. Вот только в одном месте у стены лежала невысокая приставная лестница. Судя по взгляду, брошенному на нее сестрой Евдокией, лежала она в неположенном ей месте. Петя тоже зыркнул на эту лестницу, как охотник, завидевший дичь, но смолчал.

Мы завершили хождение вокруг монастыря.

– Что еще показать? – спросила Евдокия.

– А можно нам на колокольню забраться?

– Коли ноги не жалко, так забирайтесь. Сейчас звонаря пришлю, пусть проводит.

Насчет ног сказано было к месту. Колокольня снизу не казалась слишком уж высокой, но пока мы забрались наверх, ноги стали гудеть не хуже колоколов, там подвешенных.

Зато открывшийся нам вид с лихвой окупил все страдания.

– Красота, право слово! – сказал нам звонарь с такой гордостью, будто сам всю эту красоту и создал. Ну, или, на крайний случай, придумал и построил колокольню, чтобы на ту красоту любоваться.

В северной от нас стороне виднелись деревня Предтеченка, затем поля, перемежающиеся с лесочками, дальше можно было разглядеть окраину города. К востоку от монастыря с севера на юг проходила железная дорога, и был виден паровоз с дымящей трубой, а дальше шли сплошные леса. К югу железная дорога также пряталась в густых лесах. Но самая-то красота открывалась к западу. Недалекий берег Томи был с этой стороны крут и высок, да еще высота самой колокольни прибавлялась, так что дали открывались безмерные! Столько простора и чистого прозрачного воздуха!