Муха и сверкающий рыцарь (Муха – внучка резидента) - Некрасов Евгений Львович (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Уважаемые телезрители, приносим извинение за перерыв в передачах центральных телеканалов, — сказала Алена и добавила совсем домашним тоном: — Сами понимаете, дело серьезное. Всех, кто видел «Скорую помощь» номер сто тридцать семь позапрошлой ночью у музея или позже в любом другом месте, просим звонить к нам в Студию. Ваши сведения обязательно будут использованы в журналистском расследовании Маргариты Незнамовой.
Алена исчезла, и уже другой диктор, московский, с полуслова начал рассказывать, что на побережье Америки обрушился тайфун.
А Маша залезла в постель и стала думать об угонах и ограблениях, о своей ненайденной улике и о мамином родительском коварстве. Раз в тысячу лет что-то случилось в городе, где ничего не случается, а мама — ни слова любимой дочери! «Сори новсти», и только. Предательница! Маша заранее знала, как она будет оправдываться: «Ты так хорошо спала, не хотелось тебя будить».
На кровать вспрыгнул кот Барс и начал тереться затылком о Машины ноги.
— Кыш! — прикрикнула Маша. Она еще не простила Барсу своего щенка. Кот исцарапал его в кровь. Щенка подлечили, отдали знакомым и с тех пор больше не заводили собак.
Вредный кот притворился, что «кыш» к нему не относится. Что ему даже странно подумать, будто бы кто-то может ни с того ни с сего шикнуть на такого ласкового котика. Он заурчал и стал тереться сильнее. От привычки к подхалимажу на затылке у него давно протерлась лысинка.
Кого как, а Машу не могла обмануть эта мелкая лесть. Она прекрасно знала, что кот просто клянчит ее утреннее молоко, потому что уже вылакал свое. А так — плевать ему на всех. Если бы вместо Маши был какой-нибудь молочный кран, Барс точно так же терся бы о кран, пока не получил бы то, что хочет.
Она поймала наглеца за шиворот и выбросила за окно. Судя по звуку, кот попал на мамины гладиолусы, а хотелось — на колючие розы.
Так, на чем мы остановились? Ну да, на маме. Честно-то говоря, она молодчина, хоть и предательница. «Скорая» под обрывом в безымянной бухте, конечно, была эксклюзивом, но мелким. Подумаешь, угонщики бросили машину. А мама сделала из этой мелочи сенсацию. (Вообще, журналисты говорят непонятно. Эксклюзив — новость, которую никто не смог узнать, кроме тебя. Сенсация — это полный улет, еще круче эксклюзива.)
Теперь у мамы журналистское расследование. Телезрители будут звонить, мама — снимать: «В этом дворе останавливалась таинственная «Скорая» в ночь ограбления». Преступников так не разыщешь, но мама хотя бы поможет следствию и сама помелькает на экране. Может, ее насовсем возьмут на телевидение. А то в своей газете с забавным названием «Лентяй» она занимается чем попало. Ведет страничку «Сад-огород», отвечает на письма читателей и переписывает заметки других журналистов, которые добывают новости, но пишут скучно. А все потому, что в Укрополе маме трудно найти эксклюзив.
Обнаглевший кот перешел в атаку. Лаской выпросить молоко не удалось, и он применил свое самое ужасное оружие. Страшнее когтей и зубов. Противнее шерсти в супе. Он как ни в чем не бывало вскочил с маминых гладиолусов на подоконник, с подоконника на стул, со стула на постель… и выложил перед Машей двух маленьких пушистых ДОХЛЫХ МЫШЕЙ!!!
Может быть, кот хотел сделать Маше приятное. Вот, мол, какой я хороший: стараюсь, потею, истребляю домашних вредителей. А ты пожалела для меня жалкого стаканчика молока!
Может быть, прежний хозяин, у которого мама купила этот дом вместе с котом и мышами, обрадовался бы такому подарочку. Все может быть. Никто и не спорит.
Но!
Маша-то не прежний хозяин — главный бухгалтер тарного завода. Она девочка. Маленькая женщина. А ЖЕНЩИНАМ ПОЛОЖЕНО БОЯТЬСЯ МЫШЕЙ, причем особенно дохлых. Не важно, что ты большая, а мышь маленькая. Не важно, что она не кусается. Тут нет никакого разумного объяснения. Просто раз ты женщина, то должна бояться, и все!
Маша взвилась на спинку кровати и уселась, как на заборе. Кровать им тоже досталась вместе с домом. Высокая, сейчас таких не делают. На нее надо не ложиться, а вскарабкиваться. Сидя на спинке, Маша чуть-чуть не доставала головой до потолка. Мыши с одеяла скатились почему-то не на пол, а на подушку. Начнешь слезать, матрас под тобой прогнется, и они с подушки съедут на ноги… Гадость!
Визжать было бесполезно: сосед еще пилил дрова, а его электрическую пилу не перевизжишь. Поэтому Маша боялась молча.
По шкодливой морде кота было ясно, что мышей он преподнес неспроста. И верно! Не взглянув на Машу, Барс перемахнул с кровати на стол. Понюхал стопку печенин, которыми был накрыт стакан с молоком. Сбил их брезгливым движением лапы. А стакан опрокинул и начал со смаком лакать из разлившейся по столу молочной лужи.
Лезть в драку с котом не хотелось. Пока он лопает, лучше не приближаться, а то исцарапает. Ходи потом разукрашенная… Нет, надо улучить момент, когда противник нажрется и расслабится. Тогда можно будет еще разок выкинуть его в окно. В конце концов, кто в доме хозяин — кот или она?!
Со спинки кровати была хорошо видна грядка с гладиолусами, на которую приземлился кот. Цветы немного помялись. Надо все поправить до того, как вернется мама. Она не одобряет дочкины схватки с котом.
Маша посмотрела на улицу. У калитки стоял незнакомый седой старик в белом полотняном костюме. Пестрый галстук был завязан в крохотный узелок. И охота же человеку так наряжаться в жару!
Соседская пила то выла, то взвизгивала, наткнувшись на сучок, то ровно звенела, прожевав полено и дожидаясь следующего. Разговаривать было невозможно, разве что кричать друг другу на ухо. Старик улыбался Маше и крутил в воздухе пальцами, как будто поворачивал ключ. «Просит открыть», — не сразу догадалась Маша. Это была самая удивительная из просьб, которая только может быть У взрослого человека с двумя руками и головой. Тоже мне, задачка: протянуть руку над калиткой и повернуть деревянную закрутку на гвоздике. Может, он чокнутый?
Старик поймал ее взгляд и разулыбался до невозможности. Маше показалось, что сейчас он запрыгает, как дошколенок, увидевший слона.
Пила взвизгнула особенно жутко и умолкла.
— Незнамова? — крикнул старик.
Маша подумала, что он к маме и что неприлично встречать гостя, сидя в ночной рубашке на спинке кровати.
Про дохлых мышей она вспомнила, когда уже соскочила прямо на них. Ерунда, сейчас не до страхов! Маша кинулась из дома. Платье пришлось напяливать на бегу. Путаясь головой в подоле и сослепу набивая шишки о дверные косяки, она выскочила на крыльцо.
Старик смотрел на нее, щурясь, как от солнца.
— Мамы нет дома, — сказала Маша, заметила у его ног потертый чемоданчик и на всякий случай добавила: — Комнат мы не сдаем.
Опять завизжала пила. Старик что-то неслышно говорил, и глаза у него блестели. Наконец он сообразил, как справиться с закруткой, распахнул калитку и пошел к Маше, а Маша пошла к нему.
Они сошлись на середине дорожки, и старик громко сказал, перекрикивая пилу:
Здравствуй, Маша! Я твой дедушка!
Вы что-то путаете, — ответила Маша. — У меня нет дедушки.
