Райкины «пленники» - Сотник Юрий Вячеславович (книга жизни .txt) 📗

Юрий Вячеславович СОТНИК

РАЙКИНЫ «ПЛЕННИКИ»

Раздался резкий, деловитый звонок. Рая вытерла руки о салфетку, повязанную вместо фартука, и открыла дверь. Вошел семиклассник Лева Клочков.

– Привет! – сказал он, снимая шубу. – Дома?

– В ванной сидит, – ответила Рая и ушла обратно в кухню, на ходу заплетая косички.

В квартиру недавно провели саратовский газ. Боря на первых порах принимал ванну раза по четыре в день. Вот и теперь он стоял перед умывальником, распарившийся, розовый, и, глядя в зеркало, водил расческой по светло-желтым, торчащим ежиком волосам.

– Здравствуй! – сказал он, не оборачиваясь, когда Лева вошел. – Ты хорошо сделал, что рано явился. У меня есть один проект.

– Именно? – коротко спросил Лева.

Глядя в зеркало через плечо товарища, он пришлепнул ладонью вихор на макушке, поправил белый воротничок и красный галстук, подтянул застежку-молнию на черной блузе.

Друзьям нужно было иметь безукоризненный вид. Доктор географических наук профессор Аржанский обещал присутствовать сегодня на заседании школьного краеведческого кружка. Лева и Боря должны были поехать за профессором проводить его в школу.

Боря положил расческу на умывальник:

– Понимаешь, хочу сегодня выступить. Надо произвести чистку в кружке. Ты как думаешь?

Лева давно тренировался, вырабатывая в себе два качества: способность оставаться невозмутимым при любых обстоятельствах и привычку выражаться кратко.

– Дельно! – сказал он.

– Так при профессоре и заявлю, – продолжал Борис. – «Или, товарищи, давайте кончим все это, или давайте работать как следует»… На носу лето, походы, а тут возись с такими… вроде Игоря Чикалдина. Спорим, что он не сможет правильно азимут взять!

Лева кивнул головой.

– Факт.

– Ну вот! А Юрка Говоров топографии не знает, костра в дождливую погоду развести не умеет. Спрашивают его однажды: «Как сварить суп на костре, не имея посуды?» Молчит как рыба. Ну куда нам такие!

– Балласт, – согласился Лева.

Боря передохнул немного и продолжал:

– Это еще ничего. Есть люди и похуже. Звоню как-то Димке Тузикову по телефону: «Почему не явился на занятия по добыванию огня трением?» – «Мама, – отвечает, – не велела». Чего-то там делать его заставила. Ничего себе, а? Самостоятельный человек называется!

– Смешно… – пожал плечами Лева.

– Так вот, мы сейчас до профессора зайдем к Виктору, посовещаемся и все трое выступим на собрании.

– Боря! Борис! – закричала Рая из кухни.

– Что тебе!

– Борис, никуда не уходи: нужно сначала мясо провернуть в мясорубке.

– Вспомнила! Нужно было раньше попросить! Мне некогда.

Рая появилась в дверях ванной, держа большую ложку, от которой шел пар:

– Боря, я тебя уже просила, а ты все «некогда» и «некогда». Проверни мясо! Мясорубка тугая, я сама не могу, а мама ушла и велела приготовить котлеты.

Боря уставился на нее, сдвинул светлые, чуть заметные брови:

– Слушайте, Раиса Петровна! Вам русским языком говорят: я тороплюсь, у меня поважнее дело, чем твои котлеты. Все! Можете идти.

Но Раиса Петровна не ушла, а, наоборот, шагнула поближе к брату:

– Боря, вовсе я никуда не пойду, и ты тоже никуда не пойдешь, пока не провернешь мясо. Вот!

Боря повысил голос:

– Со старшими таким тоном не говорят! Ясно? Ну!.. Марш!

Взяв сестренку за плечи, Борис повернул ее к себе спиной и легонько толкнул.

– И очень хорошо! И прекрасно! – закричала та, удаляясь. – А ты все равно не уйдешь!

Боря сел на стул и принялся надевать носки.

– Маленького нашла… – ворчал он. – Брось все и верти мясорубку! Распоряжается чужим временем!

Мальчики вышли из ванны. В коридоре они встретили Раю, которая несла под мышкой большую книгу.

– Сейчас, – сказал Борис, войдя в комнату. – Еще две минуты, и я готов. – Он взял со стула парадные брюки и сунул правую ногу в штанину. – Да, Левка, сегодня поборемся! Кому-то жарко станет, кому-то… – Он замолчал и опустил глаза вниз, на брюки. – Гм! Что за черт… Смотри!

На брюках не было ни одной пуговицы. Приятели молча посмотрели друг на друга и подошли к висевшему на спинке стула пиджаку: там тоже пуговиц не оказалось.

Боря взъерошил волосы:

– Что за черт? А?

– Срезаны, – хладнокровно сказал Лева и кивнул на обеденный стол: там лежали пуговицы и ножницы.

Боря покраснел так, что лицо его стало темнее волос. Торопливо скинув брюки, он в одних трусах отправился в коридор. Лева последовал за ним.

– Р-рраиса!

– Чего тебе? – послышалось за дверью ванной.

Боря толкнул дверь, но она оказалась запертой.

– А ну, открой!

– Не открою, – ответила Раиса.

– Ага, понятно! Ты срезала пуговицы?

– Ну, я срезала.

– Зачем? Отвечай!

– Чтобы ты мясо провернул. Мне котлеты надо готовить.

Боря загрохотал кулаками по двери и закричал таким голосом, что кошка свалилась с новой газовой плиты.

– Раиса! Выходи немедленно! Слышишь!

– Вовсе я не выйду. Что я, сумасшедшая?

– Выходи сию минуту и пришей пуговицы!

– Проверни мясо, тогда пришью.

Громко дыша, Боря прошелся по кухне и остановился перед Левой:

– Как тебе нравится, а?

Тот не потерял своего хладнокровия.

– Не волнуйся, – сказал он. – Психологию знаешь? Запри ее самое.

С наружной стороны двери была щеколда. Боря заложил ее и громко сказал:

– Вот! Получай, Раиса! Будешь сидеть здесь, пока наши не придут.

– И пожалуйста! Я с собой «Двух капитанов» взяла.

Услышав такой ответ, Боря пал духом. Опять он в отчаянии воззрился на Леву.

– Теряться нечего, – сказал тот. – Пришьем сами.

Друзья вернулись в комнату. Они решили, что Боря станет пришивать пуговицы на брюках, а Лева – к пиджаку. Но в шкатулке нашлась только одна иголка. Борис оторвал от катушки нитку и подошел к лампе, висевшей над столом. Он слюнил нитку, разглаживал ее между пальцами, задерживал дыхание, но нитка не лезла в ушко иголки. Стоя возле него, Лева советовал:

– Не волнуйся! Возьми себя в руки и не нервничай. Ты волнуешься – и ничего не выходит.

Борис наконец рассвирепел.

– На! Сам не волнуйся! – крикнул он и сунул иголку с ниткой Леве в руки.

Тот рассмотрел как следует нитку и заявил, что она чересчур толста. Боря достал другую нитку. Она, правда, была розовая, но зато ее быстро продели в ушко. Лева посмотрел на часы.

– Семь минут прошло, – сказал он.

Пришивая пуговицу, Боря пять раз уколол себе палец и четыре раза порвал нитку.

– А теперь четыре минуты прошло, – сказал Лева, разглядывая его работу. – Гм!.. Ты волнуешься и не туда пришил.

– Чего ты мелешь… «не туда»! Где не туда?

– Вот видишь, где петля, а где пуговица!

Лева отпорол пуговицу и взялся пришивать ее сам. Он работал с большим самообладанием, пришил пуговицу правильно и затратил восемь минут. После этого он встал со стула и размеренными шагами прошелся по комнате.

– Безнадежно, – сказал он.

– Ничего не безнадежно! – отозвался Борис. – У нас целый час времени.

Лева пожал плечами:

– Простая арифметика! Времени – час. От тебя до профессора – пятнадцать минут. От профессора до школы – столько же… На одну штуку мы затратили… семь плюс четыре и плюс восемь… затратили девятнадцать минут… Теперь, конечно, дело пойдет быстрее. Натренировались. Считай – по пятнадцати минут. На брюках их пять, а на пиджаке – четыре. Простой расчет!..

Вторые Борины брюки мать распорола для перелицовки. Были у него еще одни, но все в заплатах. Боря пришел в страшную ярость. Он кричал, что сегодня же оторвет Раисе уши, что отныне не скажет с ней ни слова и что, если родители не перевоспитают ее немедленно, он уйдет из дому.