Шамайка – королева кошек - Коваль Юрий Иосифович (библиотека электронных книг TXT) 📗

Юрий Коваль

Шамайка — королева кошек

Красная книга Юрия Коваля

^{(Совершенно личное письмо читателю)}

Перед вами, уважаемый читатель, повесть Юрия Коваля «Шамайка», в которой он рассказывает о трущобной кошке. И хотя история эта уже описана знаменитым канадским писателем Сетоном-Томпсоном в рассказе «Королевская аналостанка», Юрий Коваль создал совершенно новое произведение. Это бывает не так уж редко.

Например, когда-то давным-давно английский писатель Ю. Лофтинг написал книжку «Доктор Дулитл» — о докторе, который лечил животных; а потом великий Корней Иванович Чуковский написал эту историю заново, и теперь «Доктор Айболит» существует сам по себе, хотя и имена похожи: там Барбара — тут Варвара, там обезьянка Ки-Ки — тут Чи-Чи, но дело вовсе не в сходстве, а гораздо серьёзней.

В пятидесятые годы в Московском ТЮЗе я со своими товарищами поставил спектакль по пьесе Вадима Коростылёва «О чём рассказали волшебники», и это была ещё одна, совершенно новая история доброго доктора. Чтобы сразу было всё ясно, автор пьесы написал для пролога такую песенку:

И сразу становилось ясно, что история будет совершенно новой, отличной на этот раз от сказки К. И. Чуковского.

Я обратился к писателю Юрию Ковалю с просьбой написать историю знаменитой королевской аналостанки для кино, и он написал эту повесть. У него история трущобной кошки стала совсем иной, потому что и жизнь сегодня совсем иная и у животных, и у людей.

Вы заметили, что собаки перестали гонять кошек, как это бывало раньше? Во всяком случае, теперь это происходит не так темпераментно, как в годы моего детства. Сегодня собака кинется за кошкой для приличия, кошка изогнёт спину, пошипит, как оно полагается, почти формально, — и всё, инцидент исчерпан. Я слыхал, что одна лиса не так давно устроила себе логово на территории курятника и не только не трогала кур, а, наоборот, не хуже любой сторожевой собаки охраняла «своих» кур и цыплят от любых врагов. Человек распространяется — животным жить становится негде.

Но главное, наверное, всё-таки в другом. Главное в том, что Юрий Коваль так же, как и канадец Сетон-Томпсон, пишет о животных, но делает это совершенно по-своему. И если для Сетона-Томпсона очень важен сам факт, то для Юрия Коваля факт — только начало, а дальше начинается самое главное. Там, где Коваль шутит, — он грустит; там, где грустит, — он любит; там, где любит, — он защищает. Он ни на кого не похож, он добр, прост и при этом удивителен. Он любит природу, животных и детей — это его мир, это то, что он защищает.

В его повестях и рассказах наша добрая и мудрая мать-природа охраняется, как в знаменитой Красной книге, но уже не столько законом, сколько любовью и искусством. И это, на мой взгляд, даже немножко лучше, потому что здесь природа и животный мир не только охраняются, но ещё и сохраняются для людей.

Навечно сохранены маленький рыцарь свободы недопёсок Наполеон Третий — герой повести Ю. Коваля «Недопёсок» и озорник медведь из рассказа «Лабаз», который хоть и, как говорится, «нечист на лапу», но это больше из озорства. И мыши, и птицы, и всякая другая живность, и картофельная собака — единственный экземпляр особой породы, выведенный самим писателем, которую можно было бы назвать «дворняга-хулиган, добрый». И деревья, и луга, и травы, и кленовый лист, который осенью «особенно молодец», и простое русское слово «ясень», даже сам лесной дух — воздух живёт в книгах Юрия Коваля, как какой-нибудь дух лесной.

Можно сказать, что Юрий Коваль создал свою Красную книгу, которая сохраняет природу, животных и детей как самую главную ценность жизни. Он певец доброты, естества и фантазии. Я, конечно, упрощаю. Хороший писатель никогда не укладывается в какие-то определения, тем более Юрий Коваль.

Но я твёрдо знаю одно: таких писателей мало, они очень редки. Их самих надо записывать в Красную книгу, а то совсем переведутся и исчезнут. Пора, пора создать такую книгу не только для животных и растений, но и для настоящих художников слова, кисти, сцены, экрана…

Про меня почему-то думают, что я должен защищать щенков.

А ведь и вправду щенки всегда так доверчиво виляют хвостом, что их хочется защитить. В среде щенков не бывает нечестных и злых. Такие случаются только между взрослых собак.

Иногда, конечно, из щенка защищённого вырастает надменное существо. Высокомерно поглядывает он на тебя из своей конуры, гремит цепью, показывает зубы. Но это уже, друзья, не наше дело. Мы его защитили, а он пусть соображает, как дальше жить.

Глава 1. Рваное Ухо

Свирепый и кривозубый, какой-то разлапистый полубульдог рвался с цепи.

Он уже не то что лаял — это мягко сказано, — он выворачивался наизнанку, разевая свою рябую пасть. Цепь, натянутая до предела, перехватила полубульдожью шею. Стоя на задних лапах, передними он бестолково молотил воздух, напоминая полубоксёра — в человеческом смысле этого слова. В пяти сантиметрах от его носа лежал на земле огромный чёрный кот-пират по прозвищу Рваное Ухо.

Кот спал сладко и спокойно. Он давно рассчитал, точно вымерил длину и прочность цепи. Рёв и сип полубульдога его убаюкивали. Он спал, прекрасно понимая, что убивает сразу двух зайцев, хотя и думал больше о кроликах. Во-первых, он был под охраной полубудьдога и никто на него не мог напасть. Во-вторых, своим спокойным сном он мстил старому врагу за былые подлые поступки. Это большая редкость, чтоб кто-то кому-то мстил сном. Да, да, чтоб кто-то спал и этим сном кому-то мстил — такое на земном шаре встречается редко. В истории мщений такие случаи пока не отмечены.

Полубульдог совсем потерял голову и голос, и если уместно сравнивать собак с чайниками, то это был уже выкипевший чайник, чайник, который выклокотался — простите за это непроизносимое слово, — чайник, который начинал плавиться на углях. Он — чайник — должен был вот-вот скончаться, глаза его выкатились из орбит, он посинел. Тут и послышался далёкий голос:

— Мяяу! Мяяу!

Кот приоткрыл пиратский глаз, шевельнул рваным ухом, потянулся, просыпаясь.

— Мяяяу! — доносилось издали, но это «мяу» кричал человеческий голос и добавлял к этому «мяу» ещё один очень кошачий и вкусный звук: «co!» Получалось: «Мяу-со! Мяу-со! Мясо!»

Пират Рваное Ухо окончательно проснулся, выгнул спину, презрительно фыркнул в рожу полубульдогу, плюнул ему в правый глаз и побежал на крик:

— Мяусо! Мяусо!