Портфель капитана Румба - Крапивин Владислав Петрович (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
– Кстати, недалеко от Сан-Кармазо есть островок с заброшенным маяком, – вступил в беседу боцман Бензель. – Слышал ли кто-нибудь из вас, как Билли Большой Карман однажды нашел там черную непрозрачную бутылку и, когда откупорил…
Ну и так далее. Иногда – такие истории, что живот болит от смеха. А иногда озноб по коже. Только о капитане Румбе почти не говорили вслух. Беппо Макарони утверждал, что, возможно, дух Ботончито летает здесь, неподалеку, и лучше его не раздражать праздной болтовней.
– Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, дух, если он и вправду есть, должен обитать на острове Акулья Челюсть, – возражал Сэм Ошибка.
– Что такое для духа несколько сотен миль! Дух летает быстрее звука, – объяснял Макарони и, ежась, оглядывался.
Шкипер Джордж назидательно предупреждал:
– Беппо, ты плохо кончишь, если не перестанешь верить во всякую чепуху. Моя мама уж на что суеверный человек, но и то говорит иногда: "Приметы надо уважать, но самая плохая примета, если ты дурак. Тут, сколько ни плюй через плечо, все равно будешь иметь неприятности…"
– Значит, у вас есть мама? – однажды осторожно спросил Гвоздик.
– Есть, – вздохнул шкипер Джордж. – По крайней мере, я надеюсь… Последнее письмо я получил от мамы полгода назад в Марселе. Мама пишет, что стала часто болеть и не может одна ходить к воскресной службе. Кто ей поможет? Разве что добрая соседка тетя Рива, с которой они играли, когда еще были девочками. Тетя Рива сама не ходит в церковь, но всегда ждет маму на лавочке, пока не кончится обедня… Ах, когда я вспоминаю свою старенькую маму, то прямо-таки вижу, как она сидит в своей комнатке с канарейкой и смотрит на стену, где висит картинка с надписью "Мамочке от Жоры в день ангела". Это я нарисовал ей, когда был такой же, как ты, Гвоздик… На картинке большой корабль, на палубе стоит мальчик и машет матросской шляпой маме, которая осталась на берегу… Кто бы мог подумать, что все так печально кончится в жизни…
– Но ведь вы можете приплыть домой и повидаться с мамой!
– Да, конечно… Только сначала я должен подождать, когда забудется небольшой шум, который я устроил у берегов моего родного города. Мы помогали уйти за границу двум очень порядочным людям, и пришлось немножко пострелять над головами пограничной стражи…
Дни бежали за днями, и конец пути был уже недалеко. Всем хотелось поскорее на землю. Хотелось увидеть зелень и отведать свежей пищи и ключевой воды. Надоела еда из оскудевших трюмных запасов. Конечно, дядюшка Юферс был отличный повар, но что можно приготовить из консервов и залежалой крупы на воде, пахнущей разбухшими бочками?.. Впрочем, никто не жаловался и не болел. А Гвоздик, тот вообще чувствовал себя великолепно. Кожа его несколько раз обгорела на солнце и облезла и наконец стала шоколадной, как у туземца с южных островов, а волосы сделались почти белыми. Он стал заправским юнгой, и дядюшка уже не вздрагивал и не кричал жалобно "вернись немедленно", когда видел племянника высоко на салинге.
Вот оттуда, с высоты, Гвоздик и закричал однажды:
– Парус за кормой! Кажется, опять тот самый!
3. Таинственный парус. – Старый знакомый! – Догадка Сэма Ошибки. – Обмен любезностями. – Дуплет. – Новая опасность.
Здесь пора сказать, что от самого Тенерифа за "Милым Дюком" следовало какое-то суденышко. Оно всегда держалось в нескольких милях за кормой. Иногда оно исчезало, а потом опять над горизонтом белело крылышко. В трубу можно было разглядеть, что это одномачтовый кораблик с большим гафельным гротом и рейковым топселем. Сперва на "Дюке" удивлялись. Потом привыкли. Решили, что кругосветные путешественники. В то время как раз пошла мода на плавания вокруг света в одиночку и маленькими экипажами на крепких и хорошо оснащенных яхтах.
– Скучновато небось одним-то, – рассуждал боцман Бензель. – Вот и держатся за нами, как на длинном буксире. А близко не подходит, потому что они деликатные…
– Да просто догнать не могут, – горделиво говорил шкипер Джордж. – За "Дюком" угонится не всякий.
Когда "деликатный попутчик" исчезал с горизонта, о нем даже тревожились. И скучали. И только Макарони намекал, что это, возможно, преследует "Дюка" призрак капитана Румба…
– …Сейчас наконец разглядим, что за призрак, – озабоченно сказал шкипер Джордж. – Клянусь очками моего дедушки, это яхта "Фигурелла"! Она в Санта-Крусе торчала у соседнего причала, и рожа ее капитана вызывала у меня память о нехорошем… Кстати, его зовут Ганс фон Драгенногер.
– Не в обиду тебе будь сказано, Джордж, но у них явное преимущество хода, – опасливо заметил папаша Юферс.
"Фигурелла" подходила все ближе. Когда между ней и "Дюком" оставалось не больше двух кабельтовых, на яхте щелкнул ружейный выстрел и вдоль мачты побежали разноцветные флажки.
– Чего-чего? – удивился Гвоздик.
Он был уже не на салинге, а на палубе, и ждал, когда ему дадут посмотреть в трубу. Но сейчас и без трубы он разглядел флажки. А читать сигналы юнга Гвоздик умел теперь прекрасно:
– Требуют лечь в дрейф и спустить паруса!
– Категорически требуют! – воскликнул шкипер Джордж, – Сэм, ты когда-нибудь видел подобную наглость?
– Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, пора проверить, как работают затворы наших "бергманов"…
Не опуская подзорную трубу, шкипер Джордж возгласил:
– Когда я был маленький, мама говорила мне много раз: "Жора, если хочешь спокойно дожить до приличного возраста, никогда не связывайся с агентами сыскных служб". Так и что вы думаете? Разве я когда-нибудь хотел иметь среди них близких знакомых? Но эти общительные господа то и дело искали со мной встреч. И вот опять вместо того, чтобы любоваться бескрайними просторами Великого океана, где, казалось бы, никому не тесно и каждый может мирно плыть по своим делам, я вижу судно, арендованное частной сыскной конторой "Добберман энд Пинчер", чтобы догнать нашего "Милого Дюка"!
– Почему вы так думаете? – перепугался папаша Юферс.
– А как я должен думать, если я вижу на борту "Фигуреллы" среди других малосимпатичных личностей старого знакомого по фамилии Шпицназе?.. Гвоздик, доброе дитя мое, ты напрасно грустил о судьбе этого живучего субъекта. Посмотри, вот он, без всякой простуды, стоит на палубе и приветливо машет руками, словно здесь его любимая теща…
– Правда?! – Гвоздик схватил трубу и увидел среди бандитского по внешности люда на "Фигурелле" своего бывшего учителя. И ощутил большое облегчение, хотя радоваться было нечему.
Боцман Бензель между тем раздавал ружья и патроны.
– Однако они лихие ребята, если перли за нами через два океана, – заметил старина Питер. – Одного не пойму: неужели мы стоим того, чтобы гнаться за нами вокруг шарика?
– Стоим, старина, стоим! – оживленно разъяснил шкипер Джордж. – Думаешь, им нужны мы? Им нужен клад Ботончито! Возможно, ради нашего ареста красавчик Нус плыл за нами на рейсовом пароходе до Санта-Круса. А там подслушал наши разговоры о сокровище капитана Румба и решил, что есть возможность окупить все затраты. Вот и связался со славным капитаном Драгенногером, пообещавши ему крупную долю… Мы слишком громко говорили о наших делах на палубе и на улицах…
– Оно все понятно, только немножко непонятно, – сказал Боб Кривая Пятка, загоняя в казенник "бергмана" длинный патрон. – Если нужно им сокровище, ловили бы нас на обратном пути, когда мы с добычей. А сейчас-то чего ради?
– Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, они сожрали все свои припасы и выпили воду, – деликатно заметил помощник Сэм. – Не рассчитали малость. И теперь хотят получить от нас и сухари, и сведения где золото зарыто…
– Но их же не больше, чем нас! – храбро воскликнул Гвоздик. – Дядя Джордж, можно я тоже возьму ружье?
– Марш в кубрик! – перепуганно гаркнул дядюшка Юферс. Он был очень расстроен. Гвоздик, разумеется, не пошел.
– У них преимущество в маневре, – заметил Харро Бланко. – И, кажется, егерские многозарядные карабины. Ох, нехорошо…
