Приключения на обитаемом острове - Безуглов Анатолий Алексеевич (читать хорошую книгу TXT) 📗
— Дай-ка я подмету, — сказал он девочке, берясь за черенок метлы. — А ты пока поиграй в куклы.
— Тебе нельзя, — серьёзно сказала девочка.
— Цыц, козявка! — Сип дёрнул метлу посильнее, но девочка вцепилась в неё как клещ. — Да я ж тебя… — Сип сделал страшную гримасу.
— А я буду кричать, — бесстрашно ответила пигалица.
Илья оттолкнул от себя метлу и пошёл прочь. Но вернулся: девчонка крепко задела его за живое. Он решил взять хитростью.
— Слушай, — Сип достал из кармана яркий пластмассовый поплавок. — Вот эта дорожка моя, а поплавок твой. Идёт? — Девочка как зачарованная смотрела на цветную безделушку. — Ну, давай! А то передумаю, — нетерпеливо сказал Сип.
Пигалица оглянулась. Никого. Уж больно велик соблазн. Её рука с метлой потянулась было к Сипу. Но в последнюю секунду долг победил.
— Нет, Сип, в другой раз. Хорошо? — Девочка вздохнула. — Когда тебе будет можно. — И, чтобы отогнать искушение, она стала мести как заводная.
— Тьфу ты! — сплюнул Сип от досады.
Он повернулся и нос к носу столкнулся с Ваней Макаровым. Тот высунул язык, на всякий случай отступил на несколько шагов и пропел:
Сип замахнулся на него. Макаров дал стрекача.
Илья пошёл на свиноферму. Маша должна его понять, должна выручить, как это делала не раз.
Ситкина мыла Васю. Он лежал на боку и похрюкивал от удовольствия. Завидев Сипа, Маша демонстративно отвернулась. Илья постоял возле загончика, покашлял. Никакого внимания.
— Маш, — несмело сказал Сип.
Ситкина молчала.
— Маш, поставь меня на поросят. Как друга прошу…
Маша похлопала своего питомца по розовому боку. Он медленно поднялся. Она окатила Васю из ведра.
— Хоть на уборку, а? — сделал последнюю попытку Сип.
Боров недобро посмотрел на него красным глазом и хрюкнул.
— Ну, пусть! — не выдержал Саввушкин. — Вы ещё пожалеете!
Илья, не оглядываясь, пошёл от свинофермы.
Маша посмотрела на его ссутуленную спину и вздохнула. Сипа было жаль. Но она не могла поступиться своими принципами…
Ноги сами принесли Илюху в контору хозяйства. И, поднимаясь по скрипучим ступеням, он подумал, что теперь остался единственный человек, который может изменить его мучительное, унизительное положение, — Андрей Смирнов.
Пионервожатый что-то писал. За фанерной перегородкой стучала пишущая машинка. Между каждым стуком пролегала большая пауза. Печатали неумело, одним пальцем. Наверное, кто-нибудь из учеников. Чтобы в соседней комнате не услышали его слов, Сип нагнулся к Андрею и прошептал в самое ухо:
— Я больше не могу.
Смирнов удивлённо вскинул на него глаза.
— Что? — спросил он почему-то тоже шёпотом.
— Ходить без дела. Короче, быть тунеядцем…
Пионервожатый смотрел на Илюху, и по его лицу пробегали волны различных чувств.
— Так-так, — прошептал пионервожатый. — Начинаешь осознавать, что такое ответственность?
— Начинаю, — покорно ответил Сип.
— Это хорошо.
За стеной прекратили печатать. Илюха ещё сильнее понизил голос:
— Все издеваются…
— Что? — переспросил Смирнов.
— Каждый издевается, — сказал ему на ухо Сип.
— Надо уметь достойно нести наказание, — назидательно произнёс Андрей. Последнее признание Саввушкина несколько огорчило его. Если дело только в этом, цель ещё не достигнута.
— Я несу. Но хватит, наверное?
— Нервы сдают? Я думал, ты настоящий казак… — усмехнулся Смирнов.
— И ты тоже смеёшься, — мрачно заметил Илья.
— Я говорю серьёзно.
За перегородкой раздались смешки. Может быть, это не относилось к тому, что происходило в комнате, но Саввушкин принял их на свой счёт.
— Вот что, Андрей, — сказал он решительно, — или давай работу, или… — Илья замолчал. Он сам не знал, чем пригрозить.
— Что или? — рассердился пионервожатый. Совсем не того ждал он от Саввушкина. Было бы непедагогично уступить строптивцу.
— Ничего, — буркнул Сип. В соседней комнате грянул дружный смех. — Короче, будет работа?
— По истечении срока наказания, — сказал пионервожатый.
Саввушкин махнул рукой и пошёл к двери. На пороге он обернулся.
— Вы ещё увидите! — Сип сверкнул глазами и выбежал за дверь.
Андрей постучал в перегородку.
— Девочки, нельзя ли потише? — крикнул он.
— Ой, умора! — ответили ему. — Новый «Крокодил» привезли…
Саввушкин, покинув в гневе пионервожатого, не знал, что Смирнов тут же направился к директору школы. Поделиться радостью, что педагогический эксперимент удаётся.
— Действует, говоришь? — спросил Макар Петрович недоверчиво.
— Творческий подход, — скромно сказал Андрей. — В Саввушкине происходит настоящий перелом. К лучшему. Переоценка себя как личности и других духовных ценностей.
— Вот уж не думал, что безделье может кому-нибудь принести пользу.
— Точный психологический расчёт, — пояснил пионервожатый. — Саввушкин — натура энергичная, верно?
— Живой хлопец, — кивнул директор.
— И тут попал в положение: все работают, а он тунеядец. Задело. Места себе не находит.
Макар Петрович задумчиво посмотрел на Смирнова.
— Может, все это и хорошо. Не перегни только палку, Андрей.
— Что вы, Макар Петрович. Строго научный метод. Я лично за ним наблюдаю.
— Ну-ну…
До полдника разговоры крутились в основном вокруг только что прошедшего матча между седьмым «Б» и восьмым «В» классами. Команда седьмого «Б», вырвавшая первую свою победу не без помощи борова Васи, на этот раз тоже играла отлично и вышла в полуфинал. Ребята, коротавшие время до полдника, не преминули вспомнить злополучного йоркшира и, конечно же, Сипа.
— Кстати, — заметил Юра Данилов, — почему Илюха сегодня не обедал?
Вопрос был обращён, естественно, к Гулибабе.
— Не знаю, — ответил тот.
— Перешёл на подножный корм, — съязвил Ваня Макаров.
Гулибаба запыхтел. Ответил бы он Ваньке за дружка, но после того случая, когда Сип вздул Макарова, Ваня старался быть поближе к Данилову. С двумя Гулибаба связываться не решался.
— Действительно, что-то Илюшки не видать, — сказал Стасик.
— На полдник явится, — с усмешкой сказал Юра. — Как миленький.
— Решил голодовку объявить, — сказал Шота. — Гордый.
— Пузо с гордостью не считается, — заметил кто-то из ребят.
— Вам бы только о еде, — недовольно пробурчал Гулибаба.
Это вызвало смех.
— Уж кто бы говорил… — заключил Данилов.
Гулибаба насупился и сжал кулаки. Неизвестно, чем бы закончилась эта словесная перепалка, не прозвучи горн.
— Кончай отдыхать, айда шамать, — сорвался с места Макаров.
Ребята потянулись к столовой. Напрасно Володя вытягивал шею, вертел головой, надеясь увидеть друга. Место между Гулибабой и Стасиком Криштопой пустовало. Сиротливо стоял на столе стакан какао с куском хлеба, намазанным маслом.
— Кто это запоздал? — спросила повариха тётя Глаша, останавливаясь возле Володи.
— Саввушкин, — пояснил Стасик.
— А-а, рыжий. Гляди-ка, начальство какое, опаздывает, — добродушно покачала головой повариха. — Кому добавки, хлопцы?
Гулибаба, редко отказывавшийся от второй порции, на этот раз промолчал. Отсутствие Сипа его насторожило. Зная горячую голову друга, Володя встревожился.
— Наверное, рыбалит, — словно читая его мысли, сказал Стасик.
— Наверное, — согласился Гулибаба. Это было вполне возможно. Если хороший клёв, Илюха мог забыть обо всем на свете. Или не услышал горн.
Решив проявить заботу о друге, Володя попросил у тёти Глаши разрешения забрать полдник Сипа в палатку.
— Захворал? — поинтересовалась повариха.
— Не мог прийти, — уклончиво ответил Гулибаба.
— Бери, хлопец, бери. — Повариха протянула ему ещё пару варёных яиц. — Нехай поправляется…
