Острова и капитаны - Крапивин Владислав Петрович (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
— Может быть, стоит? — улыбнулся Михаил. И подумал, что пора прощаться. — Клавдия Геннадьевна, у меня еще просьба. Можно отметить у вас командировку? Чтобы не ходить в управление, не козырять здешнему начальству…
— Разумеется… Ох, но печать-то в сейфе, а ключ секретарша унесла. Я отпустила ее на полчаса в магазин, дела житейские… Вы можете подождать немного?
— Если я вам не мешаю…
В кабинете было уютно, до поезда оставалось больше двух часов, болтаться по слякотным улицам не хотелось.
Клавдия Геннадьевна сказала, что ничуть он не помешает и, может быть, ему будет даже интересно. Сейчас явится еще одно трудное дитя. Весьма своеобразная личность.
Личность явилась. И Михаил тут же угадал в ней одного из вчерашних «караульщиков», хотя накануне видел его издалека. Симпатичный оказался парнишка. С небрежной прической пшенично-золотистого отлива, в меру курносый, с одинокими веснушками на подбородке и правой щеке (словно кто-то бросил в лицо горсточку желтой шелухи, да промахнулся, зацепил краем). С большим пухлогубым ртом, который наверняка растягивается в замечательную улыбку. Глянешь и подумаешь — вот ясная душа… Только очень внимательный взгляд мог различить серую пыльцу под глазами — след курения — да недобрые точки в зрачках.
Рот мальчишки растянулся полумесяцем:
— Здравствуйте, Клавдия Геннадьевна. Физик сказал, что вызывали.
— Не физик, а Мстислав Георгиевич. Что за манеры, Егор!
— Ах да, извините…
Он держался свободно. Однако в первый миг, когда они с Михаилом встретились глазами, живые брови Егора Петрова беспокойно шевельнулись, губы напряглись. Дрогнул мальчик.
— Петров, — официально сказала Клавдия Геннадьевна. — Меня интересует вчерашняя безобразная история. За что вы избили Ямщикова?
Егор придал зеленоватым глазам выражение полной невинности.
— Кто «мы»? Он подрался с Копчиком, а при чем тут я?
— Что за Копчик?
— Ну, Копчик и Копчик… Кажется, Вовкой зовут. Я толком и не знаю. Мы повстречались случайно, а потом…
— Вы же специально у школы караулили, — сказал Михаил.
— Если стояли, значит, караулили? Копчик какого-то девятиклассника ждал, а потом говорит: «А, вон ваш Редактор ковыляет, надо мне с ним разобраться». Я говорю: «Охота тебе…»
Михаил видел, что мальчишка врет с дерзким расчетом: чем нахальней — тем правдоподобней.
— … А потом мы пошли к цирку, узнать насчет билетов на «Звезды на льду». А Ямщиков откуда-то прямо на нас выскочил. Они с Копчиком и сцепились, у них какие-то давние счеты. Я и не подходил…
— Егор, не лги. Утром ты обещал расправиться с Ямщиковым, когда тот вступился за второклассников.
— А чего он не разобрался, а суется! Ему везде за справедливость бороться надо!.. Я сгоряча и сказал: «Обожди, ты от меня получишь». Так можно каждого в бандиты записать, если к словам придираться…
— Егор, — значительно сказала Клавдия Геннадьевна, — может быть, не следует выкручиваться? Хотя бы сейчас… — И она перевела выразительный взгляд на Михаила.
— Клавдия Геннадьевна, — улыбнулся Михаил. — Мне не хотелось бы играть роль пугала. Пусть Егор Петров знает, что я здесь по другому делу, хотя и шел вчера вместе с Ямщиковым до троллейбуса… Может быть, как раз в этом случае Петров будет искреннее. — И усмехнулся про себя: «Не будет. Не таков…»
В глазах Егора мелькнуло облегчение.
— А чего мне выкручиваться, если я его не трогал?
— Но ты стоял тут же, когда твои дружки били Ямщикова. И не вступился за товарища по классу, — сказала директорша.
— Клавдия Геннадьевна, — произнес Петров уже совсем уверенно, даже со скрытой усмешкой. — Товарищ по классу — это не всегда товарищ. А с Копчиком у Ямщикова свои дела. Они и выясняли. Я-то при чем?
— А двое других помогали Копчику, не так ли? — сказал Михаил.
— Когда они полезли, я и вмешался! Сказал: «А ну, кончайте!» Можете спросить Ямщикова! Он, конечно, меня терпеть не может, но врать не будет. Он же принципиальный.
— Ну что же, и спросим, если понадобится… — пообещала директорша, и Михаил уловил в ее тоне слабинку. — И думаю, что тебе будет трудно доказать, что твоя роль была столь благородна…
Егор Петров обрел уверенность на сто процентов.
— А почему я должен доказывать? Кто обвиняет, тот пусть и доказывает! Это называется «презумпция невиновности». В программе «Человек и закон» говорили. А то на любого человека можно что угодно наговорить, а он доказывай, что не верблюд…
Клавдия Геннадьевна посмотрела на Михаила: вот, видали молодца!
— Юридически подкованный субъект, — сказал Михаил. Он приглядывался к мальчишке все с большим интересом. Даже с некоторым одобрением. Тот явно пережимал директоршу в полемике. Но вспомнил Михаил беззащитного Ямщикова и представил, каково ему пришлось одному против четырех. И ожесточился: — Знаете, Клавдия Геннадьевна, вы зря тратите время на дискуссию. В словесных поединках такие всегда выкручиваются.
Петров сжал губы в длинную прямую черту и равнодушно глянул на Михаила сильно позеленевшими глазами:
— Какие «такие»… гражданин старший сержант?
— Егор!
— Ничего, Клавдия Геннадьевна, я не обидчивый… Какие «такие»? Владеющие речью, знающие о презумпции невиновности. С интеллектом телевизионных знатоков и душами шкурников.
«Эк ведь меня… — подумал Михаил. — С чего это?»
Егор, глядя выше головы Михаила, сказал с ленцой:
— Что-то я не пойму. «Субъект, шкурник». Это ведь уже оскорбление.
— Оскорбление — это когда незаслуженно, — сказал Михаил и ощутил зыбкость своей позиции.
— А я чем заслужил? — глаза Егора блеснули почти настоящей обидой. — Вы что обо мне знаете? Или уже следствие провели?
— Е-гор, — сказала Клавдия Геннадьевна.
— А что Егор? Милиции все можно, да? Она «при исполнении», она всегда права! И пожаловаться некому.
— Ну, почему же? — скучно возразил Михаил. — Жалуются сплошь и рядом. И с успехом. Напиши жалобу и ты.
— На деревню дяде милиционеру?
Михаил вынул записную книжку, ручку и при общем молчании писал целую минуту. Все данные и адрес. Вырвал листок.
— Прошу. Пиши заявление. А я потом приеду специально, принесу свои извинения… Если не сумею доказать, что ты хорошо знаком с Копчиком и обдуманно караулил Ямщикова.
Егор бумажку взял. Прочитал и (вот стервец!) аккуратно спрятал в нагрудный карман. Потом сказал со смесью обиды и снисходительности:
— Ну ладно. Ну, даже если я подговорил Копчика разбить губу Ямщикову, в тюрьму вы меня не посадите. А такие выражения использовать все равно не имеете права.
— Петров! — Клавдия Геннадьевна заговорила с хорошо рассчитанной железной интонацией. — Я сейчас тоже употреблю выражение. Я считаю твою вчерашнюю выходку свинством, а сегодняшнее поведение наглостью. Если на основании этого ты сделаешь вывод, что я назвала тебя наглецом и свиньей, — дело твое. Можешь писать в районо, адрес возьми у секретаря… А я со своей стороны обо всем происшедшем немедленно позвоню отцу. Ступай.
— До свиданья, — сказал Егор и пошел к двери. А от порога сообщил: — Звонить лучше матери. Отец все равно на объекте.
— Вот такой фрукт… — Клавдия Геннадьевна виновато посмотрела на Михаила, когда дверь закрылась.
— Любопытный образец… — Михаил все еще испытывал что-то вроде досадливого сочувствия к Петрову.
Клавдия Геннадьевна шумно вздохнула, покрутила телефонный диск.
— Алло… Добрый день, Алина Михаевна… Да, я. Вы меня уже по голосу узнаете… Спасибо, как обычно, в трудах… К сожалению, да… Грустно говорить об этом, но приходится. Пока точно не знаю, но известно одно: с какими-то ребятами подкараулил своего одноклассника, и они его слегка поколотили… Нет, Алина Михаевна, к сожалению, он инициатор… Тот мальчик тоже не прост, но не из тех, кто отстаивает интересы кулаками… Ну, как он объясняет? Вы же знаете, говорить Егор умеет, аргументы найдет всегда, в уме ему не откажешь. И тем не менее… Вот именно. Важно, чтобы он осознал. Вот-вот, об этом я и хочу попросить… Мы — разумеется, но и вы со своей стороны… Да, спасибо… Конечно, конечно, созвонимся. Всего доброго.
