Пеппи Длинныйчулок собирается в путь - Линдгрен Астрид (бесплатная библиотека электронных книг txt) 📗
— Я думаю, нам куда лучше, чем Робинзону, — заявил Томми.
— Да, я тоже так думаю, а если нам ещё удастся наловить рыбы к обеду, то Робинзон, боюсь, позеленеет от зависти, — заявила Пеппи.
— Фу, рыба — это гадость, терпеть не могу рыбу, — сказал Томми.
— Я тоже, — поддержала его Анника.
Но Пеппи их уже не слушала. Она срезала длинную гибкую ветку, привязала к её тонкому концу леску, согнула из булавки крючок, насадила на крючок кусочек хлеба и, закинув самодельную удочку в воду, села у самого берега на камень.
— Поглядим, что у нас получится, — сказала она.
— Что ты собираешься поймать? — поинтересовался Томми.
— Каракатицу, — ответила, не задумываясь, Пеппи. — Это лучшая в мире еда.
Пеппи просидела так целый час, но каракатица почему-то не клевала. Правда, окунь поплыл к хлебу и хотел было его схватить, но перед самым его носом Пеппи поспешно отдёрнула удочку.
— Нет уж, спасибо, дружок, ты мне не нужен, — сказала она, обращаясь к окуню. — Когда я говорю «каракатица», я имею в виду каракатицу, и только каракатицу. Так что ты, окунь, мотай отсюда.
Пеппи посидела ещё немножко с удочкой, но каракатица почему-то не появлялась. Тогда Пеппи вскочила с камня и решительным жестом швырнула крошки хлеба в озеро.
— Вам повезло, — сказала она Томми и Аннике, — вместо рыбы нам придётся есть на обед свинину и оладьи. Каракатица, я вижу, что-то сегодня заупрямилась — не хочет, чтобы её съели.
Томми и Анника были очень рады, что рыбы не будет. Вода так заманчиво сверкала на солнце, что Томми предложил:
— Давайте купаться!
Пеппи и Анника не заставили себя долго просить. Но вода оказалась очень холодной. Ребята подошли к берегу и осторожно сунули в воду большой палец ноги. Но тут же отскочили как ошпаренные.
— Нет, так у нас ничего не получится, я найду другой способ, — сказала Пеппи.
На большой скале у самого берега росло дерево, а ветви его нависали прямо над водой. Пеппи в два счёта забралась на его верхушку и привязала к ветке крепкую верёвку.
— Глядите, как надо купаться, когда холодно, — сказала она и, ухватившись за конец верёвки, соскользнула по ней прямо в воду. — Сразу окунёшься с головой, до чего же здорово! — завопила она, вынырнув.
Томми и Аннике было сперва трудно решиться плюхнуться в воду с такой высоты, но это выглядело так заманчиво, что в конце концов они всё же отважились. А стоило раз соскользнуть с верёвки, как уже хотелось это делать всю жизнь, потому что скользить самому оказалось ещё интереснее, чем смотреть со стороны. Господин Нильсон тоже захотел участвовать. Он очень ловко спустился вниз по верёвке, но в самую последнюю минуту, когда нужно было отпускать конец и плюхаться в воду, он передумал и быстро-быстро полез вверх. Он проделал этот путь по канату много раз подряд, не решаясь прыгнуть в воду, хотя ребята понукали его и кричали, что он трус. Потом Пеппи сообразила, что можно сесть на дощечку и съехать на ней по отвесной скале прямо в воду. И это оказалось ещё веселее, потому что всякий раз подымался целый фонтан брызг.
— Интересно, проводил ли Робинзон так весело время на острове? — спросила Пеппи, когда она снова забралась на скалу и уселась на дощечку, чтобы ехать вниз.
— Во всяком случае, в книге об этом ничего не написано.
— А я уверена, что ему это и в голову не пришло. Вообще все его кораблекрушение, я ручаюсь, это просто ерунда. Что же он делал целые дни на своём необитаемом острове? Может, вышивал крестиком? Эй, берегись, я поехала!
Пеппи с невообразимым плеском плюхнулась в воду, и на поверхности взметнулись только две её рыжие косички.
Когда ребята вдоволь накупались, они решили обследовать остров. Все трое уселись на лошадь, и она ровной рысью побежала вперёд. Они мчались вверх и вниз по склонам, пробирались сквозь кусты и густые заросли, скакали по болотам и по красивым зелёным лужайкам, пестрящим полевыми цветами. Пеппи держала пистолет на взводе и время от времени стреляла в воздух, и тогда лошадь от испуга вставала на дыбы.
«Я убила льва», — радостно заявляла она.
Либо кричала:
«Пусть каннибал дрожит, ему от нас не уйти!»
— Я хотела бы, чтобы этот остров был наш навсегда, — сказала Пеппи, когда ребята вернулись в свой лагерь и начали печь оладьи.
Томми и Анника тоже этого хотели.
Оладьи оказались на редкость вкусными — они дымились, и их можно было брать прямо в руки — ведь ни тарелок, ни вилок, ни ножей у них не было, и Анника спросила:
— Можно есть руками?
— Как хочешь, — ответила Пеппи, — я лично предпочитаю есть ртом.
— Да ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, — ответила Анника и, схватив рукой оладью, с наслаждением засунула её в рот.
И снова настал вечер. Костёр прогорел. Ребята опять лежали в палатке, укрытые одеялами. Мордочки их блестели от масла. Сквозь крохотное окошечко в стенке палатки видна была большая звезда. Плеск воды убаюкивал.
— Сегодня нам надо возвращаться домой, — печально сказал Томми на следующее утро.
— До чего неохота! — подхватила Анника. — Я бы провела здесь всё лето. Но ведь сегодня приезжают мама и папа.
После завтрака Томми побежал к берегу. И вдруг раздался его отчаянный вопль. Лодка! Лодка исчезла! Анника была в ужасе. Как же они теперь отсюда выберутся?! Конечно, она охотно провела бы здесь всё лето, но, когда выяснилось, что отсюда просто нельзя выбраться, всё сразу изменилось. А что скажет мама, если, вернувшись, она не найдёт Томми и Аннику? И Анника начала плакать.
— Да что с тобой, Анника? — удивилась Пеппи. — Как ты себе представляла кораблекрушение? Что, по-твоему, сказал бы Робинзон, если через два дня после того, как он попал на необитаемый остров, за ним приехал бы корабль? «Милости просим, господин Крузо, мы приготовили для вас удобную каюту, мы вас спасли, к вашим услугам все удобства — ванна, парикмахерская, ресторан». Знаешь, я думаю, что он ответил бы: «Благодарю покорно». А скорей всего он просто спрятался бы за каким-нибудь кустиком. Если уж человеку посчастливилось попасть на необитаемый остров, то там надо прожить не меньше семи лет.
Семь лет! Анника содрогнулась, и даже Томми выглядел несколько растерянным.
— Я не думаю, правда, что мы здесь сможем остаться так долго, — спокойно продолжала Пеппи, — нам придётся подать о себе весть, когда Томми вырастет и станет военнообязанным. Но года два мы здесь можем провести с чистой совестью.
Анника была просто в отчаянии. Пеппи с упрёком поглядела на неё.
— Ну что ж, если ты так к этому относишься, то у нас остаётся один только выход — прибегнуть к бутылочной почте, — сказала она.
Пеппи подошла к мешку и вынула из него пустую бутылку. Бумагу и карандаш она, к счастью, тоже предусмотрительно захватила. Все это положила на камень перед Томми.
— Пиши, — сказала она ему, — для тебя это более привычное дело, чем для меня.
— А что я должен написать? — спросил Томми.
— Дай подумать, — сказала Пеппи. — Ты можешь написать вот так: «Спасите нас, пока мы ещё живы! Без нюхательного табака мы через два дня погибнем во цвете лет на этом пустынном острове».
— Да нет, Пеппи, так нельзя писать, — укоризненно сказал Томми, — это ведь неправда.
— Почему?
— Мы не можем написать «без нюхательного табака», — настаивал на своём Томми.
— Почему это не можем? — возмутилась Пеппи. — Разве у тебя есть нюхательный табак?
— Нет, — сказал Томми.
— А может, у Анники есть табак?
— Нет, конечно нет, но…
— Так, может, у меня есть? — не унималась Пеппи.
— Нет, ни у кого из нас нет нюхательного табака, это верно, — сказал Томми, — но ведь мы его и не употребляем.
