Тим Талер, или Проданный смех - Крюс Джеймс (книги без сокращений .TXT) 📗
— А теперь, — перебил барон Крешимира, — я снова предлагаю вам миллион. Наличными. Задаток прямо сейчас!
— На этот раз, барон, преимущество на моей стороне! — Крешимир говорил медленно, словно что-то обдумывая. — То, что мне известно, я могу использовать по-разному: потребовать назад мои глаза, принять от вас миллион или же, наконец, — и это было бы, пожалуй, совсем не так плохо — могу заставить вас расторгнуть контракт с мальчиком, каков бы ни был этот контракт.
Тим в темноте кусал свой кулак, боясь застонать.
Несколько минут на палубе царило молчание. Потом снова раздался голос барона:
— Моя сделка с мальчиком вас не касается. Но если вы так уж дорожите вашими старыми глазами, я готов, пожалуй, на известных условиях…
Крешимир, тяжело дыша, перебил его:
— Да, барон, я дорожу моими старыми глазами. Я дорожу моими старыми, простодушными, глупыми, добрыми глазами больше, чем всеми богатствами в мире. Хотя вам никогда этого не понять!
— Мне этого никогда не понять, — подтвердил голос барона. — И всё-таки я согласен на известных условиях расторгнуть нашу сделку. Будьте любезны, взгляните, пожалуйста, на своё лицо вот в это зеркальце!
За этими словами наступила напряжённая тишина. Тим обливался холодным потом — и от волнения, и оттого, что старался ни единым шорохом не выдать своего присутствия.
Наконец он услышал, как Крешимир тихо сказал:
— Вот они и опять мои!
— А теперь послушайте моё условие, — сказал барон.
Но Тим больше ничего не стал слушать. У Крешимира снова были его глаза! А он, Тим, слышал сейчас так близко свой смех, что, казалось, до него можно дотянуться рукой… Больше он не мог сдерживаться. Он бросился к шлюпке и крикнул:
— Отдайте мне мой…
Но тут он попал ногой в петлю каната, споткнулся, стукнулся головой об острый нос шлюпки и без сознания грохнулся на палубу.
Лист двенадцатый
КРЕШИМИР
Когда Тим проснулся, корабль качало; за толстым стеклом иллюминатора, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, танцевала звезда — сердито рдеющий Марс. Тим лежал на верхней койке каюты, в которой спал вместе со стюардом. Над Атлантическим океаном брезжил серый рассвет.
В каюте кто-то возился. Тим повернул голову. Это был Крешимир. В эту минуту он тоже повернул голову. При слабом свете лампочки, горевшей над койкой Крешимира, взгляды их встретились. У стюарда были добрые карие глаза.
— Ну, малыш, как ты себя чувствуешь? — ласково спросил он.
Тим ещё не совсем проснулся. Он никак не мог вспомнить, как он здесь очутился. И этот Крешимир, который сейчас его о чём-то спрашивал, был совсем другой, чем тот, которому он помогал вчера вечером в салоне-ресторане. Этот Крешимир был куда спокойнее, мягче, добрее.
Стюард подошёл поближе к койке Тима.
— Тебе лучше, малыш?
Теперь в памяти Тима постепенно стали всплывать события вчерашнего вечера. Голоса за дверью камбуза, разговор за шлюпкой, его собственный крик…
— Где барон? — спросил он.
— Этого я не знаю, Тим. На корабле его, во всяком случае, уже нет. Скажи мне только одно: ты вчера вечером подслушивал?
Мальчик кивнул:
— Я рад, господин Крешимир, что вы вернули свои глаза.
— А ты, Тим? Что бы ты хотел получить назад от барона?
— Мой… — Тим запнулся. Он вспомнил про контракт и крепко сжал губы.
И тут Крешимир хлопнул себя ладонью по лбу.
— Как же это я сразу не догадался! — воскликнул он. — Этот почтенный мошенник хохотал, как маленький мальчик! Ведь я чувствовал: что-то тут вроде не так — не подходит. Теперь я знаю, что это было: его смех! Вернее… — Крешимир поглядел прямо в глаза Тиму, — вернее, твой смех.
— Я этого не говорил! — крикнул Тим. — Неужели я… вчера вечером это крикнул?..
— Нет, Тим, ты не успел крикнуть. И в этом, наверное, твоё счастье. Ведь я знаю параграфы о молчании в контрактах господина барона. Ты ничего не сказал.
Но Тим всё равно не мог успокоиться. Ему необходимо было сию же минуту проверить, действителен ли ещё контракт. Надо было срочно поспорить с Крешимиром. О чем-нибудь совершенно невероятном.
Тим хотел было вскочить с постели, но, как только он приподнялся, у него закружилась голова и застучало в висках. Пришлось снова положить голову на подушку.
Крешимир подал ему приготовленную заранее таблетку и стакан воды:
— Вот, прими-ка, Тим! Сегодня тебе придётся полежать в каюте. А завтра всё пройдёт. У тебя ничего серьёзного, только шишка на лбу, — это сказал рулевой, а он раньше был санитаром.
Тим послушно проглотил таблетку, продолжая думать о том, какое бы пари ему заключить. Наконец он придумал одно пари и снова перевёл разговор на Треча: пари это касалось барона.
— Какое условие поставил вам барон, господин Крешимир? Ну, когда он вернул вам ваши глаза?
— Никакого! — рассмеялся Крешимир. — Когда ты вскрикнул и бухнулся на палубу, сбежались матросы, и барон поспешил стушеваться — спрятался в тень шлюпки. Тут я и шепнул ему: «Одно из двух: либо вы вернёте мне мои глаза без всяких условий, либо я сейчас расскажу кое о чем всем этим людям».
— А он?
Крешимир опять рассмеялся:
— Барон даже стал заикаться от волнения. Говорит: «Бе-бе-без всяких усло-вий!»
Тим быстро отвернулся к стене. Бесплодная попытка рассмеяться исказила его лицо.
— Дорого бы я дал, чтобы узнать, где сейчас барон, — пробормотал Крешимир.
Это была та реплика, которой ждал Тим. Он поспешно сказал:
— Давайте спорить…
— Можешь говорить мне «ты», — перебил его Крешимир.
— Тогда давай спорить, что через пять минут мы узнаем, где находится барон!
— А на что мы спорим, Тим?
— На кусок орехового торта!
— Ну что ж, это я могу тебе дать. Ведь если я не ошибаюсь, ты должен выиграть это пари, как и все остальные. Значит, по рукам!
Стюард протянул мальчику руку, и Тим пожал её.
В ту же минуту кто-то включил радио в соседней каюте. Передавали прогноз погоды. Потом стали сообщать новости из светской жизни.
Тима и Крешимира сначала раздражало, что радио помешало их разговору, но тут они прислушались. Диктор говорил:
«Известный предприниматель барон Треч, состояние которого, как утверждают в осведомлённых кругах, составляет несколько миллиардов долларов, устроил этой ночью в Рио-де-Жанейро банкет для промышленной и торговой верхушки бразильской столицы. В самом начале приёма барон покинул своих гостей и явился назад лишь спустя два часа, чем-то явно расстроенный. Было замечено, что по возвращении он всё время оставался в чёрных очках. Предполагают, что вновь дала о себе знать давнишняя болезнь глаз, от которой, как считалось, барон окончательно излечился. Нам сообщили по телефону, что банкет продолжается и барон, по всей вероятности, снова…»
За стеной каюты выключили радио, и тут же послышалось журчание воды. Как видно, открыли кран рукомойника.
Лицо Тима стало таким же серым, как рассветная мгла. Он снова выиграл спор и теперь знал, что контракт остаётся в силе. Но его поразило это странное сообщение.
— Как можно так быстро долететь до Рио-де-Жанейро? — растерянно спросил он.
— При таком богатстве всё возможно, — ответил Крешимир.
— Но ведь с такой скоростью и самолёт не летает!
На это стюард сначала совсем ничего не ответил. Потом он пробормотал:
— Я думал, ты хоть знаешь, с кем связался…
И вдруг страшно заторопился, боясь опоздать на работу. В дверях он ещё раз обернулся и сказал:
— Попробуй уснуть, Тим! Думать в постели — дело пустое.
К счастью, здоровая натура мальчика победила, и Тим в самом деле уснул. Когда он снова проснулся, было около полудня, Крешимир принёс ему полную миску супа и выигранный кусок орехового торта, и на душе у него вдруг стало как-то удивительно легко и спокойно. В первый раз за всё это время его страшную тайну разделял другой человек. А ведь этот человек оказался победителем в опасном единоборстве с бароном. Это вселяло в Тима надежду — нет, радостную уверенность, что всё обойдётся благополучно. В первый момент он даже забыл о странном сообщении из Рио-де-Жанейро, которое слышал по радио.
